Твое сердце будет разбито. Книга 1 (СИ) - Джейн Анна - Страница 50

— За мной, — велел Барс, стряхивая пепел на асфальт.

— Куда? — удивленно воскликнула девушка, спеша следом за ним. Боже, ну почему девчонки всегда так медленно ходят?

— Давай без лишних вопросов. Просто делай, что я сказал. Ты ведь целый год должна делать все, что я хочу, — усмехнулся Барс.

— Мог бы и не напоминать, — нахмурилась Полина, пытаясь ускорить шаг, чтобы нагнать его. Барсу пришлось идти медленнее. На ходу он писал сообщение другану, который жил неподалеку, — чтобы тот пригнал второй шлем. Друган пообещал вынести его через пятнадцать минут.

Они шли по аллейке. Макушки деревьев уже тронуло золото, и кое где на дороге лежали сухие опавшие листья. Полина наступала на них, и под ее кедами раздавался хруст. Для нее это была словно игра, и Барсу стало смешно. Не потому, что синеглазка казалась ему глупой. А потому, что казалась слишком милой. Было в ней что-то такое, от чего его сердце замирало.

Барс засмотрелся на нее, и Полина, заметив, как он на нее смотрит, смутилась.

— Что? — спросила синеглазка.

— Тебе пять лет? — поинтересовался он. Ну не говорить же ей, что она слишком милая? Лучше на место поставит.

— О, ваше величие прознает небеса, а я смею наступать на листья, как же мне стыдно, что такая тупая, как я, идет рядом с таким великим, как вы, — издевательски сказала Полина и поклонилась.

— Опять начала? Иди спокойно, — нахмурился он.

Они пришли в нужный двор. Барс написал сообщение другану, и тот ответил, что вот-вот выйдет.

— И что теперь? — спросила синеглазка, ничего не понимая. Она с любопытством осматривалась по сторонам.

— Ждем, — коротко ответил Барс.

— Чего ждем? — не отставала она.

— Человека.

— Какого?

— Слушай, перестань задавать вопросы, — поморщился он. — Такие же глупые, как ты сама.

— Идиот, — прошипела Полина. Барс закатил глаза. Блин, будь на ее месте любая другая девчонка, он бы заткнул ей рот. И сделал бы это жестко. А ей почему-то и хамить по-настоящему не хочется.

Друган вытащил шлем, Барс забрал его и повел синеглазку к байку, который был припаркован через пару домов отсюда. Она плелась за ним и прожигала злым взглядом. А его это лишь веселило. Барсу нравились ее эмоции — видя их, он ощущал себя живым, что ли. И иногда даже нужным.

— Ты хочешь, чтобы мы поехали на нем? — изумленно спросила Полина, глядя на байк. В ее взгляде боролись интерес и страх.

— А как ты думаешь, синеглазая? Зачем мне два шлема? — развеселился Барс.

— Я боюсь. Никогда еще на мотоциклах не каталась.

— Не бойся. Я в этом деле ас.

— Думаешь, если сказать «не бойся», то я сразу перестану бояться? — поинтересовалась Полина. — Прости, но это так не работает.

— Я не буду сильно гнать, — пообещал Барс и вручил Полине шлем. Но свой, а не другана. В своем шлеме Барс был уверен. Хороший, крепкий, без повреждений, с цельным козырьком.

Однако вместо того, чтобы поблагодарить его, синеглазка сморщила носик.

— И что с ним делать?

— А ты как думаешь? — спросил он, надевая шлем другана. — Можешь подуть в него. Или приложить к уху, как ракушку.

Девушка одарила его сердитым взглядом.

— Я не знаю, как его надеть.

Барс вздохнул и подошел к Полине так близко, что она вздрогнула. Девушка подняла на него глаза, и в них он увидел целое синее море. Лучше в ее глаза не смотреть. Утонуть можно, к чертовой бабушке.

Только как это сделать? Как отвести взгляд?

Чувствуя, что пульс снова частит, Барс собрал волосы Полины, скрутил их и засунул под ворот спортивной кофты. Волосы у нее были мягкими, и их приятно было касаться.

— Что ты делаешь? — напряженным тоном спросила синеглазка.

— Занимаюсь нашей безопасностью, — невозмутимо ответил Барс. — Не хочу, чтобы твои пакли лезли мне в глаза во время езды.

Полина вспыхнула. Видимо, ей не понравилось слово «пакли». Парню стало весело.

— Не придумывай себе лишнего, — посоветовал он издевательским тоном.

— Я вообще не думаю, — отрезала Полина.

— Я вижу, что не думаешь.

Она поняла, что сморозила и возмутилась.

— Я имела в виду, что сейчас не думаю о лишнем, а не вообще! Ты же все понял! Хватит меня подкалывать, Барсов.

— Не оправдывайся.

Парень взял шлем за застежки, раздвинул и аккуратно надел на голову синеглазки, надеясь, что не повредил синеглазке уши. Затем осторожно застегнул шлем, отрегулировав вокруг шеи.

— Крепко будешь сжимать меня коленями. И обхватишь за пояс. Будешь моим рюкзачком. Не отпускай. Куда я — туда и ты, поняла?

— Поняла, — судорожно вздохнула девушка. — Но обещай, что гнать не будешь, ладно?

— Обещаю, — ответил Барс и спохватился. Это она должна делать все, что он скажет. А получается наоборот. Как так-то?

Он оседлал своего железного коня, поставил ноги на асфальт и положил руки на руль. Полина, держась за его плечо, с трудом, но залезла на заднее сидение. Оперлась о подножки, крепко сжала его коленями и обхватила за пояс. Даже сквозь одежду он чувствовала, какое горячее у нее тело.

— Я покачу медленно. Если будет страшно, просто скажи, поняла? — глухо сказал он, понимая, что больше всего на свете хочет сейчас не драйва и скорости, а ее губы.

Просто. Поцеловать.

— Поняла, — отозвалась Полина.

— Все повторяй за мной. Я наклонюсь — и ты тоже. Я пригнусь — и ты тоже. Ясно?

— Ясно.

С этими словами Барс завел мотоцикл.

Впервые в жизни я сидела на мотоцикле. Обхватила Барса коленями и обняла его за пояс, сцепив руки в замок. Страшно не было — наверное, из-за того, что рядом находился он. Большой и сильный. Ну и наглый, конечно. Только почему-то сейчас мне не хочется на него сердиться. Мне нравится обнимать его. И откуда-то в голове появляются мысли «он — мой».

Барс повернул ключ, выжал сцепление, дал двигателю прогреться, убрал подножку, и мы плавно тронулись вперед под рев двигателя. Я вцепилась в Барса так, словно мы уже гнали со скоростью сто пятьдесят километров в час.

— Полегче, синеглазая! — весело прокричал он, и я ослабила хватку.

Он ехал медленно — как и обещал, давая мне возможность привыкнуть к мотоциклу. Вел очень уверенно, будто чувствовал мотоцикл всем телом. И у меня появилось ощущение, будто Барс — совсем уже взрослый и умеет водить много лет.

Страшно не было. Мы неспешно двигались по неширокой полупустой дороге, и я замечала, как люди обращают на нас внимание. Наверное, они видели в нас парочку, а я, думая об этом, лишь улыбалась, зная, что Барс не увидит эту улыбку.

Если сначала я не горела желанием садиться на мотоцикл, то потом не только привыкла, но и захотела большего. В груди появилось необъяснимое, но стойкое желание по-настоящему ощутить скорость. Узнать, каково это — мчаться навстречу ветру?

Я прокричала Барсу, что хочу ехать быстрее, и он, услышав меня, увеличил скорость. Барс делал это постепенно — не стал разгоняться сразу. И я была благодарна ему за это. Он давал мне возможность привыкнуть, и это бережное отношение стало тем, что покорило меня в этой поездке. Моей первой поездке на мотоцикле.

Я не знала, куда мы едем — город по-прежнему был для меня незнакомым. И не знала, что нравится больше: ощущение скорости и обострение всех чувств или возможность обнимать Барса? Странно, но пока мои руки обхватывали его за пояс, а грудь прижималась к его спине, меня не покидало ощущение безопасности. А еще — свободы легкое, как перо, невесомое, как ветер, и прекрасное, как закат.

Наша поездка продолжалась минут двадцать или больше, и в конце Барс завернул с проспекта, по которому мы гнали, на какие-то улочки, прилегающие к набережной. Только эта набережная не была благоустроенной, какой я ее видела, гуляя с девчонками. Здесь не было ограждений, мощенной дорожки, скамеек и нарядных клумб. Не было магазинчиков, мобильных кофеен и лотков с мороженным. Да и людей почти не было. Зато был высокий обрывистый берег, откуда открывался какой-то совершенно невероятный вид на реку и город.