Хранительница искры (СИ) - Риз Лаванда - Страница 1

Целых десять лет уж как кануло, с тех самых пор, как две престарелые монахини случайно наткнулись на еле живую девчушку, лежащую среди камней, выброшенную на берег безжалостным бушующим морем.

Но Мидэя до сих пор опасалась подходить к воде. Стоило ей только услышать взволнованный шум моря, всплеск набегающих волн — и в её памяти тут же всплывали страшные картины кораблекрушения в тот злополучный день, когда коварный шторм забрал всю её семью в свою пучину, зачем-то чудом пощадив её одну.

Мидэя оказалась единственной, кому посчастливилось вместе с обломками прибиться к этому пустынному скалистому берегу, где высоко в горах притаился древний монастырь, в стенах которого вот уже сотни лет скрывал своё существование тайный монашеский орден.

Безликие на вид, набожные и кроткие, облаченные в серые монашеские одеяния старухи — на самом деле являлись хранительницами священного животворящего огня, источника, творца сущего, тщательно скрывающие своё убежище от мира и от людей.

Этим огнём, наделенным особой магической силой сотворения и излечили искалеченную девочку. И это событие явилось знамением того, что однажды монахиням было предначертано принять в свой орден ещё одну сестру-искру.

У Мидэи же в те времена иного выбора и не было, восьмилетней девочке больше некуда было идти, поэтому она и осталась в монастыре, приняв его суровый устав.

За прошедшие годы, Мидэе редко выпадала возможность встречать других людей за стенами монастыря. Старухи монахини — единственные, с кем ей позволялось общаться. Монастырь находился вдали даже от тех редких крестьянских поселений, сиротливо жмущихся к скалистому лесу. Сами монахини вели скромный, непритязательный образ жизни, довольствуясь малым, ревностно охраняя свою великую святыню. На что сёстры монахини были щедры — так это на свои знания. Они поведали ей об окружающем их мире, о господах, которые властвовали и о простолюдинах, обо всех живых тварях, о скрывающихся в тени, о двух чашах добра и зла, неустанно обучая Мидэю тайным знакам и секретам исцеления.

Тайным знакам, сопровождающим всех живых существ — была отведена особая роль. Мидэя училась распознавать и читать эти знаки, с помощью которых высшие духи общались с живущими в этом удивительном мире.

Она внимала знаниям, впитывала их в себя с благодарностью и послушанием, сплетая своё сознание с тем непознанным, о котором столько твердили ей усердные сёстры монахини. Со временем, Мидэя многое узнала о таинстве души и как устроено человеческое тело, о том какими способами можно было исцелить тот или иной недуг, о качествах камней, растений и, конечно же, огня.

Время от времени в стенах монастыря монахини принимали воспитанниц, наделенных особым даром. Таких в миру невежи нарекали ведьмами. Страх и ненависть заставлял людей сжигать на кострах тех несчастных, на кого падало подозрение в ведьмовстве, но монахини ордена напротив укрывали и укрепляли дар избранных, считая, что такие девушки отмечены дланью творца. Монахини передавали им свой тайный вековой опыт, и уже через несколько лет в мир уходила наделённая силой знахарка-ведунья.

У Мидэи подобный дар так и не пробудился. Но всё же ниспосланные знаки наставляли монахинь передавать свой опыт и ей тоже. Несмотря на богатство знаний, Мидэе хотелось знать больше, особенно глядя с высоких стен монастыря на покрытые лесом горы, на темную полоску горизонта. Девушка мечтала своими глазами увидеть то, что происходит там за дремучим лесом, какие там лежат княжества, какие люди их населяют, чем они радуются и чем опечалены. Невзирая на суровое затворничество последних лет, она ясно помнила своё родное селение, своего сильного отца и как любила плясать её мать. Эти бередящие воспоминания, о той другой жизни тоскливо сжимали сердце девушки, подталкивая её мечтать вырваться когда-нибудь из этих мрачных, пропитанных тайнами стен.

Но она и не подозревала, что это случится так скоро.

Её разбудили прямо посреди ночи. Старшая Мать, белая как смерть, сунув ей в руки мешок, прошептала одними губами:

— Спасайся и спаси наши знания, нашу веру, а самое главное священный огонь! Здесь свитки, составленные тайной клинописью ордена и лампада с последним пламенем. Дабы огонь не достался стороне зла — остальную часть святыни мы отпустили. Из этой искры ты сможешь возродить новый очаг и передать наши учения последователям. Ты будешь искать и защищать отмеченных даром. Отныне ты одна убежище нашего ордена, наш последний воин и твой долг в назначенное время возродить знания. Ты не отмечена магическим даром, дитя моё, но в твоей душе есть искра манящего света, ты избранный сосуд Мидэя! Ступай. Сейчас мой самый главный тебе наказ — выжить и скрываться!

— А что же будет с вами, матушка, с сёстрами? Что такого стряслось? — не понимая в чём дело, выдавила испуганная её видом девушка, но ещё сильнее Мидэю встревожило сказанное после.

— Наш конец уже близок. Сюда за нами идёт сама смерть, посланник тьмы, противостоять которой мы уже не в силах. Визирь Ходрока, с помощью своих тёмных чар и нашего священного огня желает править этим миром. Мы же обязаны ему помешать, путь нам указали знаки. Прощай, Мидэя, и да хранит тебя Священный Аввин! — с этими словами Старшая Мать вытолкала Мидэю в потайной ход.

Надев лампаду на шею, Мидэя поползла подземным туннелем.

С рассветом, оставим монастырь далеко позади, девушка оказалась в горах, примыкавших к морю, намеренно направившись в сторону противоположную Ходроку. Мысли о судьбах монахинь терзали её с каждым шагом всё сильнее. Пока она, наконец, не выдержала, поддавшись искушению. Спрятавшись в одной из расщелин, Мидэя вылила из лампады себе на ладонь немного священного огня. Этот огонь монахини ордена почитали за живую божественную сущность. Ему не страшны были ни ветер, ни земля, да и водой его было не затушить, загасить его могли лишь последователи ордена, ведающие заклинаниями и словом-печатью.

Пылающая святыня обладала знаниями и силой куда более древней, чем окружающий мир, ведь сам огонь и был его Создателем.

Не причиняя боли, огонь ласкал её руку голубоватым пламенем. Мидэя произнесла имя Старшей Матери — и пламя вмиг стало холодным. Так происходило с каждым названым ею именем.

— Значит, все мертвы, — с глубокой скорбью прошептала девушка, растерянно оборачиваясь. — Где же мне теперь искать пристанище? Как мне защитить святыню от всепроникающего морока, от того, кто будет красться по нашему следу?

И словно в ответ на свои вопрошания, она услыхала скрип телеги. Вскочив, Мидэя поспешила к дороге, пролегающей вдоль берега извилистой линией, огибающей скалы, покрытые кряжистыми соснами и мхом. На этом старом разбитом пути она увидала три крытых повозки, медленно двигающихся одна за другой.

— Эй! — окликнула девушка первого возницу. — Куда вы направляетесь?

Но тот даже головы не повернул в её сторону. Пока она размышляла, она чуть было не пропустила возницу третьей последней повозки, встретившись с ним взглядом.

— Куда это юная дева путь держит, в столь диких и пустынных местах? — приветливо осведомился бородач.

— Туда же куда и вы. Мне бы выбраться отсюда. Прошу, милейший, возьмите меня с собой. Я не буду вам в тягость. Что, правда, на медяки я не богата.

— Ладно тебе, полезай, есть у меня местечко. А всё потому, что три мешка с пшеницей оказались прелыми, пришлось продать их по пути крестьянам. Охо-хох. Жаль убыток понёс. А Фин с Рицом тебя бы и не взяли, у них кобылы еле тянут, — пробасил сговорчивый возница, даже не думая останавливаться. Мидэя ухватилась на бегу за задний борт повозки, где её тут же подхватило несколько рук.

— А это мои сыновья, вон какие увальни вымахали, — продолжал болтать возница. — Тит и Кид. Брал их с собой в Ходрок на ярмарку, помощники растут как ни как.