Житейские воззрения Кота Мурра - Гофман Эрнст Теодор Амадей - Страница 27
- Предыдущая
- 27/99
- Следующая
Понто громко рассмеялся на мои слова и ответил:
? Ах, Мурр, мой славный кот, я допускаю, что ты ? ловкий сочинитель, превосходно разбираешься в мудреных вещах, о которых я и понятия не имею, однако от самой жизни ты куда как далек и без меня наверняка пропал бы, потому что в тебе нет ни на грош житейской мудрости. Прежде всего, я думаю, ты рассуждал бы иначе до того, как слопал колбасу, потому что голодный всегда покладистей и уступчивей сытого. Кроме того, ты весьма заблуждаешься в отношении моего, как ты изволил выразиться, пресмыкательства. Ты знаешь, что танцы и прыжки мне самому доставляют большое удовольствие, и я подчас предаюсь им для своего развлечения. Я начинаю показывать свое искусство людям, делая это для моциона, и меня смех разбирает, когда эти простаки воображают, будто я стараюсь из необыкновенного расположения к ним и только для их забавы и рассеяния. Да, они думают так, хотя ясно как день, что намерения у меня совсем иные. Только что, дорогой мой, ты видел живой пример, подтверждающий мою правоту. Разве не должна была девушка догадаться сразу, что я усердствую только ради колбасы? Она же развесила уши, обрадовавшись, что я ей, незнакомке, показываю свои штуки, считая ее особой, могущей оценить их, и на радостях исполнила все, чего я добивался. Житейская мудрость требует: делая что-либо для себя, притворяйся, будто делаешь это только для других, а тогда уж те, другие, почитают себя в неоплатном долгу перед тобой и готовы исполнить все твои желания. Иной, смотришь, донельзя любезен, скромен, кажется, только и думает, как бы ублажить других, а у самого на уме лишь свое драгоценное «я», которому, сами того не подозревая, служат другие. То, что тебе угодно называть пресмыкательством, ? всего лишь мудрая осмотрительность, основанная на понимании глупости ближних и умении хитро ею пользоваться.
? Ах, Понто, ? возразил я, ? ты, разумеется, опытный светский мужчина и, повторяю еще раз, не в пример лучше меня разбираешься в жизни, тем не менее трудно поверить, чтобы твои диковинные кунштюки доставляли тебе удовольствие. Мне, например, тошно было смотреть, как ты доставлял своему хозяину поноску ? кусок жаркого, бережно держа его в зубах и не смея откусить ни кусочка, пока хозяин кивком не разрешил тебе проглотить его.
? Но зато скажи мне, ? спросил Понто, ? ты только скажи мне, мой добрый Мурр, что было дальше?
? Дальше твой хозяин, равно как и мой, ? ответил я, ? превозносил тебя сверх всякой меры и поставил перед тобой полную миску жаркого, ? ты опорожнил ее с поразительным аппетитом.
? Вот видишь, милейший кот, ? продолжал Понто, ? теперь ты поверишь, что, проглоти я по дороге тот кусочек, я бы не получил не только такой обильной порции, но и вообще ничего. Знай же, неопытный юнец, не следует страшиться мелких жертв ради достижения крупных выгод. Меня удивляет, что ты, при всей твоей начитанности, до сих пор незнаком с пословицей: «Отдашь волосок, получишь ремешок». Признаюсь тебе, положа лапу на сердце, что, попадись мне где-нибудь в темном углу большой вкусный кусок мяса, я бы не задумываясь сожрал его и не стал бы-дожидаться позволения господина, кабы только мог сделать это без свидетелей. Такова уж наша природа ? в темном уголке ведешь себя не так, как на людях. Впрочем, правилен и почерпнутый из житейского опыта принцип, что в мелочах рекомендуется быть честным!
Я помолчал немного, размышляя о высказанных Понто суждениях, и тут вспомнил вычитанную где-то истину: каждый должен поступать так, чтобы его поведение могло служить всеобщей нормой, ? то есть так, как он желал бы, чтобы поступали с ним другие; напрасно пытался я согласовать этот принцип с житейской мудростью Понто. Мне подумалось, что, возможно, и дружба, проявляемая ко мне Понто в эту минуту, клонится мне во вред и только ему самому на пользу, что я и высказал ему без обиняков.
? Ах ты, шельма! ? засмеялся Понто в ответ. ? Да разве о тебе речь? От тебя мне ни пользы, ни вреда! Твоей мертвой науке я не завидую, твоих устремлений не разделяю, а если ты замыслишь против меня недоброе, то имей в виду, что я превосхожу тебя и силой и ловкостью. Один прыжок, крепкая хватка моих острых зубов ? и тебе конец!
Меня обуял великий страх перед собственным товарищем, еще более возросший, когда огромный черный пудель по-дружески приветствовал Понто на собачий лад, и оба они, глядя на меня алчно горящими глазами, тихонько заговорили между собой.
Прижав уши, я отошел в сторонку, но черный вскоре ушел, а Понто опять подбежал ко мне и позвал:
? Идем дальше, дружок!
? О небо! ? спросил я в изумлении. ? Кто был сей важный муж? Он, наверно, обладает не меньшей житейской мудростью, чем ты?
? Уж не испугался ли ты моего добряка дяди, пуделя Скарамуша? ? спросил Понто. ? Мало того что ты кот, захотелось еще в зайца превратиться?
? Но почему, ? продолжал я, ? твой дядя бросал на меня такие испепеляющие взгляды и о чем вы с ним шептались с такой подозрительной таинственностью?
? Не скрою, дружище Мурр, ? ответил Понто, ? мой старый дядюшка несколько брюзглив и, как свойственно старикам, питает пристрастие к устарелым предрассудкам. Он поразился, увидав нас вместе, ибо неравенство положения не допускает сближения между нами. Я заверил его, что ты высокообразованный приятный юноша и что мне с тобой всегда весело. Он разрешил мне встречаться с тобою время от времени, но наедине, и заявил, чтобы я не вздумал, чего доброго, притащить тебя в пуделиное собрание; ты никогда не удостоишься быть принятым в этом собрании, хотя бы из-за своих маленьких ушей, слишком явно указывающих на твое низкое происхождение; любой порядочный вислоухий пудель безусловно сочтет их непристойными. Пришлось пообещать ему это.
Когда бы я знал в то время, какой у меня был великий предок ? Кот в сапогах, достигший самых высоких почестей и чинов, закадычный друг короля Готлиба, ? то легко доказал бы своему приятелю Понто, что всякое пуделиное собрание должно бы почитать за честь принимать у себя потомка столь прославленного рода; но тогда, еще не выйдя из мрака невежества, я был вынужден терпеть, видя, как оба пуделя, Скарамуш и Понто, гнушаются мной.
Мы двинулись дальше. Перед нами шел молодой человек; вдруг он с радостным возгласом быстро шагнул назад, так что, наверное, наступил бы мне на лапу, не отскочи я в сторону. С таким же громким восклицанием бросился к нему второй молодой человек, шедший ему навстречу. Оба сжали друг друга в объятиях, будто друзья, которые давно не видались, и, взявшись под руки, прошли перед нами некоторое расстояние, после чего, так же нежно простившись, разошлись в разные стороны. Тот, что шел впереди нас, долго смотрел вслед другу, а потом быстро юркнул в какой-то дом. Понто остановился, я ? тоже. Вскоре на втором этаже того дома, куда вошел молодой человек, раскрылось окно и оттуда выглянула прехорошенькая девушка, а за нею ? молодой человек, и оба весело смеялись, глядя вслед другу, с которым он только что расстался. Понто взглянул наверх и пробормотал что-то сквозь зубы, чего я не разобрал.
? Что это ты застрял здесь, милый Понто? Не пора ли нам идти дальше! ? спросил я, но Понто не двигался, задумавшись, и только немного погодя, резко тряхнув головой, молча затрусил дальше.
? Отдохнем здесь минуточку, ? сказал он, когда мы достигли красивой площади, обсаженной деревьями и украшенной статуями. ? Отдохнем минуточку, дорогой Мурр. Эти два молодца, что так сердечно прощались сейчас на улице, не выходят у меня из головы. Они ? друзья, совсем как Дамон и Пилад.
? Дамон и Пифий, ? поправил я его, ? Пилад же был другом Ореста; он всегда заботливо укладывал его в постель, закутав в шлафрок, и поил отваром ромашки, когда фурии и демоны, разгулявшись, особенно жестоко донимали беднягу. Заметно, что ты не особенно силен в истории, милейший Понто!
? Чепуха! ? бросил Понто. ? Зато история двух друзей знакома мне во всех подробностях, и я расскажу ее тебе в том виде, в каком раз двадцать слышал ее от своего господина. И тогда, может быть, ты поставишь рядом с Дамоном и Пифием, с Орестом и Пиладом и третью пару ? Формозия и Вальтера. Формозий ? тот молодой человек, который недавно чуть не раздавил тебя от радости, что встретил своего любимого Вальтера. Вон в том нарядном доме с зеркальными окнами живет старый, несметно богатый президент. Благодаря своему светлому уму, ловкости, блестящей учености Формозий сумел так подольститься к старику, что тот очень скоро полюбил его как родного сына. И вдруг Формозий сделался грустен, бледен, томен и раз десять за четверть часа из груди его вырывался такой тяжкий вздох, словно он прощался с жизнью; погруженный в себя, замкнутый, он, казалось, ни за что и никому не смог бы раскрыть свою душу. Долго и безуспешно старик добивался, чтобы юноша поведал ему причину своей тайной печали; в конце концов тот ему покаялся, что до смерти влюблен в единственную дочку президента. В первую минуту отец испугался ? он вовсе не имел намерения выдавать свою дочь за Формозия, человека без чинов, без положения в свете; но, видя, как бедный юноша день ото дня все больше чахнет у него на глазах, он принял мужественное решение и спросил Ульрику, нравится ли ей молодой Формозий и признавался ли он ей в любви? Ульрика потупила взор и ответила, что молодой человек, соблюдая сдержанность и скромность, правда, еще не изъяснялся ей в своих чувствах, но она, конечно, давно замечает, что он ее любит, ибо скрыть это трудно. Она со своей стороны тоже питает к юному Формозию склонность, и ежели нет к тому никаких препятствий и милый папенька не имеет ничего против... словом, Ульрика высказала все, что говорят девушки при подобных обстоятельствах, когда первая цветущая пора юности для них уже миновала и часто и неотвязно сверлит голову мысль: «Кто же, кто, наконец, поведет меня к венцу?» После этого президент обратился к Формозию со словами: «Выше голову, мой мальчик! Будь весел и счастлив ? получишь мою Ульрику!» Таким образом Ульрика стала невестой Формозия. Все радовались счастью красивого, скромного юноши, но одного человека новость эта повергла в скорбь и отчаяние, и это был Вальтер, самый близкий, самый сердечный друг Формозия. Вальтер встречал Ульрику всего несколько раз и едва обменялся с нею несколькими словами, но полюбил ее, пожалуй, еще пламенней, нежели Формозий! Впрочем, я тут все время толкую про любовь и влюбленность, а между тем даже не имею понятия, милый кот, был ли ты когда влюблен, изведал ли уже это чувство?
- Предыдущая
- 27/99
- Следующая
