Голос Ветра (СИ) - Анина Татьяна - Страница 18

*****

Никогда не задавалась вопросом: когда я завтракаю, учусь или крашусь, что делают в это время парни?

Они куда-то ходили своими потаёнными тропами, по своим скрытым местам. Они необычные, у них кругом были друзья, знакомые, они определяли в компании лидера и старшего. Их поведение возмутительное, иногда криминальное. Деньги, которые они спрятали осенью, были не их, а мальчика, что жил в доме до меня. И этот мальчик парням был должен. По очень странным причинам задолжал. Может, они вымогали деньги, может, подставили мальчика.

Это опасные существа – парни, которые ходят стаей.

Они пожимали руки появляющимся на пути знакомым, как взрослые мужчины. Задавали им странные вопросы, касающиеся посторонних людей и совершенно неженских дел. Они в курсе, что происходило вокруг. Они - двигатель, рабочий механизм… Парни совершенно чуждые и такие притягательные. И главное влекли физически. В их руках крепость, в голосах грубость. То, чего совсем нет в девочках. И под крылом Ильи, когда его рука у меня на плече, но при этом я совсем не чувствовала её вес, безопасно. Из-под его сени я смотрела на рисковых парней во все глаза и порой не понимала, что они делали. Но с Ветром не боялась ничего.

Мне понравилось молодёжное кафе, в которое привели меня парни. Столики ярко-оранжевого цвета, стены чёрные с ярко-салатовыми цветами, разноцветные кубики-светильники на потолке.

В кафе мы заняли столик с двумя диванами. Компания у нас шумная. Они обычно себя так не вели. Вот если б не было меня, сидели бы в своих телефонах и не общались так активно.

И хотя я была задвинута Ильёй в уголок, и рука его попечительски растянулась по спинке дивана вдоль моих плеч, и пальцы его косались «барашков» на моей голове, парни почему-то считали, что я свободная. Заигрывали и соревновались в остроумии. Не сильно навязывались, всё же Илья старший из них, но чувствовалось нечто приятное, чего я не знала долгое время, гендерные отношения.

Лично ко мне не обращались, Илья тоже не сильно напрягал расспросами. За три часа наших прогулок по городу всего два вопроса: «Какое тебе мороженое?» и « Здесь бесплатный туалет. Хочешь?»

Мне хватило, чтобы почувствовать себя его девушкой. Наверное, мы наедине пообщаемся. И я очень рада, что он такой. Мне вот Ветер сильно подходил, мы какие-то одинаковые.

А ещё парни много ели. Пицца, которую они заказали, заняла половину стола, и вызвала вопль восторга, когда принесли.

— Сивая, а ты будешь поступать? — поинтересовался Витя Рекрутов, он сидел напротив, ел кусок пиццы и запивал лимонадом.

— Прекрати её так называть, — прошипел Ветер.

— Родаки наверно оплатят МГУ, — не замечая слов Ильи, продолжил Витя.

— С таким домом, конечно. Походу у них два Мерина, — жевал Лёнька.

Я почувствовала, что Илья напрягся, убрал со спинки дивана руку и взял кусок пиццы, вначале мне закинул на одноразовую тарелочку, потом себе в три раза больше кусок взял. Был он недоволен и хмур.

Сосредоточилась, стараясь понять в чём дело… Не понимала! И что сказать, не знала!

Нужно быть скромнее.

Я облегчённо вздохнула и ответила Вите, натянув улыбку:

— Не знаю пока.

И сработало! Отстали.

— Ветер, ты с папой своей девушки знаком? — поинтересовался Макс Ершов.

Мы как-то сели оппозицией. Илья, его закадычный дружок Егор, я, а напротив: Витя, Макс и Лёня.

— Решусь жениться, познакомлюсь, — невозмутимо ответил Илья, выставив перед моей тарелкой пластиковые ножик и вилочку. — Ты ела пиццу?

Парни замерли, немного опешили от такого вопроса.

— Да, два раза! — похвасталась я. Ведь Илье хвастаться можно.

— А колу пила? — хмыкнул Рекрутов.

— Конечно, я что рыжая?

— Сивая, — Макс отложил пиццу и с большим интересом уставился на меня. — Ты что реально в гимназии закрытой училась и никогда не выходила?

— Естественно выходила, — ответила я.

— Лялька, ты, — Ершов не мог от меня оторваться. — Ты…

Он наткнулся на взгляд Ильи, у них там что-то пробежало, и мужские искры из глаз. Вызов, невидимые разборки.

— Лялька ты с диагнозом?! — закончил Лёнька Цветков. — Ну, серьёзно, ты мало того одеваешься, как моя младшая сестра, ещё и умом такая же, – он покрутил у виска пальцем.

— У неё высокий уровень интеллекта, — огрызнулся Илья. — Привыкли к хитрозадым прошмандовкам, вот и кажется добрая девчонка ненормальной.

— Не добрая, а доверчивая, — хмыкнул Рекрутов. — Ты вообще в курсе, сколько её платье в горошек стоило? А трусы с пузырями? Ветер, нам и не снилось, куда тебя несёт?

Сказал Витя и шельмовски улыбнулся.

— А ты прямо трусы её видел, — так же усмехнулся Илья, но я заметила, как он вилочку сжал сильно, она могла треснуть.

— Я же говорю, доверчивая.

— Да, ладно Витёк, — вступился за меня Егор Буравкин. — Если тебе девчонка сказала, какие у неё трусики, это не значит, что ты имеешь право об этом трепаться.

— Я не говорила ему, — выкрикнула я. — Ты, Витя, думаешь, что я за себя постоять не могу?! Рекрутов украл мой телефон и смотрел мои фотки. Я хотя бы в трусах была, мои подруги совсем без них. И пялился, хотя ему никто не разрешал!

— Витёк, дай пять, брат, — хохотнул Макс и Лёнька тоже обменялся с ним странными ритуальными рукопожатиями с кулаками, пальцами и ладонями. — Скачал?

— По памяти кукуруза чесал, — гоготал Егор.

— Что у нас ещё может Витя кулакова, — раздражённо фыркнул Илья, — только вялого потискать на трусики в горошек чужой девушки.

— Не горошек! — возмутилась я, — а пузыри.

Они ржали всей компанией. Я думала, подерутся или рассорятся. Ничего подобного! У девчонок такое напряжение обязательно вылилось бы в драку или разошлись с обидами.

Всё-таки они странные, эти парни. И я от них устала быстро.

— Хочу уйти, — шепнула Илье на ухо.

Он такой… Как мой папа, сразу отреагировал. Взял с собой два куска пиццы на тарелочке, наш лимонад в больших бумажных стаканах.

— Всё, мы уходим, — он поднялся, я следом.

Ему тоже такие посиделки не особо нравились. Если бы не еда, то сидел бы в своём телефоне.

Мы вышли с ним из кафе. Вечерело. Как только лучи солнца исчезали, наваливался холод. За тёплый день асфальт высох, создалась такая атмосфера… Словно лето, только без листвы на деревьях. И в этой томной атмосфере, дул коварный арктический ветерок.

— Застегнись, не май месяц, — сказал Илья.

Я застегнула пальто и взяла у него два стакана, руки подставила для пиццы.

— Ты тоже застёгивайся и капюшон надень.

Он улыбнулся, послушался. И мне на голову накинул капюшон. Пальцы с него не убрал… Наклонился ко мне за поцелуем.

— Целовалась? — прошептал он мне прямо в лицо.

— Нет.

И Ветер тут же прикоснулся к моим губам.

В этот момент мир словно померк вокруг. Осталось только лёгкое горячее прикосновение, поразившее моё несчастное влюбившееся сердечко.

Это так много значило!

Он меня поцеловал, словно присвоил, показал парням, которые пялились на нас через окно кафе, что я именно его девушка. Правильно, это знак, что мы вместе.

Ничего же не произошло!

Поцелуй-то детский!

А сколько гордости во мне!

Нет! Так не честно! Мало! Губы в губы, можно сказать я с бабушкой так целовалась.

Но эффект, словно между нами случилось что-то невероятное, интимное и потаённое. Тело на секунду напряглось, задрожала нижняя губа, я уставилась на парня во все глаза.

Из моих рук выпал стакан с колой. Илья рассмеялся, простосердечно так, открыто. Без издёвки или презрения.

— Не ожидала! — усмехнулась я, глядя себе под ноги.

Наша с Ильёй обувь была облита лимонадом.

Ветров поднял с асфальта стаканчик и выкинул в урну.

— Ничего нам одного хватит, — он показал свой стакан и поманил за собой. — Пошли в парк, Мышонок, на скамейке перекусим.

— Да, — согласилась я.

Пару шагов сделала, расставив руки в стороны, продолжала изучать свои штаны, которые тоже были облиты. Потом догнала длинноногого парня.