Твое сердце будет разбито. Книга 1 (СИ) - Джейн Анна - Страница 27

На следующей перемене, перед химией, я решила подойти к Лика и прямо спросить у нее, в чем дело. Было страшно, и сердце билось где-то в горле, а виски будто обхватило обручем и сдавливало. Но больше оставаться в неведении я не могла.

Мне нужна была правда. Пусть объяснятся.

Лика сидела за партой и болтала ногами. Юбка у нее почему-то была короче, чем у других девчонок. видимо, она укоротила ее, чтобы лучше было видно стройные загорелые ноги. Рядом с ней расположились ее подружки. Они весело что-то обсуждали, не стесняясь в выражениях.

Малиновская заметила меня, но болтать не прекратила. И мне пришлось влезть в их разговор.

— Слушай, я не понимаю, что происходит? — спросила я, набравшись смелости. Обруч еще сильнее сжал виски, и сердце билось так громко, что я боялась — его сейчас услышат.

— Мне кажется или у нас в классе завелась крыса? — громко спросила Малиновская, продолжая болтать ногами, не глядя на меня. — Я слышу, как кто-то пищит.

В классе воцарилась тишина.

— И я слышу, — заржала одна из ее подружек.

— Точно! Пищит кто-то! — поддержала ее другая подружка.

— Это крыса! — подхватила третья. Кто-то из пацанов заржал.

— А крыс надо травить. Они заразу разносят, — сказала Малиновская и все-таки повернулась ко мне. Я вспыхнула. Жар обжигал щеки и лоб, пальцы дрожали, но я не собиралась отступать.

— Что случилось? — повторила я, стараясь держаться.

Лика прищурилась.

— Крысиный писк становится громче. Надо поймать ее.

— Ты прекрасно меня слышишь. Отвечай. Что я сделала? — повысила я голос. Ярость сменяла страх. Я не привыкла, чтобы меня унижали.

— Крыса пищит все громче, — явно повторяя за Малиновской, высокомерно сказала одна из ее подружек. Издевательский смех в классе усилился. Мои слова лишь больше раззадоривали их.

Я резко развернулась и пошла вон из класса, понимая, что ответа я так и не получу.

Лицо горело все сильнее, и мне хотелось ополоснуть его холодной водой. Да и слезы, подступающие к глазам, хотелось смыть — чтобы их никто не видел.

Быстрым шагом я дошла до женского туалета — в нем никого не было, кроме двух девчонок из параллельного класса. Однако увидев меня, они изменились в лице и поспешили поскорее покинуть туалет.

— Это та самая, — услышала я голос одной из них.

— Это она? Же-е-есть…

Они обсуждали меня, но почему, я так и не поняла.

Я долго плескала в лицо водой, держала руки под краном — так, что они покраснели от холода, пыталась успокоиться и выровнять дыхание. Когда я почти пришла в себя, в туалет забежала Дилара. Лицо ее было испуганным — настолько, что мне и самой вновь стало страшно.

Дилара огляделась по сторонам, убедилась, что в туалете мы одни и поманила меня к себе.

— Что? — непонимающе спросила я.

— Иди сюда! В кабинку! Быстрее! — прошептала она.

Я зашла в узкую кабинку, и мы заперлись в ней. Дилара устало закрыла лицо ладонями.

— Что случилось? — тихо спросила я. Одноклассница тяжело вздохнула.

— Полин, пожалуйста, пусть то, что я скажу тебе, останется между нами. Хорошо? Пообещай мне!

— Обещаю, — ответила я.

— На тебя обозлилась Малиновская. Открыла охоту на крысу.

— Что? — заморгала я. — Какую охоту?

— Это так называется — открыть охоту на крысу! Школьный буллинг, понимаешь? Крыса — это жертва. Ты. — В голосе Дилары были слезы, и сама она выглядела так, что вот-вот заплачет.

Я сглотнула.

— Малиновской не понравилось, что ты ходила на свидание с ее парнем, Егором Власовым, понимаешь? — продолжила Дилара тихо.

— Что? Какое свидание? — выкрикнула я, и одноклассница закрыла мне рот ладонью.

— Не кричи! Нас не должны услышать! С крысами разговаривать запрещается, — зашептала она испуганно. — За то, что я с тобой разговариваю, меня тоже могут сделать крысой… Ой, прости! Я не считаю тебя крысой, Полин. Но идти против Малиновской и ее подружек тоже не могу. Я уже однажды была изгоем… В старой школе. Мне… Мне очень страшно. А Малиновская… Она же у нас королева школы. Делает, что хочет. — В ее голосе послышалось призрение.

— Но я не понимаю, какое свидание? — тихо спросила я. — Это какой-то бред!

Дилара вытащила телефон и открыла беседу класса, из которой меня исключили. Общение там шло активное. Я не успела прочесть всего, но выцепила какие-то колкие фразочки про себя. Обсуждали мое поведение, лицо, фигуру, одежду… Однако Дилара не дала мне прочитать все это, а просто открыла фотки, на которых были изображена и я Егор.

Нас успели снять вчера и сделали это тайно. На первой фотографии я и Власов стояли в обнимку — тайный фотограф выцепил момент, когда я едва не упала, а он меня подхватил. И выглядело это так, что мы обнимаемся. Затем было несколько фото, где мы сидели на лавочке, и сделаны они были так, что со стороны казалось, будто мы беспечно болтаем. Последняя фотография была откровенно провокационной. Нас сфотографировали в тот момент, когда Егор убирал у меня в волос паука, близко-близко склонившись к лицу. Издалека казалось, будто бы мы целуемся.

Я смотрела на эти фото большими глазами, не понимая, кто мог их сделать и для чего. Это же какая-то несусветная глупость! Егор мне и даром не нужен! А фото… фото буквально высосаны из пальца.

— Теперь понимаешь? — прошептала Дилара. — Все думают, что вы ходили на свидание. Малиновская в ярости. Боже, Полина, зачем ты пошла с ним гулять… Лика тебя со свету сживет!

— Это не то, что ты думаешь! Меня кто-то подставил! Я не была на свидании с Егором. Да он мне вообще не нравится…

— Все думают иначе. Полина, не ходи одна, хорошо? Они могут поймать тебя в туалете или после школы. Там, где нет камер. Находись в людных местах, или там, где камеры есть. При них они не осмелятся нападать. За это их сразу из школы выкинут…

В туалет вдруг кто-то зашел — судя по шагам, несколько человек, и Дилара сжалась. А глаза ее наполнились страхом.

— Крыса должна быть тут, — услышала я голос одной из подружек Малиновской.

— Да, девки сказали, что она сюда зашла, — подхватил другой класс, тоже женский, но незнакомый. Видимо, его обладательница училась в другом классе. У Малиновской была своя личная свора.

— Крыса, выходи! — выкрикнула одна из девчонок. — Или мы тебя найдем!

— Выходи по-хорошему!

Они стали заглядывать в каждую кабинку. Дилара зажала рот ладонью, и стала теребить меня за рукав, глазами показывая на унитаз. Я сразу поняла ее — она хотела, чтобы я забралась на унитаз с ногами. Тогда бы они не заметили, что в кабинке нас двое.

Это было реально страшно. Агрессия от своры шла такая, будто они готовы были разорвать меня на кусочки. Я никогда раньше не сталкивалась ни с чем подобным. А вот Дилара сталкивалась, а потому боялась гораздо сильнее. Я видела, как ее трясет.

Дверь в нашу кабинку тоже попытались открыть, но, разумеется, этого не случилось. Замок тут был хороший.

— Крыса тут! — заорала одна из подружек Малиновской. — Я ее нашла!

— Сейчас мы тебе устроим! Готовься! Открывай по-хорошему, мразь!

Я прикрыла глаза, понимая, что сейчас произойдет что-то плохое. Мы должна защититься от своры. Схвачу ершик для унитаза и буду тыкать им в лицо.

Я уже представляла, как делаю это, как Дилара вдруг громко сказала:

— Девочки, тут я!

— Кто я?

— Дилара Айдарова!

— И что ты там делаешь?!

— У меня живот прихватило, — жалобно сказала Дилара, не сводя с меня немигающего взгляда. — Болит ужасно, что-то не то в столовой съела.

Свора расхохоталась, однако поверила ей. Ей дали несколько тупых советов и со смехом вышли из туалета. Я облегченно выдохнула. Дилара — тоже.

— Я не хотела, — прошептала Дилара. — Я правда не хотела! Но Малиновская всех заставила объявить тебе бойкот. Она хочет сделать твою жизнь невыносимой. Прости меня… Я не могу тебе помочь. Боюсь, что меня снова станут травить, как в прежней школе… Лучше переведись, Полин.