Твое сердце будет разбито. Книга 1 (СИ) - Джейн Анна - Страница 63

— Я ничего не видела, — солгала я. — Только слышала, как ты стонал.

— Это потому, что мне снилась ты без одежды, — ухмыльнулся он, натягивая знакомую мне маску дерзкого парня, которому море по колено. Кажется, он успокоился, поняв, что я не заметила слез.

Почему мальчишки стесняются плакать?

Разве слезы делают человека слабее?

Слабее делает другое — злость, зависть, ненависть. Но не слезы. Плакать — значит быть живым, а не слабым.

— А я думала, что кошмар, — подняла я бровь.

— Это и был кошмар, — хмыкнул он и первым вышел из лифта, когда его створки распахнулись. Вот же Дуболомина!

Барс довел меня до подъезда, и мы остановились под фонарем. Странно, но мне не хотелось прощаться с ним. И казалось, что ему со мной — тоже. Мы просто стояли и таращились друг на друга, пока Лорд не стал негодующе гавкать и тянуть Барса в кусты.

— Нам пора. А ты иди домой. И завтра… Завтра снова приди, — выдал он.

Это не звучало как приказ. Скорее, как просьба.

— Зачем? — усмехнулась я. Думала, что Барс скажет что-нибудь милое, например, что скучает, а он выдал:

— Полы мне вымоешь.

— Че-го? — по слогам произнесла я. Он что, с дерева рухнул?

— И пыль вытрешь. А, еще окна, — добавил Барс.

— Я тебе, что, служанка? — рассердилась я.

— Ты делаешь все, что я захочу, если ты забыла, — любезно напомнил он. — А я хочу, чтобы ты убралась в моей квартире.

— У тебя что, рук нет? — фыркнула я. — Сам убирайся!

— У нас договор, малышка.

— Когда ты называешь меня малышкой, мне хочется треснуть тебя по морде.

— А когда ты злишься, мне хочется тебя поцеловать, — вдруг сказал Барс. Кажется, он сам этого не ожидал и торопливо добавил: — Чтобы закрыть тебе рот.

— Ну давай, — дерзко сказала я, задрав подбородок. — Закрой.

Едва я только представила, как он поцелует меня — по-настоящему, крепко и глубоко — как сердце забилось быстрее.

Дима сглотнул — я видела, как дернулся его кадык. Но в это время Лорд со всей дури потянул его в сторону — он явно хотел в туалет. А неподалеку от нас остановилась машина отчима. Он же еще недавно дома был? Куда ездил? Вот засада!

Андрей вышел, поставил авто на сигнализацию и приблизился к нам. Лицо его было спокойно, но я почувствовала исходящее от него раздражение. Он скользнул недобрым взглядом по Барсу, который вдруг подобрался, и Лорд глухо зарычал. Он словно чувствовал напряжение хозяина.

— Тихо, — велел ему Барс, и пес замолчал, недобро глядя на Андрея.

Отчим ничего не сказал. Он повернулся ко мне и, доставая из портфеля ключи, кинул:

— Ты идешь домой? Уже почти половина восьмого.

— Да, — ответила я тихо. — Пока, Дима.

Андрей открыл передо мной дверь, пропуская вперед, и я была вынуждена зайти в подъезд.

— Пока, Полина, — услышала я голос Барса, и по спине пробежали мурашки. То, как он произносил мое имя, было непривычно — мягко, с затаенной нежностью и грустью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Будто бы он действительно был моим парнем.

Дверь захлопнулась, и я с понурым видом пошла к лифту.

— Кто это? — спросил отчим, снова пропуская меня вперед — будто был моим конвоиром.

— Одноклассник. Тот, который мне помог, когда я упала, — как можно более безразлично ответила я. — Живет в доме напротив.

— То есть, взять себя в руки и сосредоточиться на учебе ты не можешь, — констатировал он. — Шляешься по мальчикам.

Как же обидно это звучало! Будто я шалава какая-то!

— Да мы просто встретились! — выкрикнула я. — Он же мой одноклассник!

— Не общайся с ним вне школы. Он из маргиналов, — поморщился Андрей. — Впереди или тюрьма, или алкоголь, или наркота. Третьего не дано. Мать пила, и он недалеко уйдет.

— Но он не такой! — воскликнула я, ненавидя отчима всей душой.

— Ты не слышишь? Я сказал — не общайся с ним. Если не хочешь проблем, разумеется.

— Ты мне их, что ли, устроишь? — вырвалось у меня.

Дурочка, ну зачем?! Зачем я вообще разговариваю с Андреем? Все равно окажусь виноватой.

Он повернулся ко мне, и в его глазах блеснуло раздражение. Кажется, отчим был не в духе, а тут еще я…

Я не сразу поняла, что лифт остановился — Андрей нажал на кнопку «стоп».

— Полина, — вкрадчиво произнес он, и мне стало не по себе. — Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь. Такое ощущение, что ты меня не уважаешь. А я, вообще-то, твой отец. Отцов полагается слушать. Ты так не думаешь?

Зачем?.. Зачем он сказал мне эти слова? Меня будто насквозь пронзило током.

Он.

Мне.

Не.

Отец.

И я сказала ему это вслух. Глядя в глаза и сжимая кулаки.

— Ты мне не отец. У тебя свои дети есть. Только ты на них забил. Может быть, ты лучше их воспитывать будешь, чем меня?

Я сказала правду в порыве гнева и тут же пожалела об этом.

Он дал мне пощечину.

Мои родители никогда не били меня. Никогда.

Я шарахнулась от него в сторону и вжалась в угол кабины, держась ладонью за горящую щеку.

Это было еще унизительнее, чем получать побои от сверстниц. Потому что я заведомо проигрывала отчиму.

— Не истери, — прошипел Андрей и больно схватил меня за волосы. — Терпеть не могу истерики. И когда говорят о моих детях. Думаешь, я плохой отец? — Он сжал мои волосы так, что я вскрикнула. — Не смей при мне характер показывать. Я забочусь о тебе, дура. Трачу на тебя свои деньги и свое время. И что получаю вместо благодарности? Я тебе не отец, значит? Не уважаешь меня, значит? Идиотом считаешь?

Он силой поднял мою голову и ударил еще раз, только по другой щеке. Бил в полсилы, не наотмашь, но все равно больно.

— Никогда не разговаривай со мной так, поняла? Отвечай, если спрашиваю!

— Иначе что? — прошептала я с ненавистью. Не знаю, куда исчез страх. Андрею хотелось расцарапать лицо. — Что ты мне сделаешь? Что?

На его каменном лице появилась неприятная улыбочка.

— Я же сказал — отправлю тебя учиться в закрытое учреждение. Чтобы дурь из головы выбили. И запомни — меня следует уважать. Живешь со мной — все делаешь так, как я говорю. Поверь, мне тоже приходится тебя терпеть. Я делаю это ради твоей матери. Поняла? Отвечай, если спрашиваю.

— Поняла, — процедила я сквозь зубы.

— Вот и умница.

Он, наконец, отпустил мои волосы и брезгливо оттряхнул ладони друг о друга. Будто какого-то мусора касался, а не меня. Повторно нажал на кнопку «стоп», и лифт тронулся с места.

Мои щеки продолжали гореть, меня трясло от унижения. И больше всего хотелось выскочить из лифта и броситься к маме. Чтобы она защитила меня от Андрея. Чтобы увезла меня домой. И чтобы все стало как прежде…

Створки лифта распахнулись. На этот раз Андрей вышел первым, но не дал выйти мне.

— Матери скажешь — выкину и тебя, и ее на улицу, — совершенно спокойным голосом сказал отчим. — Будешь виновата в том, что ее второй брак не сложился.

— А маму-то за что? — вырвалось у меня. Какой же он отвратительный!

— Она встанет на твою сторону. А я слишком сильно ее люблю, чтобы видеть, как она меня ненавидит. Жду дома через час, не раньше. Считай, что это твоя награда. Комендантский час по пятницам продлевается.

С этими словами отчим нажал на кнопку первого этажа и направился к двери квартиры. Я не стала выбегать из лифта. Закрыла горящее лицо руками и доехала до первого этажа. Бездумно вышла на улицу и глотнула свежий воздух, пытаясь прийти в себя.

Какого черта, а?

После слов Андрея о том, что он выкинет маму, меня накрыло страхом — будто опутало липкой паутиной. А что, если он действительно так поступит? Что будет с мамой? Она только пришла в себя после гибели папы. Она любит этого урода всем сердцем. И не перенесет расставания, тем более такого жестокого. А если с ней что-нибудь случиться? Тогда виноватой буду я.

А может быть, Андрей мне соврал? Наверняка он пытается манипулировать мной. Наверное, все-таки стоит вернуться прямо сейчас и рассказать маме?