Безопасный уровень (СИ) - Зубов Константин - Страница 47

Холодно. Затекла спина, болит нога и руки. Отвык от таких ярких ощущений. Пришла пора стимульнуться. Аптечка оказывается в руке. Укол в шею.

Встаю, потягиваюсь и спрашиваю у судьи:

— Кого освободить?

— Любого. Но если отвяжешь меня — я смогу включить компьютер и показать тебе кое-что интересное, после того как перенесу Десятого, — видя выражения моего лица, он быстро добавляет: — Руки и ноги можешь не развязывать.

— Интересное?

— Я не знаю, что ты помнишь, но в архиве есть все про тебя, в том числе много видеофайлов о твоей семье.

Я резко встаю и подхожу вплотную к Вершителю, мое лицо в двадцати сантиметрах от его. Вижу гладкую блестящую кожу. Вижу, как расширяются ноздри практически отсутствующего лягушачьего носа. Как пульсируют зрачки выпученных глаз. Как чуть дрожат губы огромного прямого рта. Ощущаю исходящую от него вонь. Чувствую, как он боится. Волнение — темнеют, страх — светлеют.

— Есть запись смерти Кристины?

Он закрывает глаза, возможно, ему тоже омерзительно смотреть на меня вблизи, подбородок, переходящий в шею, надувается, как у обычной земной жабы. Как бы не плюнул, может, он ядовитый? Но нет, он просто хочет что-то сказать.

— Есть видео заседания Вершителей, сразу скажу, я голосовал против…

— Ну-у-у! — наверняка от моего крика у него заложило уши. Я вижу капельки слюны, попавшие ему на лицо.

— На котором принимается решение об ее устранении.

Кулак летит в надутое горло судьи Ларгуса, удар должен убить его. В последнее мгновение отвожу руку и лишь задеваю светло-зеленую кожу по касательной.

— Я голосовал против! — кричит Вершитель, еще больше бледнея, вокруг снова стоны и мычание. — Посмотри видео!

Развязываю веревку, узел тугой, тороплюсь, обдираю пальцы. Хватаю судью под руку.

— Дай сначала перенести Десятого.

Хрен тебе!

— Где компьютер?

— У той стены, — он кивает головой в нужном направлении, — глыба большая. Кнопка, ее открывающая, рядом на колонне, видишь?

Я вижу и, грубо пихая судью в спину, спешу в ту сторону, он едва не падает и вынужден быстро перебирать лапами. Кнопку он нажимает плечом, налетая на нее после очередного толчка. Верхняя часть скалы разъезжается, и перед нами огромная плоская стеклянная поверхность, через миг она вспыхивает голубым светом — это монитор. Снизу, прямо на черном камне, проявляются клавиши сенсорной панели. Компьютер ждет команды.

Чувствую, как Сергей потрясен сочетанием высоких технологий с природной красотой. Мне это безразлично. Только ярость наполняет меня. Я в трех метрах от компьютера, еще толчок — и Вершитель уже перед монитором.

— Видео, быстро!

Пистолет дрожит в руке. Нужно немного успокоиться.

— Да-да, пройди чуть вперед, лучше будет видно, — он указывает головой. Делаю два шага. Что это? Кожа Вершителя приобретает голубоватый оттенок.

Назад!

Поздно. Вершитель наклоняется к панели и бьет по ней связанными руками. Потолок вспыхивает — красный свет конусом падает на меня.

— Не двигайся, Роберт! — командует жаба.

(Сергей)

Я с ужасом осознаю, что Роберт потерял над телом контроль. Чувствую, как онемела его личность. Он бездумно выполняет приказ судьи и замирает.

Ты тут?

Ответа нет.

Внезапно меня озаряет — красный свет! Вот недостающий элемент мозаики! Именно так пришельцы контролируют своих приближенных. Так их разведчики подтолкнули лидеров ядерных держав к войне, готовя плацдарм для вторжения. Заглядываю в память, и там, будто проявляясь, возникают картинки ежеквартальных отчетов: раз в три месяца Роберта обрабатывали этими страшными лучами, и он, становясь оружием Вершителей, вместе с другими такими же выполнял грязную работу. И на суде! На суде он признал свою вину в убийстве жены, тоже окруженный красным светом.

Но излучение не должно действовать на меня! Я лишь память в чипе и могу в любой момент перехватить управление. Но стоит ли торопиться? Может, думая, что ситуация под контролем, судья Ларгус покажет свое истинное лицо?

— Я сказал тебе правду, Роберт, мы можем помочь друг другу и вытащить весь мир из той ситуации, в которой он оказался, — Вершитель улыбается совсем по-человечески и протягивает мне связанные руки: голубой оттенок кожи пропал.

Мы поможем друг другу. — Роберт безоговорочно соглашается с инопланетянином.

Нет, план не годится, я чувствую: чем дольше мой сосед по разуму будет подвергаться обработке, тем больше будет любить Вершителя.

Надеюсь, Роберт не станет сопротивляться.

Раз, два, три — поехали!

Ноги вновь повиновались, и я тут же выпрыгнул из конуса света, одновременно поднимая пистолет. Пять пуль кучно унеслись к потолку — не зря Катя меня мурыжила на стрельбище: лампа со звоном разлетелась, красный свет исчез, а осколки стекла посыпались на пол пещеры.

Отлично! Я навел ствол на судью, но он, потрясенный, не двигался с места. Его руки высоко подняты над головой, а кожа стала почти белой. А вот это точно страх!

Не стреляй!

Пока не собирался.

— Ложись на спину!

Связанные ноги помешали ему выполнить приказ аккуратно, пошатнувшись, Вершитель упал. Я подошел и, не сдержавшись, ударил его ногой в живот. Пока он восстанавливал дыхание (красный оттенок — это боль или удушье), оттащил его на прежнее место и привязал.

Пронесло.

Но случившееся будто переключило во мне какой-то тумблер. Я вдруг окончательно осознал, что мне нужно совершить нечто поистине сверхъестественное, чтобы выйти из этой ситуации победителем.

Пока неясно, как сильно свет повлиял на Роберта, так что ближайшие решения на мне. Для начала я должен сделать то, что сделал бы Роберт, будь он в форме.

Не надо!

Я поднял пистолет и выстрелил в живот ближайшей привязанной жабе.

— Не-е-ет! — это заорал судья Ларгус. Почувствовав боль родича, все члены семьи изменили окрас. Они таращили на него глаза и дергались, пытаясь освободиться, не обращая внимания на боль от врезающихся в тела веревок. Стоны заполнили пещеру.

Я переводил дуло пистолета с одного на другого на случай, если кто-то вырвется. Никакой жалости к ним я не испытывал, более того, зрелище было приятным.

Если ты спасешь его родственника, он сделает для нас все!

Это ты говоришь или любовь к Вершителю?

Не знаю, но уверен, что так и будет.

Возможно. Но не для того я стрелял, чтобы сразу проявить слабость. Если хорошо попросят, посмотрим, ну а если жаба сдохнет, в следующий раз судья подумает трижды перед тем, как что-нибудь изобразить.

— Роберт, я не враг тебе, спаси его, аптечка вон на камне, — Вершитель стал цвета раскаленного угля, его губы тряслись, а слюни долетали до моих ботинок. Подбородок-горло пульсировал. — Я все расскажу, помогу, проведу куда надо, буду посредником, любой из нас станет заложником… только спаси, ему очень больно.

Он скрючился и судорожно дышал один в один, как его раненый сын.

Походу, реально сейчас сдохнет.

Я не спеша дошел до очень похожей на используемые в нашем мире аптечки, поднял и так же не спеша вернулся. У раненой жабы глаза были закрыты, но вокруг кляпа надувались кровавые пузыри — она еще дышала. Я прислонил аптечку к ее животу: послышалось жужжание, прибор заработал.

— Спасибо, спасибо, я… — проходя мимо, я ударил его мыском ботинка в то место, где у человека находятся ребра.

— Еще один фокус, и умрут сразу двое — тебе ясно?

Он кивнул, не в силах говорить. Я повернулся к его жене:

— Куда перенести Десятого?

Второй раз я не собирался совершать ту же ошибку. Жаба замычала, вертя головой, я вынул кляп.

— Там синяя чаша такого же размера.

Она глазами указала вглубь пещеры. Ее произношение было гораздо хуже, чем у мужа, видно, нечасто приходилось общаться с людьми.

— Пожалуйста, осторожнее!