Твое сердце будет разбито. Книга 1 (СИ) - Джейн Анна - Страница 74

Они сели ужинать. Полина действительно умела готовить — Барс оценил это. Раньше никто из его девчонок ничего ему не готовил, а она постаралась. Приятно, черт возьми.

— Ну как? — спросила девушка, наблюдая за тем, как он ест.

— Нормально, — неразборчиво ответил он.

— Нормально — хорошо, или нормально — плохо? — пристала она.

— Нормально — значит, нормально, — усмехнулся Барс, хотя паста казалась ему божественной. — Сойдет. Будешь мне каждый день готовить.

— Офигел? — возмутилась синеглазка. — Я тебе не рабыня!

— Ладно, буду добрым. По субботам.

Полина лишь закатила глаза.

Единственное, что умел делать Барс — так это варить в турке кофе. И был так добр, что сделал кофе и для себя, и для своей гостьи. Они сидели на подоконнике в полутьме, касаясь друг друга предплечьями, пили кофе и смотрели на отблески заката на востоке. Барсу поймал себя на мысли, что не хочет отпускать Полину. Рядом с ней тепло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Зачем ты меня поцеловал? — вдруг спросила она.

— Захотел. Не понравилось? — усмехнулся Барс и едва не положила ей руку на плечо, как обычно привык делать, если с ним рядом находилась девушка. Вовремя опомнился. Хорошо, что синеглазка не заметила.

— Я ничего не успела почувствовать. Ты ведь не по-настоящему поцеловал меня.

— А ты хочешь по-настоящему? — Его глаза загорелись, а пальцы коснулись ее подбородка. Дыхание сразу стало тяжелым. Он вдруг вспомнил, как она поцеловала его в шею.

— А ты? Ты хочешь? — спросила Полина.

— Хочу, — прошептал Барс и невольно облизал губы.

— Я же для тебя слишком страшная, — сказала мстительно девушка и хлопнула его по руке — чтобы убрал от ее лица.

Теперь опешить настала очередь Барса.

— Че-го? — по слогам произнес он.

— Ты же сам сказал.

— Когда я тебе такое сказал?!

— Недавно. Заявил, что не запал на меня. Наверное, я для тебя не очень красивая. — Полина хитро прищурилась.

— Нифига ты манипуляторша, — присвистнул парень. — Я просто сказал, что не запал. Причем тут твоя красота? Ты красивая, Полина.

— Но ты на меня не запал, — повторила она упрямо.

— Твою ж мать, синеглазая. Что ты хочешь от меня услышать? Что я по тебе сохну? Окей, сохну. Довольна? Иди ко мне.

Барс обнял девушку за талию, и ее руки сами по себе обвили его шею. В душе стало тепло — будто солнце согрело его изнутри.

— Так ты хочешь по-настоящему? — прошептал он, не в силах справиться с притяжением.

— Хочу, — прошептала Полина и призналась: — Но я никогда не целовалась. Я не умею.

Я не умею.

От этих слов внутри что-то оборвалось. Проклятая нежность нахлынула на него, заставляя сбиваться дыхание и учащаться сердце.

Он будет первым. Первым, кого она поцелует. По-настоящему.

Почему она такая чистая? Почему в ней столько света? Почему он все время думает о ней? Это невыносимо. Он так больше не может.

— Я научу, — тихо сказал Барс.

Она кивнула.

Он отстранился от Полины и снял с ее волос резинку — они тотчас рассыпались по ее плечам. Очертил кончиками пальцев контур ее лица, заставив вздрогнуть. И, положив ладонь на щеку, потянулся к ее приоткрытому рту. От нее тонко пахло солнцем и виноградом — как в прошлый раз, и это сводило его с ума.

Полина не сопротивлялась. Она хотела этого. И едва его губы коснулись ее губ, как она первой неумело поцеловала его. Барс подхватил этот поцелуй, завладел инициативой и, постепенно углубляя его, прижал девушку к себе. Будто боялся, что сейчас она растворится, как закат в небе. Исчезнет, оставив лишь воспоминания.

Она была ласковой и податливой. Гладила его по плечам и трогательно вздрагивала, когда он целовал ее в шею и в плечи — прямо сквозь ткань футболки. Он не мог оторваться от ее губ, пил ее дыхание, наслаждался прикосновениями. Сходил с ума от поцелуя с привкусом терпкого кофе.

Они отстранились друг от друга. И Барс заметил, как в полутьме блестят ее глаза.

— Ты плачешь? — спросил он потрясенно.

— Нет, — прошептала Полина, и парень коснулся ее щеки. Так и есть, слеза.

Он испугался.

— Я обидел тебя? Что-то сделал не так?

— Прости. — Девушка на мгновение прикрыла лицо ладонями. — Просто я… Я впервые за долгое время… — Она замолчала, собираясь с мыслями. — Впервые за долгое время почувствовала себя нужной. Но я знаю, что не нужна тебе.

— Нужна, — вырвалось у него прежде, чем он успел подумать. — Я хочу, чтобы ты была со мной

— По-настоящему? — едва слышно прошептала она.

— По-настоящему.

Барс усадил ее так, чтобы ее ноги оказались на его коленях — так было удобнее целоваться. Ее прохладные пальцы изучали его лицо и зарывались в волосы, и в какой-то момент он поймал ее маленькую ладонь, чтобы проложить дорожку от запястья до сгиба локтя.

Полине стало щекотно, она рассмеялась, вырвала руку, но тотчас обняла его так крепко, что на мгновение стало нечем дышать. И снова начала целовать в губы.

В ее объятиях Барс сходил с ума. Такого с ним никогда раньше не было. Поцелуи казались чушью — всегда хотелось большего. Но сейчас все было иначе. И это чертово солнце в груди светило все ярче и ярче.

Цвет глаз. Мелочь. Глупость.

Но никто не замечал цвет его глаз, кроме нее.

Кому-то они казались карими. Кому-то — зелеными. Кому-то было все равно. А она увидела.

Полина коснулась его щеки тонкими пальцами — кожи будто крылья бабочки коснулись.

— Все-таки у тебя очень красивые глаза, — прошептала она.

В ответ Барс тоже коснулся ее щеки. Провел пальцами по скуле. Заправил за ухо светлую прядь.

Цвет ее глаз он заметил с самого начала. Пронзительно-синий. Как весеннее небо. Как море, на котором он никогда не был.

Барс всегда замечал цвет глаз людей, хотя они не делали этого.

Они долго целовались, сидя на подоконнике, и за их спинами вспыхивали окна дома напротив — один за другим, точно звезды в ночном небе. Пролетали самолеты, но Полина и Барс не слышали гула их моторов. Они растворялись друг в друге. Будто стали друг для друга небом.

А потом перешли на диван. Она сидела, а он положил голову ей на колени, разрешая гладить по волосам. Ее губы припухли от поцелуев и казались Барсу самыми красивыми на свете.

— У меня губы устали, — сказала со смехом Полина. — Это нормально?

— Нормально, — хрипло ответил он, хотя никогда раньше не целовался так долго. Поцелуи были формальностью. Без них девчонкам было неинтересно.

— Тебе понравилось?

Эта ее привычка все время задавать вопросы больше не раздражала. Скорее, казалась милой.

— Было неплохо.

— Всего лишь неплохо? — разочарованно протянула Полина. Ее пальцы, которые гладили его волосы, замерли. Обиделась, что ли? Парень нахмурился. Ему не нравилось говорить правду о своих чувствах. Казалось, что над ним начнут смеяться. Как в детстве.

На самом деле целовалась потрясающе.

— Будешь тренироваться со мной каждый день, — небрежно сказал Барс.

— А как же уборка и готовка? — насмешливо спросила Полина.

— Забей. Я просто хотел, чтобы ты была рядом.

Черт, ну зачем он ей в этом признался? Теперь она его засмеет.

— Правда? — удивленно спросила девушка и зачем-то потискала парня за щеку. — Ты такой милый, Барсик. Так значит, я тебе нравилась?

Он поморщился. Ну какой еще Барсик. И чего она его тискает, как ребенка? Его все боятся вообще-то. Он себе авторитет потом и кровью зарабатывал не для того, чтобы какая-то девчонка его потом щипала за щеку и называла Барсиком.

— Какая тебе разница? — недовольно спросил парень.

— Хочу знать! Ну скажи! Скажи! Ты в меня влюбился? — Ей было смешно. А вот ему нет. Такие, как он, не влюбляются.

— У меня аллергия на слово любовь, — хмыкнул он.

— А у меня на дураков, — сказала Полина. — Но я ведь тебя терплю.

Он хотел возмутиться, но ее тонкие пальцы легли на его губы.