Твое сердце будет разбито. Книга 1 (СИ) - Джейн Анна - Страница 47
- Предыдущая
- 47/108
- Следующая
Леха замолчал — из раздевалки вышли Барс и Аркадий Иваныч. Он что-то тихо говорил парню, а тот смотрел под ноги и молчал, но выглядел при этом спокойным.
— Класс! В одну шерегну стано-о-овись! — зычно велел физрук.
Мы построились, рассчитались на первый-второй, и он провел разминку на месте. Затем велел пробежать несколько кругов и выдал волейбольные мячи — велел стать в пары и отрабатывать удары. Сам же ушел — наверное, узнавать, как обстоят дела у Есина, который все так же не возвращался.
Разумеется, никто ничего делать не стал. Все встали по группкам и принялись шушукаться. Я же уверенно подошла к Барсу, который сидел на матах, наваленных в углу, вместе с Лехой и Валом. Увидев меня, он почему-то нахмурился. А я взяла и села рядом, даже не спрашивая, можно или нет. В конце концов, мы же пара.
— Ты как? — спросила я тихо. Наши плечи касались друг друга.
— Нормально, — отрывисто ответил Барс и отодвинулся. Ну что на него опять нашло?
— А физрук что сказал? — продолжала я.
— Чтобы пришел после урока в кабинет директора для серьезного разговора.
— Ты не сможешь, — улыбнулась я.
— Почему? — заинтересовался Леха. — У вас какие-то шуры-муры будут?
— Нам Атом велела после уроков к ней в кабинет идти, — вздохнула я.
— Вы прям нарасхват, — захихикала Дилара, садясь рядом с Лехой. Они принялись болтать о чем-то, Вал встрял в их разговор. А я тихо сказала Барсу:
— Спасибо.
— За что? — поднял он на меня глаза, и мне вновь подумалось, что они у него какие-то странные.
— За то, что вступился.
— А это не из-за тебя. Не придумывай. Мне надо поддерживать имидж, — фыркнул Барс и резко встал с матов. Он направился к высоким турникам неподалеку. Подпрыгнул, схватился за перекладину и начал подтягиваться. Он делал это плавно и уверенно, без рывков и падений. Было видно, как работают его мышцы на руках, а когда задралась футболка, то можно было рассмотреть, как напрягается его пресс.
Я буквально засмотрелась на Барса, и, надо сказать, не я одна. Почти все девчонки таращились на него, пока он подтягивался.
— Красава, — кивнул Леха, глядя на друга. — И хваты разные.
Когда Барс спрыгнул с турника, в зале появилась Ольга Владимировна. Громко стуча каблуками, она направилась к нему. Вид у нее был сердитый.
— Дима, за мной, — велела классная.
— Куда? — лениво потянулся тот.
— А как ты думаешь? Мать Есина приехала. Устроила разбирательства. Всю школу на уши поставила. Хочет пообщаться с твоим отцом.
— Твою мать, — громко сказал Барсов и добавил еще пару непечатных фраз, но уже тихо, только Ольга Владимировна все равно услышала.
— Барсов, ты настолько меня не уважаешь, что при мне, учительнице, так выражаешься? — спросила она. Я думала, он начнет дерзить, как делал это раньше, но он покачал головой.
— Уважаю. Извините, не подумал.
Ольга Владимировна на мгновение прикрыла глаза.
— Идем.
— Отцу звонили? — каким-то странным голосом спросил он.
— Пришлось. Класс! — крикнула учительница. — Аркадий Иванович сейчас вернется! Ведите себя хорошо!
На этом они ушли. А мне почему-то стало страшно за Барсова.
Глава 30. Наказание
После физкультуры, которая прошла сумбурно, мы пошли на математику, однако Ольга Владимировна просто дала нам проверочную, после чего покинула кабинет, оставив одних. Видимо, разборки в кабинете директора продолжались, а меня не покидало чувство тревоги. А вдруг Барсова выгонят из школы? Странно, но сидеть одной вдруг стало неуютно.
Классная руководительница вернулась посредине урока, и, хотя ее лицо было спокойно, мне казалось, что в ее глазах тревога. Она раздала нам задания для самостоятельной работы, сказала, что оценки пойдут в журнал, после чего снова ушла.
Уравнения я решила быстро. Дилара, кажется, тоже. Когда я повернулась к ней, она решала уравнения за Леху, который в это время играл в телефоне. Надо же, она и правда стала помогать ему. Правда, с математикой у нее не очень, но зато сколько рвения!
Ольга Владимировна вернулась за несколько минут до звонка и собрала листочки. Одноклассники быстро покинули кабинет, однако я задержалась.
— Извините, а можно узнать? — спросила я, остановившись рядом с учительским столом.
— Что такое, Полина? — подняла на меня глаза классная.
— А что с Барсовым? Он не придет на занятия?
— Он сейчас в кабинете директора, — сказала Ольга Владимировна. –
— Его выгонят? — прямо спросила я.
— Этот вопрос решается, — не стала отвечать классная и вдруг пригляделась к моему лицу: — Полина. А что у тебя с губой?
Блин, заметила.
— Да так, ничего особенного.
— Уверена?
— Конечно.
— Если тебя кто-то обижает, скажи мне, хорошо? — вдруг тепло улыбнулась Ольга Владимировна. — Мы вместе обязательно решим эту проблему.
— У меня нет проблем, но спасибо, — ответила я, отведя взгляд. Даже если бы Барс не помог мне, и я все так же оставалась бы «крысой», я бы не стала говорить об этом взрослым. Слишком больно и стыдно рассказывать об этом. О таких вещах молчат.
— Все хорошо? Класс нравится тебе? — продолжила Ольга Владимировна.
— Да, все замечательно, — соврала я.
Мы вышли из кабинета. Учительница стремительным шагом направилась к лестнице. А я подошла к Диларе, которая ждала меня.
— Леха сказал, что Барс написал ему, — известила она меня. — Кажется, его реально хотят отчислить.
Я похолодела.
— Как?..
— Это ведь не первая его драка, — вздохнула Дилара. — А мать Есина в министерстве образования работает, большая шишка. Скандал устроила.
— Где находится кабинет директора? — спросила я, прикрыв глаза.
— На первом этаже, рядом со столовой, — ответила Дилара. — А что?
— Идем, — решила я и взяла ее за руку.
Барс развалился на стуле за массивным конференц-столом в кабинете директора. Напротив него сидели мать Есина, сам Есин и инспектор по делам несовершеннолетних. Директор занимал свое место во главе стола, а рядом с ним стояли Атом и еще один завуч.
Если честно, происходящее утомило Барса. Есин то и дело шмыгал разбитым носом, из которого торчали два марлевых тампона. Его мать орала, как резаная. Директор пытался успокоить ее, а завучи по очереди читали Барсу нотации. Спокойной оставалась только инспектор, которую парень видел впервые в жизни. Видимо, новенькая.
Она не кричала, но сразу жестко дала Барсу понять, что он — полный отброс. И теперь его ждут большие неприятности. Из того, как инспектор заискивающе разговаривала с матерью Есина, он сделала вывод, что они знакомы.
— Еще раз. Я требую, чтобы этого, с позволения сказать, школьника отчислили! — заявила мать Есина. — Таким, как он, в школе не место!
— Поймите, Екатерина Михайловна, просто так мы его отчислить не можем, — терпеливо сказал директор в который раз. — Он ведь ученик. У него есть право на обучение.
— А мой сын не ученик?! — взвилась Есина. — У него прав никаких нет?
— Ну что вы, Екатерина Михайловна. Разумеется, есть. Все учащиеся равны в своих правах, — заверил ее директор.
— Тогда почему мой ребенок побитый и запуганный, а этот кабан сидит и ухмыляется?
На лице Барса появилась улыбочка. Веселая, но недобрая. Мать Есина уже одарила его разными эпитетами, но кабаном назвала впервые.
— Я просто очень веселый, — сказал Барс, и Атом тотчас его одернула.
— Мой бедный сын… Такой хороший мальчик… Вынужден терпеть такие издевательства! А школа бездействует! Школе плевать!
— Поймите, Екатерина Михайловна, мы не можем отчислить Барсова просто так, — устало сказал директор. — Это нарушает закон.
— Да-да, — подхватила Атом. — Как бы мы не хотели… А мы очень хотим, поверьте!
— Я прекрасно знаю закон, — огрызнулась Есина. — Отчисление неприемлемо за неуспеваемость или за единственное серьезное нарушение. Но! Во-первых, ему уже больше пятнадцати лет. А во-вторых, Барсов постоянно нарушает дисциплину. В нашем родительском чате его имя неоднократно всплывало. Его отчисление — мера дисциплинарного взыскания. Такой мусор не должен обучаться с нормальными детьми.
- Предыдущая
- 47/108
- Следующая