Великий поход хомяка и жабы. Часть 1 (СИ) - Стариков Антон - Страница 42

Василиса упала в небольшой просвет в центре толпы и тут же крутанула двойную вертушку — восемь порубленных на куски охранников без звука и стона 24-мя кусками осыпались на каменный пол (гоблинов могло быть и больше, но не хватило длинны меча, что резал доспехи как масло).

Один из ''счастливчиков''избежал смерти от клинка и тут же получил в лицо плевок, сделавший бы честь любому верблюду (почти литр), и мгновенно присоединился к ранее погибшим товарищам. Кислота, из которой состоял плевок стража, проела даже камень коридора, оставив в нем уродливые выемки, что уж говорить про голову в самом буквальном смысле заплеванного до смерти охранника.

Другого вернувшаяся к своему прежнему не красному (кроме глаз) виду Дочка, выбросив свое тело и руки в глубоком выпаде, насадила как рыбу на острогу и тут же используя верещавшего на мече гоблина как головку кувалды, сбила с ног следующего. Вытащить меч она не успела, но все же смогла парировать скособоченным лезвием удар алебарды последнего из оставшихся на ногах защитников двери.

Несколько секунд шла силовая борьба: алебардист пытался свалить стража на землю и подсечь ее ногу древком у пятки, а Дочка в свою очередь устоять на ногах и сбросить наконец с кончика клинка сдохнувшего при ударе о своего товарища гоблина. Победила в конце концов освободившая клинок Дочка — гоблин переоценил свои силы и был прижат к стене, а затем крестовина меча стража древних фейри вонзилась ему в горло, и через секунду он повис на ней, не касаясь ногами земли. Неожиданно Василиса впилась в губы хрипящего и пускающего кровавые пузыри гоблина, который отчаянно забился во время этого ''поцелуя'', результатом которого стал сплюнутый веселящейся Дочкой откушенный язык. Несколько секунд она с улыбкой смотрела в перекошенное лицо страдальца, а затем весело чмокнув его в нос, резко выдрала крестовину из горла. Огляделась, с видимым удовольствием облизнула перепачканные кровью губы и отправилась добить последнего из оставшихся в живых охранников, что не составило ей труда — резкий колющий удар вниз и двуручный клинок соединил два тела в противоестественном союзе.

Закончив с живыми, Дочка занялась машинкой, сперва было даже занеся меч, чтобы изрубить гоблинское убожество, но вспомнив уроки отца, передумала и вместо этого потратила пару минут на изучение оказавшегося довольно полезным механизма, что способен был метнуть двадцать два болта в любого на той стороне коридора. Убедившись что она сможет одним движением отпустить положенную на направляющие смерть, Дочка нежно провела рукой по наконечникам заряженных в машину стрел и занялась дверью, а метал наконечников после ее прикосновений потемнел, на нем выступили ярко зеленые и ядовитые даже на вид капли, закурившиеся легким едва заметным дымком. Дверь занимала Дочку не долго: та только убедилась, что она закрыта и сломала в замке один из кинжалов почивших гоблинов, тем самым уровняв в шансах открыть вход тех, у кого был ключ и тех, у кого его не было. Затем весело и беззаботно насвистывающая Василиса комфортно расположилась на деревянном ящике с запасными болтами к метательной машине и вытащив из кармана йо-йо, подарок Морнэмира (также успевшего пройти через ее постель), приготовилась к ожиданию. Дочка была довольна собой: задание отца выполнено и система, с помощью которой можно было затопить весь рудник, теперь под контролем нападавших.

Ретроспектива.

Гоблины были жестоки, они были ОЧЕНЬ жестоки, и этот тезис в Серединном мире не мог оспорить никто: людоеды и садисты, любители помучить пленников и наигравшись сварить их в котлах (кстати со своими гоблины частенько поступали не лучше), их ненавидели и боялись все проживавшие вокруг Великого леса народы и те, кто говорил обратное, просто давно уже не подвергались набегу Большой орды и успели подзабыть ''приятные'' ощущения. Но сейчас против них шли те, кто не уступал им в жестокости, но главное, САМОЕ главное, не боялся смерти и обладал тысячью жизней, каждую из которых ценил гораздо меньше, чем возможность убивать.

Старый гоблин-солдат, из милости живущий при казарме, услышал шум и поднял подслеповатые глаза — небрежный походя нанесенный удар нижним краем щита раскроил ему череп и расплескал мозги по стене.

Мальчишка-гоблин, что тащил огромную стопку щитов, и от усталости и тяжести носимого груза не обращал внимания ни на что вокруг рухнул, когда кислотная стрела ударила его по ногам, оказался погребен под собственным грузом, заорал было, чувствуя дикую и все нарастающую боль в ногах, но очень быстро умолк — по щитам бешеным галопом промчалось не меньше полутысячи игроков и трехсот петов.

Другой новичок, уже постарше, увидев игроков, отбросил швабру и попытался скрыться в общем сортире, но не преуспел — ему не помогло даже то, что не брезгливый и готовый на все ради спасения жизни гоблин нырнул в одну из дырок, куда справляли нужду — клинком или заклинанием его конечно не достали, но не пожалели гранаты, что отправилась вслед за беглецом в загадочные глубины общесортирной канализации.

Два тащивших тяжелую бадью со смолой раба увидели накатывающий на них ужас и тут же встали на колени, подняв руки в знак покорности — смерть их была легкой — их ''всего лишь'' изрубили на куски и заталкали в бадью, которую свою очередь двое здоровенных воинов-игроков выпихнули с дороги в один из тупиковых проходов.

Десяток гоблинских воинов попытался подобно спартанцам в Фермопилах встать в узком проходе — единственное, зато очень мощное заклинание, и под сапогами игроков еще долго хрустела красная ледяная крошка.

Усыпанные кусками тел коридоры, чьи стены и потолки треснули и покрылись копотью от гранат и мощнейших заклинаний…

Огромный пещерный медведь, с утробным ревом рвущий зажатых в тупике жертв, и его хозяин, недовольно пинающий разошедшегося и не дающего ему поучаствовать в веселье питомца в зад…

Бешеная рубка — подвиг полусотни воинов и двух шаманов, на целых 30 секунд сдержавших крупнейший из рвущихся наверх потоков вторжения…

Приколотый к стене коротким копьем шаман, на которого пробегавшие мимо не обращали внимания и который до последнего, даже чувствуя как из него уходит жизнь, пытался сотворить заклинание, сумел, сжег питомца и с довольной улыбкой умер раньше, чем разозленный потерей спутника игрок одним ударом снес ему голову топором…

Комната, где почему-то оказались гоблинские женщины и дети, теперь напоминала разделочный цех на мясокомбинате…

Вывалившийся откуда-то паладин с бешеными глазами и кишками, что висели на нем как праздничная мишура…

Дикий грохот, когда игроки с помощью холодного оружия, гранат, заклинаний, а иногда и собственных разогнавшихся тел выбивают запертые двери, с помощью которых оставшиеся внизу гоблины пытаются остановить свою скорую и скорей всего очень болезненную смерть…

Крики боли, ярости и страха, шум схваток, взрывы, гулкие хлопки заклинаний, грязнейшие ругательства на десятках языков как Серединного мира, так и Земли, победные выкрики и команды командиров рейдов — неостановимый поток игроков подобно лаве извергающегося вулкана рвался вверх и казалось так и будет идти до самой поверхности, где кипящая кровавая волна извергнется в открытое небо. Но постепенно движение стало замедлятся и подгонявшие свои отделения рейды Драконов ничего не смогли с этим поделать — то что не сумели запертые двери и слабое сопротивление оставшихся внизу гоблинов, сотворили огромные пространства рудника и сами игроки, либо решившие подсобрать добычи, либо нашедшие себе новые гораздо более интересные развлечения и в связи с этим прекратившие свой так хорошо начинавшийся натиск:

В небольшом зале стоят несколько парализованных гоблинов и обреченно наблюдают, как загоревшийся поразвлечься маг одного за другим убивает их с помощью взятой тут же кирки, экспериментируя с какой стороны она лучше входит в череп или подхватив лопату, пытается расковырять живот и добраться до кишок.