Великий поход хомяка и жабы. Часть 1 (СИ) - Стариков Антон - Страница 139

В общем-то дальше все было хорошо: Дримм вовремя подоспел и очень помог — 4:1 в пользу рейда Хугина и примкнувшего к ним фейри; Робокоп подлатал обоих воинов, хоть и с перебитыми ногами пришлось повозиться; а Мулкорх вообще обошелся без посторонней помощи — лечебные зелья и эльфийская регенерация в очередной раз сотворили чудо; ну и разумеется гоблинов они удержали и, даже еще до того как зачистивший внешние укрепления Октарон постучался в ворота цитадели, погнали прочь.

На фоне происходивших великих событий никому и дела не было до несправедливой гримасы судьбы: старые и заслуженные наставники воинов, великие учителя боя, достояние любого клана погибли в схватке как простые воины и ни один из тысяч подготовленных ими учеников не сражался с ними рядом — часть из них билась в чужой земле за тысячи верст, другие бесславно сложили головы в Хлебной долине, и мало кому из них удалось показать свое мастерство, ну а третьи, в основном новички, глупо полегли за закрытыми от них же воротами цитадели, которую они так и не смогли защитить.

Через полчаса в цитадель вошли основные силы клана, а еще через час главная твердыня Глоткогрызов была окончательно взята, остатки способных сражаться гоблинов или погибли, или скрылись в лабиринте огромного как город помещения. Игрокам досталась практически целая цитадель и все ее богатства и рабы, а в довесок окровавленные трупы тысяч совсем маленьких гоблинов-детей, убитых старшими женщинами клана, чтобы те не достались чужакам.

Васильковое поле, лагерь клана Красного Дракона.

Вечер пятого дня.

Менелтор, Альдарон, Хайлириэн, Анариэль.

Шел редкий в этих местах и в это время года затяжной дождь. Вылитое сверху гигантское ведро воды и не думало кончаться, жизнь в расположенном на Васильковом поле лагере замерла точно так же как и на опустевшей дороге, в лесу и фермерских полях. Впрочем не так уж и замерла, а просто переместилась в недра шатров, палаток и тентов, кое-где даже под днища высоких телег. Многочисленные обитатели лагеря отдыхали, варили еду, спали и даже совершали сделки — стихийно возникший вокруг портала рынок вот уже который день продолжал жить, цвести и пахнуть.

— Да уж пахнет, — сморщил нос сидевший за столом и любовавшийся на дождь за открытым пологом Альдарон, — скоро вонять начнет. Такое красивое поле засрали. Фермерские поля-то ладно, только удобрили, ну и кусты в лесочке, а вот красоты цветочной жалко — не Васильковое это поле теперь, а '' не вступи в какашку поле '', как метко выразился отсутствующий сейчас Менелтор. И почему как только какое-то место начинает осваивать человек, — тут Альдарон вспомнил, кто он и кто вокруг него, — ладно — эльф, гном, орк, без разницы — дивной красоты место превращается в помесь общественной сральни с помойкой, и это правило работает везде, даже здесь, в виртуальном мире. -

Василий Григорьевич вздохнул, эльф Альдарон отступил в глубину, и пожилой, да что уж скрывать, откровенно старый, даже древний-столько-не живут человек вспомнил давнишнюю историю, как вариацию на тему к тому, что он видел сейчас. Тогда в декабре 44-ого он младший лейтенант НКВД, командир особого взвода был счастлив и доволен похвалой не только своего непосредственного руководства, но и личной (хоть и по телефону) благодарностью командующего фронтом, а главное, делом, за которое его благодарили — захватом по наводке пленного фрица законсервированной базы немцев, без единого выстрела и без потерь. А ведь он единственный поверил в бессвязный бред контуженного пленного — что-то екнуло внутри, и он чуть ли не самовольно поднял свой взвод. Если бы неудача — шепелявый немец бреханул, то он конечно бы по возвращении струганул бы гниду, но и ему бы было… но все срослось, фриц не подвел, а его именно тогда заметило начальство и не только в масштабах армии и фронта, но и в самой Москве. Но главное к чему он вспомнил этот случай, так это к тому, что обнаруженный им объект без людей был как слюдиночка: чистые почти без пыли коридоры и кабинеты; беленые потолки; мебель в специальных пронумерованных чехлах; работающая канализация на каждом из трех подземных этажах; столовая с необходимым для готовки набором; арсенал, пусть без оружия, но с огромным запасом ветоши, смазки, лака, специальных порошков и даже генератор, только заведи — не бункер, а сказка. Через месяц он, уже старший лейтенант, заглянул в эту ''сказку'' по пути и тогда-то впервые осознал правило ''Где прошел человек, там обязательно останется большая-пребольшая куча дерьма'':генератор уперла какая-то ''добрая душа''и все три этажа освещали керосинками, хотя на первый электричество все же провели… по проложенным из палатки связистов проводам; от унитазов, умывальников, кафеля и зеркал остались дыры в полу и стенах и вонь канализации из забитых засохшим и свежим говном самых глубоких дыр на месте унитазов; разумеется от мебели, содержимого оружейки и кухни не осталось даже следа; ну а белоснежные так поразившие его потолки покрылись толстым слоем сальной копоти и вообще похоже в коридорах жгли костры и справляли малую нужду, не затрудняя себя добежать до зачем-то раскуроченного туалета. Все это произвело на него гнетущее впечатление, и нет, он не был наивным мальчиком и всякое повидал за два своих личных года войны, но именно эта его раскуроченная и обосранная добыча что-то в нем изменила и заставила снять розовые очки — ни собственноручно перерезанные глотки, ни трупы товарищей, с которыми пять минут назад он пил чай, ни лай немецких овчарок и холод принявшего его в свои объятья болота, когда он думал что ему конец, а бессмысленно загаженные коридоры и изуродованный солдатский сортир. Он изменился после этого случая и, честно говоря, стал хуже думать про людей, появился ранее несвойственный ему цинизм и недоверие к людям вообще, желание все проверить, сделать самому, не полагаться на чужую работу — он стал не только работать, но и жить по поговорке ''Чем меньше народу, тем больше кислороду''. ''Нет худа без добра'', и неожиданно обретенные не самые лучшие качества пришлись в масть, в самую десятку, когда он стал работать нелегалом: недоверие к людям, желание все сделать самому + природная сметка и фронтовой опыт, и он полвека обманывал смерть, ни разу не засветился и заканчивал свою земную жизнь в весьма и весьма преклонном возрасте и здравом уме.

Мысли о завершении земного пути потянули за собой другие: о его новой виртуальной жизни и о том, что ждет его, весь клан и Землю как в будущем, так и возможно в прошлом и какова во всем будет его роль? Василий Григорьевич или все же Альдарон (?) задумался очень глубоко, да и вставший стеной дождь убаюкивал внимание, так что появление ворвавшейся под полог Анариэль стало для него полной неожиданностью. Впрочем он не позволил себе каких-то внешних проявлений и с улыбкой кивнул стряхивающей с плаща дождевые капли эльфийке.

— Гадская погодка, — пожаловалась ему бухнувшаяся на соседний стул девушка, — хоть обратно возвращайся (в смысле в Гоблинские горы через портал) — там хорошо, сухо, но скучно теперь: наши в основном ушли цитадели потрошить, наемники (игроки) по долинам зверствуют, добыча руды идет своим чередом — никакой активности, болото. Думала в Узел съездить кое-что порешать, а тут потоп — придется ждать. Ты тоже застрял? -

— Да нет, — отрицательно покачал головой Альдарон, одновременно наливая ей подогретого со специями вина, прямиком с походной жаровни. — Наоборот: у меня встреча с Полозом (Хайлириэн). Погодка лучше не придумаешь: в такой ливень никто не заметит, что кто-то к нам сюда из Узла придет, отчитается и уйдет.

— Так вроде я езжу же часто? — отхлебнула из бокала вина Анариэль. — Рабов опять же мы водили МОРЕ. Да и ты сам ведь ездил. Зачем все эти шпионские игры: ''Кто-то не должен узнать, что у нас здесь кто-то был''? Ерунда какая-то! Если надо было тайную встречу организовать, то в составе моей охраны или любого каравана со жратвой (несколько игроков с безразмерными сумками) можно было провести в город кого угодно, и так же оттуда сюда. Зачем весь этот огород? Еще и с дождем подгадали, — Анариэль едва сдерживая смех уставилась на невозмутимо выслушивающего все Альдарона. — Неужели ты и Хайлириэн правда ждали когда дождик пойдет, а пока не пошел ни-ни?! Ну вы даете! Делать больше нечего что ли?! -