Обретение мудрости - Дункан Дэйв - Страница 30

• Предыдущая
• 30/88
• Следующая

– Можешь отнести этого шельмеца в рубку, – сказал Уолли, когда Виксини начал яростно сопротивляться. Какая-то девочка только что загнала туда двоих малышей. Телка следовала за Джией, словно овечка.

Ннанджи издал горловое рычание. Стройная темноволосая девушка примерно его возраста карабкалась по канатам у противоположного борта. Составлявшие ее одеяние ленты были желтыми и даже еще уже, чем у большинства. Картинка была весьма интересной.

– Хватит! – сказал Уолли.

– Что, посмотреть нельзя? – запротестовал Ннанджи, изображая обиду.

– Только не так, как ты! У тебя пар идет из ушей, а косичка торчком стоит.

Ннанджи хихикнул, но продолжал настойчиво разглядывать девушку, задирая голову все выше и выше по мере того, как девушка поднималась наверх.

Брота сидела на румпеле, на этот раз без меча – перевязь было бы неудобно носить под платьем. Томияно и еще один матрос поднялись на бак и возились с кабестаном, вероятно, пытаясь освободить застрявшую якорную цепь. Оба были в коричневых набедренных повязках, но у капитана был также кожаный пояс, на котором висел кинжал, символ его должности. Все остальные были не вооружены; никакого оружия вообще не было видно.

– Когда я поднялся на борт и расплачивался с Бротой, вокруг толпились люди. У них было оружие за спиной?

– Да, милорд брат. Длинные ножи.

– Ты не заметил, куда они потом их дели?

– Нет, – раздраженно ответил Ннанджи. – Они не слишком-то вежливы, верно?

На пассажиров никто почти не обращал внимания, но Уолли заметил несколько презрительных взглядов, не предназначавшихся для его глаз. Видимо, работы в трюме закончились, и двое снова закрыли люки досками. Они прошли мимо двух воинов несколько раз, казалось, даже их не замечая.

– Они не слишком дружелюбны, – согласился Уолли. – Что там говорил капитан, когда чуть не собирался меня прирезать? – Потом он быстро добавил:

– Тихо! – когда Ннанджи набрал в грудь воздуха. Томияно тогда кричал, так что и Ннанджи собирался было закричать.

– О. Верно. «Ни один проклятый сухопутный воин никогда больше не ступит на мою палубу! Я поклялся в Йоке, что…» Это все, что я слышал.

Уолли кивнул.

– Я это тоже слышал. – Там, в селении, женщины были нервными, раздражительными и чересчур дружелюбными. Этот речной народ вовсе не был дружелюбен, и вместе с тем он ощущал определенное сходство. Опять-таки, слишком напряженной была атмосфера.

Было, однако, одно исключение. Девушка в желтых лентах соскользнула с каната и грациозно направилась в сторону носа. Она была чересчур стройной, и походка ее была слегка подпрыгивающей, но это, похоже, не имело значения – Ннанджи снова зарычал. Если она пыталась привлечь его внимание, ей это удалось на все сто. Она была моложе, чем сначала показалось Уолли, примерно возраста Куили, и она была высокой, смуглой и соблазнительной.

Ннанджи вздохнул, продолжая плотоядно смотреть ей вслед.

– Девочка – первый класс.

– Попробуй посмотреть на других матросов, подопечный.

– Другие для меня слишком молоды. Вероятно, мне следовало бы…

– Я имел в виду мужчин.

Ннанджи нахмурился.

– На что я должен смотреть, милорд брат?

– На шрамы. – Крохотные отметины на плечах и ребрах, как правило, с правой стороны – старые царапины и недавние синяки.

Ннанджи мечтательно стоял, опершись спиной на планшир. При словах Уолли он подскочил и уставился на матросов, пока его глаза не подтвердили то, что тот только что сказал. Он начал быстро произносить сутры. Пятнадцатая: штатскому не позволено притрагиваться к мечу, за исключением крайней необходимости. Девяносто пятая: ему никогда не позволено брать в руки рапиру. Девяносто девятая: никогда, никогда, никогда штатский не может упражняться в фехтовании на рапирах или палках… Он замолчал, потрясенно глядя на Уолли.

– У женщин они тоже есть, – мягко сказал Уолли. – Подозреваю, что каждый на этом корабле владеет мечом.

– Но Брота – воин! Это отвратительно, милорд брат!

– И вместе с тем вполне здраво. Корабли – добыча пиратов, не так ли? Посреди Реки гарнизон на помощь не позовешь.

Реакция Ннанджи удивила Уолли. Вероятно, он сам не замечал шрамов, поскольку привык видеть их у своих друзей, но Уолли ждал объяснений. Возможно, именно по этой причине Томияно был не расположен пускать воинов на борт. Однако отметины имелись на теле каждого взрослого, которого удалось увидеть Уолли, и в любом порту имелись воины, которые могли их заметить. В некоторых отношениях Ннанджи был столь же простодушен в отношении Мира, как и Уолли, и, вероятно, о многих вещах ему не приходилось слышать в казарме. Например, о шрамах у моряков.

– Тебе не нравится, что я их осуждаю?

– Ох, Ннанджи, Ннанджи! Подумай! Брота и я обменялись рукопожатием. Мы своего рода гости. Это все, что разделяет нас и рыбу за бортом. У меня есть богатство за спиной, и еще одно в волосах. А теперь – будь вежлив с моряками, ладно?

Ннанджи не в состоянии был оценить опасность, кроме как исходящую от других воинов, но с тревогой посмотрел на освещенную солнцем воду по обе стороны корабля, на далекую полоску берега. Несколько рыбацких лодок с правого борта были единственными признаками человеческой жизни.

– Сколько человек в команде?

Ннанджи покачал головой.

– Пока что я видел пятерых мужчин, шесть женщин, пять подростков и полдюжины детей. Похоже, это почти все. Я думаю , что они моряки – конечно, кроме Броты и Матарро – но я не слишком приглядывался к лицам.

– Да, милорд брат.

– Теперь – где они прячут ножи?

– Ножи? – Ннанджи встревожился еще больше.

Он осторожно окинул взглядом палубу. Уолли никогда не видел его столь обеспокоенным; вероятно, сухопутный воин начинал понимать, какой ловушкой может оказаться корабль. Через несколько минут он начал что-то бормотать, раскладывая свои рассуждения, словно карты:

– Эти ведра с песком… они же не выращивают овощи… для борьбы с огнем? Достаточно большие, чтобы на них сидеть, но мне их не поднять. Ты можешь. Почему бы не поставить для того, чтобы сидеть, ведра поменьше? – Он с надеждой посмотрел на Уолли.

– Молодец! Как видишь, думать не так уж и трудно, верно?

– У меня от этого голова разболелась. – Однако похвала его радовала.

– Наставник?

Уолли повернулся и встретился с серьезным взглядом Катанджи. Позади него беспокойно стоял новичок Матарро.

– Катанджи, давай сразу договоримся – я не твой наставник, если не считать той странной клятвы, которую принесли Ннанджи и я. Так что будем считать, что я твой наставник только в том случае, если рядом нет Ннанджи, хорошо?

– Да, милорд. – Катанджи угрюмо повернулся к брату.

Уолли встретился взглядом с Матарро и подмигнул. Мальчишка изумленно дернулся, а потом улыбнулся.

– Наставник, могу я снять свой меч? Мат'о говорит, что возьмет меня с собой наверх, на «воронье гнездо». Но с мечом наверх нельзя.

Ннанджи нахмурился, услышав, как Катанджи щеголяет морским жаргоном. Уолли мог догадаться о значениях слов, но сама необходимость догадываться говорила о том, что Шонсу никогда не заботился о том, чтобы выучить терминологию. Очевидно, для воина корабль был лишь удобным средством передвижения.

– Полагаю, он думает, что сухопутный житель не отважится подняться на эти… как называются эти поперечные штуки, ученик?

Катанджи бросил встревоженный взгляд на Уолли, словно говоря, что не нуждается в подобной помощи.

– Реи, милорд, – сказал Матарро.

– Тогда покажи ему! – искренне сказал Ннанджи. – Давай! Я подержу твой меч. Вероятно, он сможет найти тебе и набедренную повязку? В килте не слишком удобно лазать по мачтам.

Пораженный столь неожиданной снисходительностью, Катанджи поспешно расстегнул перевязь и подал ее Ннанджи, сбросил сапоги и убежал вместе с Матарро. Ннанджи снова перевел взгляд на Уолли.

Уолли одобрительно кивнул.

– Так от них будет больше пользы.

Ннанджи быстро учился.

• Предыдущая
• 30/88
• Следующая