Грозные моря - Дункан Дэйв - Страница 17
- Предыдущая
- 17/87
- Следующая
– Ставлю на вас, господин, не на себя.
В нечеловечески голубых глазах внезапно вспыхнула ярость.
– Не смей шутить о святых вещах! Я не какой-нибудь имп, чтобы трястись за такую бесполезную вещь, как деньги. Поединок – это слишком ответственный ритуал, это испытание мужества и судьбы. На кон в такой игре следует ставить лишь жизнь.
Рэпу казалось, что еще чуть-чуть – и Калкор впадет в бешенство, но нет, снова на лицо вернулась жуткая улыбка.
– Двое сильных мужчин сражаются, а вокруг стоят люди, и все знают, что останется жив только один. Вот это игра! Прекраснейшая из всех. Надеюсь, что когда-нибудь я оставлю на Нитноре воронам свои кости. Для тана не может быть конца достойнее. Только об одном я молю Богов, мастер Рэп!..
Рэп понял, что Калкор ожидает вопроса.
– О чем же?
– Чтобы мой победитель был достойным и доблестным человеком. Скажи Дараду, чтобы пришел.
4
Как приятно передать Дараду известие и наблюдать растерянность на этой кошмарной морде. На «Кровавой волне» не так уж много удовольствий. Гатмор пришел в сознание, но ослаб настолько, что не мог даже сесть. Рэп добыл воды для себя и для него, удалось вымолить и еды. Потом он постарался умыть приятеля и переодеть в свежую одежду. Джотунны не вмешивались, но и не помогали.
Даже у пленников бывают минуты, скрашивающие их горькую судьбу. Корабль стремительно бежал под тропическим солнцем, море сверкало, словно серебро, за кораблем летели птицы, изукрашивая небо белыми росчерками крыльев. И синее небо, и легкий ветерок – никто не мог бы чувствовать себя абсолютно несчастным на таком резвом корабле, как «Кровавая волна».
Рэп отметил, как Дарад плюхнулся на колени у ног тана, и тотчас забыл про него. Следующее, что он увидел, – как Калкор вытаскивает какой-то мешок с добычей из-под скамейки на носу корабля. Рэп уже знал, что случилось, и снова обратил ясновидение к корме. Под крошечной палубой, пытаясь приладить на себя громадные штаны Дарада, возился Джалон, рыжеволосый менестрель. Такой миниатюрный – меньше самого Рэпа, что назвать его джотунном даже язык не поворачивался. С тех пор как они делили обед среди холмов, он стал еще меньше походить на джотунна. Бледная его кожа смотрелась как-то жалко на фоне бронзового загара моряков. В Летнем море не было более перепуганного человека, чем он.
Что про это чудесное превращение думала команда, сказать невозможно. В абсолютной тишине тан оглядывал команду из-под золотистых бровей, синие глаза смотрели вопрошающе и многозначительно. Калкор не потрудился что-либо объяснить, на борту же никто не осмелился спросить объяснений или показать испуг.
Тан снова зарылся головой в мешок и вытащил изящную арфу слоновой кости.
Несколько минут Джалон, сидя на палубе и болтая ногой, возился с расстроенным инструментом. А потом – о, чудо! Он провел по струнам, и из-под пальцев над морем протянулась нить ангельской музыки, и прекраснейший голос полетел над водой. Сначала прозвучала пара морских песен, потом баллада, потом еще и еще, и каждая песня была созвучна движению корабля, а может, это сама «Кровавая волна» танцевала под музыку менестреля.
Слава! Она взмывала и растворялась в голубом небе, подобно радуге. Она переполняла сердце, уносила прочь. Даже на лицах джотуннов, этих чудовищ и убийц, блестели слезы, а Рэп, измученный воспоминаниями об Инос, не мог не всхлипывать. Но вот Джалон запел боевую песнь. Фавн воспрянул духом, сердце наполнилось отвагой, он готов был голыми руками штурмовать Зарк. Джотунны рычали, визжали, размахивали топорами и с восторгом выступили бы против всей Империи.
– О Бог Безумия! – прошептал Гатмор в минуту затишья. – Кто он и откуда и как у него это получается?
Но чудо началось вновь, и все замерли, слушая. Калкор заставил Джалона петь много часов подряд, пока «Кровавая волна» бороздила волны в поисках земли.
Когда песня кончалась, грубые голоса матросов выкрикивали названия других песен, и не было таких, каких Джалон не знал бы или не смог спеть. Репертуар его был огромен. Но даже Джалон не мог петь бесконечно, и вот голос его стал слабеть. Не сказать, чтобы Калкор сжалился над ним, нет, это было бы нелепым предположением, но он принял к сведению человеческую слабость и отослал менестреля вместе с Варьяком отдохнуть, поесть и утолить жажду. Остальные джотунны горячо переговаривались, обмениваясь впечатлениями о пении и певце.
Гатмор уснул. Рэп проголодался, но решил, что умнее будет не отрывать джотуннов от еды. Вместо этого он предался размышлениям о собственных трудностях.
Начать с того, что местоположение корабля неизвестно. Его могло отнести штормом на значительное расстояние, а у Рэпа не хватало опыта определить, на какое именно. Направление он всегда чувствовал хорошо, может быть, отчасти в этом проявлялся талант ясновидения. Но в первые три дня из-за слабости и мучительной боли он не следил за курсом. Сначала «Кровавую волну» несло на юг, потом на северо-восток, но ни Кит, ни берега Сайсанассо так и не появились. Возможно, или та, или другая земля находилась прямо по носу, так как рулевой держал курс на север при юго-западном ветре и «Кровавая волна» шла под одним-единственным прямоугольным парусом – этот корабль был куда маневреннее тяжело оснащенного «Танцора гроз» и лучше переносил непогоду.
И если «Кровавую волну» не отнесло на запад, то Гатмор находился в смертельной опасности, потому что в этом случае лоцман для Ногиса не потребуется. Калкор найдет другого, когда захочет.
Пандемия лежала где-то на севере. Если «Кровавая волна» пройдет западнее Сайсанассо, то войдет в Драконье море, где проходит множество торговых путей. Там есть чем поживиться безжалостному пирату. Если же они обойдут Сайсанассо с востока, то попадут в Илрейн, к эльфам Керита или русалам, в земли, совсем незнакомые Рэпу. А еще восточнее лежал Зарк, хотя ни один шторм не мог отнести корабль так далеко.
И снова мысли фавна обратились к Инос.
Что за насмешка! Этот извращенец и убийца Калкор догадался о том, о чем сам Рэп и не подозревал. Он любил свою королеву. Насколько же слеп может быть человек!
Или насколько безумен? Конюх влюбляется в принцессу – глупее и выдумать трудно. Но тем не менее это так.
И что из того? Она использует его верность. От любви верность станет еще крепче. Она не ответила ему на любовь. Да и как она могла? Простой скромный слуга, даже не слуга, а так... бродяга, конюх и моряк-недоучка. В ту сумасшедшую ночь, когда умер отец Инос, принцесса, как и всегда, просто была добра и учтива к другу детства. Она благодарила его за помощь. Инос не свели с ума его чудесные способности потому что она была образованной девушкой, леди, не то что невежественная деревенщина Краснегара, подобная ему.
И если каким-то чудом Рэп найдет ее, то она, конечно, уже выйдет замуж за кого-нибудь из благородных. Вероятно, Хранители посадят ее на трон Холиндарна при условии, что кандидатура ее соправителя устроит и танов, и императора... но, благодарение Богу, не за Маленького Цыпленка.
Но и не за Рэпа!
Мужчина, в его видении выходивший из палатки, имел меч и наверняка был аристократом. Большой, загорелый парень.
Но Рэп будет искать принцессу, даже если на это уйдет вся жизнь. Инос бы пригласила его служить при дворе, ну, например, главным конюшим, как они шутили когда-то в детстве. И она никогда не узнает о его чувствах. Он станет верно служить своей возлюбленной и поклоняться ей издалека.
А если это просто запоздалое юношеское увлечение, то тогда оно скоро пройдет. Но может ли наивное юношеское увлечение задеть так сильно?
Теперь Рэп знал, почему маленькая феери не открыла ему слово силы – свое имя или, может быть, имя одного из ее оберегов. Она открыла его Маленькому Цыпленку, потому что тот знал, чего хочет, и готов был умереть за это. Рэп не сказал тогда, что любит Инос, сказал лишь, что желает быть преданным слугой. Это правда, но не вся! Если бы он знал правду и поведал ее, то завладел бы двумя словами и стал адептом. А маленькая феери умерла бы у него на руках, а не на руках у гоблина.
- Предыдущая
- 17/87
- Следующая
