Невинность в жертву (СИ) - Стар Дана - Страница 42

— Твоя сестра погибла, Мия. В той машине был не я, не мой водитель, а она. Она выпила. Много выпила, когда узнала о своем диагнозе. И разбилась. Два дня назад состоялись её похороны.

— Рус-там… Э-ля… — сижу вообще никакая, глядя в одну точку, будто это всё происходит не со мной, или понарошку. — Что ты такое говоришь? Это правда?

— Правда Мия, к сожалению, — с горечью в голосе вздыхает он.

— Похороны? Без меня? Уже были?

Просто недоумеваю от того, что слышу… Мне кажется он говорит не обо мне, не о моей сестре, а о ком-то другом.

— Я не мог тебе рассказать, понимаешь? У тебя угроза была!

Голова сильно закружилась, будто пол под ногами раскололся страшным оползнем, и я рухнула вниз. Вся моя жизнь пронеслась перед глазами, а потом хлынула боль! Такая острая, словно меня насквозь чем-то проткнули, или ударили кулаком в живот! Я почувствовала, как живот резко скрутило. Меня согнуло пополам.

— А-а-а-а!

— Мия!

— Б-больно! Ужасно больно!

— Твою мать!

Рустам вскочил с лавочки и с опаской вцепился в мои плечи обеими руками, не позволяя упасть. А потом по ногам потекла какая-то жидкость…

Страх обрушился на меня гигантской волной и едва не утопил в своей беспощадной пучине. Я соврала любимому, что не буду нервничать. Но я не специально! Всё как-то само собой вышло.

У меня начались стремительные роды, несмотря на то, что ПДР ставили позже. Я должна была ходить ещё две недели! Но, испугавшись новости, я начала рожать прямо сейчас.

Уткнувшись носом в шею Рустама, я панически захныкала, не зная даже, что делать. Я мысленно готовилась к родам, но не ожидала, что он начнутся так внезапно! Накрученные страхи взяли своё. Если мы вообще не успеем доехать до больницы?!

Вот теперь я испугалась не на шутку за наши с малышом жизни.

— Рустам, Рустам! Воды… у меня воды отошли!

— Гриша! Срочно машину готовь, в больницу едем!

— Я пулей!

Рустам сильней прижал меня к себе, стараясь не показывать то, как его начало трясти.

— Тише, Мия, тише. Я с тобой. Идём в машину, медленно.

Ноги не слушаются, стали вообще каменными, как и мой живот. Тогда, чертыхнувшись, Рустам подхватил меня на руки и почти сорвался на бег, несясь в сторону главных ворот, к которому уже стремительно быстро подогнали автомобиль.

— Я рядом, а значит ты в безопасности. Постарайся расслабиться и думай только о хорошем.

Он баюкал меня как маленькую. Утешал не только словами, но и мягкими поглаживаниями, которые действовали как бальзам на открытую рану. Рустам пытался сохранять ледяное спокойствие, как обычно, но я была уверена, что он до смерти напуган.

Он боится меня потерять…

И смотрел такими отчаянными, такими испуганными глазами, будто я действительно стала его самым главным смыслом жизни. Он всё понял. Понял все свои ошибки, которые совершил раньше, и сейчас катастрофически сильно о них сожалел.

Машина срывается с места. Я лежу головой на его коленях и зачарованно смотрю в его прекрасно-серьезное лицо. Будто пытаюсь насмотреться… как в последний раз. Ведь это жизнь. И она непредсказуема.

Я пытаюсь запомнить каждую чёрточку на лице любимого мужчины, потому что боюсь, что для меня завтра может и не настать.

Потом всё происходило как в каком-то тумане. Больница, белая комната, суетящийся персонал, запах медикаментов. Потуги. Сильные, болезненные, хуже пытки.

Время на исходе.

Ребенок очень торопится появится на свет.

— Давай, девочка, ну же! Тужься, тужься!

Только и сыпались отовсюду наставления врачей, которым я беспрекословно прислушивалась.

Рустам был со мной рядом всё это время. Он ни на шаг от меня не отходил и рычал как проклятый на врачей, переживая за мою жизнь и за жизнь своего ребенка.

Он держал меня за руку, шептал на ухо какие-то утешающие фразы, нежно гладил по волосам, когда меня буквально разрывало на куски от дичайшей боли, ведь обезболивающее начало действовать не сразу, из-за того, что роды были стремительными.

На удивление, его присутствие оказывало мне мощнейшую поддержку, не вызывало ни капли раздражения. Потому что заботливые прикосновения Рустама и магий шёпот на ушко действовали на меня не хуже анестезии.

Но, с другой стороны, я переживала, что ему станет неприятно и впоследствии его от меня оттолкнет, как от женщины, после того, что он здесь увидит на родах.

Пока я сильно об этом не задумывалась, мне сейчас было абсолютно всё равно! Потому что мне было больно и страшно. Но для меня присутствие Рустама здесь и сейчас… бесценно. Его самый благородный поступок!

А потом Айдаров вдруг сказал, крепко сжав мою бледную ладонь:

— Я люблю тебя, Мия. Люблю, больше всего на свете! Я отдал бы за тебя всё своё состояние. И даже больше… свою жизнь.

После этих, настолько ценных для меня слов, я услышала звонкий младенческий крик. И с улыбкой на истощенном лице глухо выдохнула, упав головой на подушку.

Наш сын появился на свет. Рустам Айдаров стал отцом…

Я открываю глаза от приятного ощущения горячих губ на моих щеках. Узнаю запах любимого и его осторожные, чувственные касания. Так бесподобно, так воздушно и окрыляющее целоваться во всем мире может лишь один мужчина из миллиарда других, живущих на нашей планете.

— М-м-м… — сладко потягиваюсь в постели, пахнущей цветами.

Мои щеки осыпают непрерывными поцелуями, хочется мурчать от удовольствия.

Открываю глаза и вижу Рустама. Его грозное лицо излучает непривычное тепло. Как будто он снял свою привычную маску из стали и открыл истинного себя. В коем-то веке, но лишь… для меня одной.

— Моя соня проснулась?

Улыбается. Так открыто и так ярко, что невозможно не улыбнуться в ответ. Демон перевоплотился в ангела… Но как такое возможно?

— Да, — с облегчением отвечаю.

Чувствую себя намного лучше. Я жива. И слава богу та кошмарная боль прошла. Как будто побывала в аду, честное слово. Думала, это никогда не закончится.

— Я долго спала?

— Три часа. Чуть больше.

Я быстро прихожу в себя и мои щёки вспыхивают жаром. Даже одеяло повыше натягиваю, смущаясь. Да потому что я вспоминаю то, что нам пришлось пережить вместе и через какие ужасы я прошла!

Я родила.

Ух!

Я стала мамой!

Но… я загорелась смущением из-за того, что Айдаров присутствовал на родах.

Честно, такого от него не ожила. Вот черт! Кто его просил? Он ведь наверно там таких ужасов насмотрелся, что теперь точно от меня отвернется как от женщины.

И выставит вон…

Как когда-то угрожал.

«Родишь — свободна».

Улыбка вмиг угасла.

Меня немного трухнуло.

— Ты чего загрустила, малышка? — Рустам вдруг нежно провел по моей пылающей щеке кончиком носа.

Дрожь страха сменилась дрожью наслаждения.

Он такой бесподобный, когда ласковый.

— Я.…я… ну зачем ты в родзал пошел?! — возмутительно пыхнула.

— Спокойно! Успокойся… Разве я мог тебя бросить одну? Я бы рехнулся от ожидания! Легче было бы застрелиться, чем бродить туда-сюда по коридорам больницы, не зная, что там за дверью родзала с тобой происходит.

— Фух, — я напряженно выдыхаю.

Рустам улавливает, о чем именно я волнуюсь.

— Зачем ты вообще об этом думаешь, женщина?! Это был мой выбор.

— Потому что роды… это зрелище вообще не для мужчин!

— А-а! Понял, к чему ты клонишь, — обворожительно усмехнулся миллиардер. — Думаешь не захочу тебя больше? Ошибаешься. Наоборот, с каждым днем я желаю тебя только сильней. Я не мог дождаться, когда твой пузожитель покинет уютное местечко, ведь я соскучился за тем, чтобы как следует тебя трахнуть! На последних месяцах приходилось сдерживаться… Ты же знаешь какой у меня аппетит. Но я боялся навредить малышу. А так хотелось быстро и… жестко, — темные брови Айдарова лукаво изогнулись. Рустам мне игриво подмигнул.

Я запылала сильней, но уже не от стыда, а от смущения.