Разящий клинок - Дункан Дэйв - Страница 19
- Предыдущая
- 19/93
- Следующая
Ило надеялся, что у него еще останется время посидеть над шифром. Из-за своего стола он наблюдал за тем, как Шанди движется через толпу, щедро рассыпая приветствия. Удивительная память Шанди на имена и на лица еще ни разу не изменила ему… Уже через несколько минут он благополучно выскользнул из, казалось бы, непроходимых зарослей просителей и размашистым шагом подошел к Ило. Тот отдал салют.
– Доброе утро, сигнифер.
– Доброе, ваше высочество.
Как и всегда, лицо Шанди выдавало не больше чувств, чем лицо дварфа, но возбуждение Ило не осталось незамеченным.
– А у тебя, кажется, есть для меня что-то важное!
– Да, господин…
– Моя жена? Она едет?
– Э… Нет, господин. Боюсь, нет.
Принц вздохнул и насупился. Долгие месяцы он упрашивал деда позволить принцессе Эшиале приехать к нему в Гаазу, но старик уже даже не отвечал на его мольбы.
– Я говорил тебе, что она прекраснейшая из женщин?
– Кажется, да, господин.
Странно, но это, пожалуй, было все, что Шанди говорил о своей жене. Ни слова о том, что ей нравится танцевать, или слушать музыку, или путешествовать – хоть что-нибудь. Впрочем, принц не сообщал и о том, что все это принцессе не по сердцу. С женщинами Шанди был удивительно неловок. На вчерашнем балу, например, по меньшей мере шесть красоток дали ему понять, что совершенно свободны после окончания праздника, а он даже не показал, что до него дошли эти сигналы. Шанди был великим полководцем, но либо его невероятная самодисциплина сдерживала его любовные похождения, либо он попросту невинен, как дитя. Не будь он наследником имперского престола, Ило Непременно дал бы ему несколько полезных советов. – Ну так в чем же дело?
– Вторая часть послания с трудом поддается расшифровке, господин. В первой ты назначаешься проконсулом. – Ило положился на растущую меж ними дружбу и добавил:
– Мои поздравления!
Шанди обладал воистину нечеловеческим хладнокровием, или же подобная честь мало значила для человека, которого ждал трон.
– Спасибо. Дай мне знать, когда закончишь расшифровку, а до тех пор все будет как обычно.
– Думаю, это новая кампания, господин. На сей раз против эльфов.
Принц пробормотал какое-то ругательство, развернулся, взмахнув плащом, и быстро прошел в кабинет. Ило остался стоять где стоял, с разинутым ртом. Он ведь мог и ослышаться, не так ли? Конечно, принц никак не мог назвать своего повелителя и деда, императора Эмшандара IV «кровожадным дряхлым ублюдком».
2
Принцесса Эшиала питала искреннее отвращение к церемониальным обедам. Большинство приглашений она отклоняла автоматически, но отказать императору было не в ее силах. К счастью, на сей раз обед оказался обставлен весьма скромно, только для членов императорской семьи. Эмшандар больше не устраивал грандиозных банкетов; он вообще все реже появлялся теперь на людях. Сегодня за столом восседало всего восемь сотрапезников. Не обошлось без немого скандала: престарелая кузина императора, маркиза Аффалади, явилась со своим кавалером – солдатом Гвардии. Старик вообразил, что небритый молодец – один из ее внуков, и никто не осмелился исправить его ошибку. Его собственный внук, принц Эмторо, привел с собой новую любовницу с детским личиком и манерами центуриона.
На сей раз приглашения отобедать с императором удостоились сенатор Упшини и его невеста, прекрасная Эшия. Однако Эшию едва ли можно было счесть гостьей, ибо она приходилась Эшиале родной сестрой. Теперь она носила титул герцогини Эшии Хайлиинской, так как Упшини был не только сенатором, но и герцогом. Первый муж Эшии был подмастерьем сапожника и, без сомнения, им и остался.
Горели свечи, тускло мерцало золото блюд, и целая армия одетых в белое слуг безмолвно двигалась позади стола, точно стая призраков. За ширмой наигрывал небольшой оркестр: камерная музыка отлично способствовала пищеварению и не перебивала беседу.
Наряды и украшения обедавших, вероятно, перевесили бы в своем денежном эквиваленте годовое содержание легиона. Сам старик Эмшандар в последнее время одевался крайне эксцентрично, но сегодня его камзол, сверкавший драгоценностями и орденами, был предельно пышен по меркам нынешней моды.
Как обычно, Эшиала оказалась единственным исключением из общего правила. На ней было простое белое платье с вышитой золотом каймой по подолу и почти никаких драгоценностей. Впервые явившись ко двору, она ничего не понимала в бешеной карусели моды, а посему одевалась так, как ей самой того хотелось. Она бросала вызов моде лишь потому, что не умела носить платья со вшитыми железными обручами, прическу, напоминавшую стог сена, и каблуки, подобные ходулям. Шанди сказал, что она вольна ходить в чем ей угодно, а император вскользь заметил, что жена его внука удивительно красива, и тем самым заткнул рот завистницам.
Будь на месте Эшиалы какая-нибудь другая девушка, ее непременно отторгло бы высшее общество – ибо любого, кто не желает играть в общую игру, можно заподозрить в презрении к окружающим. От леди ждали только, чтобы она ежемесячно тратила на свой гардероб да на побрякушки целое состояние; у многих была прислуга, следившая за серьгами, прислуга, следившая за обувью, и так далее, а у знатных мужчин часто имелся особый лакей, ответственный за повязывание платка на шею своего господина. Каждую неделю появлялись новые формы вееров, рукавов или кружев, и о всяком, кто не хотел следовать последней причуде моды, немедленно начинали брезгливо шептать: экономит! Обвинение – хуже не бывает. Легкий признак бережливости мог нанести такой удар по репутации, какого не нанесло бы и открытое кровосмешение.
Но жену наследника имперского престола двор не мог просто игнорировать. Шептать о том, что ее муж давно сидит без гроша и, по всей видимости, скоро будет отослан с глаз долой, придворные тоже не смели. Низкое происхождение Эшиалы было известно всем, и потому с этой стороны она была также неуязвима. Принцесса Эшиала практически была вне досягаемости от клешней престарелых сплетниц: им не хватало духу открыто враждовать с будущей императрицей. Они ненавидели ее всем сердцем, но вынуждены были терпеть. Друзей у нее здесь не было.
Бывало, она ловила на себе чей-нибудь взгляд и ясно читала в нем презрение и ненависть.
Эшиала с радостью заметила, что сегодняшний день был одним из лучших у старика Эмшандара: в плохие дни он обычно выглядел так, словно уже месяц как скончался. Он вяло жевал и глотал с трудом. Зубы у императора давно выпали, так что нос его едва не упирался в подбородок. От старика не осталось ничего, кроме кожи и костей, и знакомое лицо он узнавал лишь на расстоянии вытянутой руки. Надежно упрятанные в морщинистых веках, глаза императора бегали по сторонам, пока он тщетно пытался поймать нить разговора.
Старик единственный при дворе говорил все, что ему вздумается. А Эшиала, похоже, единственная из всех не боялась его. Она честно выполняла свой долг, всей душой была предана Империи, и скрывать ей также было нечего.
По правую руку от нее сидел пожилой сенатор с лоснящимся красным лицом, взъерошенными волосами и хриплым голосом. Он обожал сальные анекдоты и постоянно сыпал ими, неизменно разражаясь противным хохотом, как бы удивляясь собственной вульгарности.
Красавица жена, сидевшая напротив него, флиртовала со всеми, кто только попадался ей под руку (даже с императором, что, безусловно, было немалым подвигом), завораживая мужчин и приводя женщин в бешенство. По части моды Эшия обгоняла всех или думала, что обгоняет. Никто не осмеливался сделать замечание, когда она неверно произносила слово или недопонимала метафору, – ив первую очередь ее совершенно ослепленный страстью муж. У старого недоумка уже были внуки, у которых были свои соображения насчет Эшии.
И как только две родные сестры могут оказаться столь разными? Эшия в полной мере унаследовала фамильную красоту, и Эшиала всегда помнила об этом. Насколько сама она была молчалива и застенчива, настолько Эшия – чувственна и жизнерадостна.
- Предыдущая
- 19/93
- Следующая
