Таинственные земли - Дункан Дэйв - Страница 41

• Предыдущая
• 41/93
• Следующая

Азак взглянул на нее сверху вниз.

– Вы еще не видели настоящей пустыни. Она сурова и жестока, но придает мужчинам силу. Она не проявляет снисхождения к слабым. А поля вокруг дворца мне кажутся подходящим местом для сибаритов. Прошу вас, Иносолан, зовите меня по имени.

Его способность заставать ее врасплох вызывала ярость.

– Конечно, Азак.

– Такое позволено только вам.

Снова изумившись, Инос вскинула голову, и Азак ответил ей насмешливым взглядом.

– Мне хотелось поговорить о Раше… Азак нахмурился и покачал головой:

– Не сейчас. Вы хотели осмотреть мое королевство – это удобный повод. Я подумал, вы будете не прочь прослушать краткий урок о том, как управлять королевством. Возможно, когда вы вернете себе унаследованные владения, он вам пригодится.

Прежде чем Инос подыскала ответ, чтобы выразить свое раздражение, Азак рассмеялся:

– Должно быть, наши обычаи удивляют вас.

– Они кажутся мне излишне жестокими.

– Каждого, кто попытается изменить их, сочтут слабым. Разумеется, у меня не возникает ни малейшего желания вводить новые порядки.

Он издевался, но Инос не собиралась покорно выслушивать его, уподобляясь кому-нибудь из принцев.

– Вы убили своего деда?

– Кар сделал это по моему приказу. Старый плут знал, что жить ему осталось уже недолго. Он несколько раз пытался прикончить меня.

– Раша говорила, что он был адептом.

– Значит, из адептов он был самым несведущим. Либо Азаку помогал другой адепт.

– Это пугает вас, Инос?

– У моего народа другие обычаи.

– Здесь они существуют уже давно. А вы мыслите, как подобает импу. Немало императоров было убито.

– А короли Краснегара умирали своей смертью.

– В самом деле? – скептически переспросил Азак. – Разве в этом можно быть уверенным? Кар способен просунуть шило под веко спящему. При этом не остается никаких следов.

Инос передернулась, подавляя тошноту.

– Сколько же человек вы убили?

– Вы имеете в виду – своими руками? В бою или послал на эшафот? В честных поединках или обманом? Или вместе с теми, кого убил Кар и остальные по моему приказу? Полагаю, пару десятков. Я не веду счета.

– Прошу прощения, мне не следовало об этом спрашивать. Это не мое дело, и потом, нельзя судить жителей Араккарана по меркам других стран.

Инос устремила взгляд на засушливую и пыльную местность. По выжженным холмам скакали козы, ближе к морю начинались зеленые долины. Вскоре узкая тропа начала виться между каменными утесами с одной стороны и колючими изгородями – с другой. Для нее это был совершенно новый ландшафт.

Но Азак не хотел прекращать разговор.

– У меня не было выбора.

– Что?

– Еще ребенком, – негромко начал он, и его голос почти заглушил цокот копыт, – я превосходил многих. Я должен был добраться до вершины, иначе погиб бы сам. Первую попытку я совершил в шестилетнем возрасте. На Кваразака уже покушались дважды, и он оказался неловок, чуть выше среднего уровня. Его брат Крандараз пережил уже три покушения, но это не сравнить с тем, что претерпел я в его возрасте.

Инос ужаснулась:

– Убивать детей? Но какая от этого польза?

– Несомненно, это умаляет мои достоинства.

– Это варварский обычай!

– Зато весьма полезный. Мы судим о человеке по его поступкам, а его мужество и число сыновей ценится особенно высоко. Потому… принцев всегда бывает много. Принцы не умеют работать в поле. На их содержание уходит уйма денег. Убийство – один из способов облегчить участь простолюдинов и вместе с тем добиться, чтобы правителем стал сильный человек.

– Сильный? – саркастически переспросила Инос.

– Да, сильный. Он должен суметь завоевать власть, а это требует превосходства во всем. Он должен иметь стальные нервы, быть хитрым, коварным и безжалостным. Я обладаю всеми этими качествами. В конце концов, я могу убить или прогнать Крандараза, если сочту более достойным кого-нибудь из младших сыновей. Такие порядки как нельзя лучше подходят для нашей страны.

Прежде чем Инос нашлась с ответом, ошеломленная столь возмутительным и вместе с тем рациональным подходом, кавалькада миновала поворот и впереди показалось селение.

– Закройте лицо, – велел Азак, – и молчите.

В глинобитных лачугах двери были низкими, а окна отсутствовали. Вероятно, толстые стены сохраняли внутри прохладу в этом нестерпимо жарком месте, но Инос нашла, что свинарники Краснегара выглядят гораздо роскошнее этих жилищ. По всему селению росли оливковые деревья, в воздухе ощущался запах масла – правда с трудом уловимый сквозь зловоние. Тучи мух издавали непрестанное низкое гудение.

В деревне о визите высокопоставленной особы знали заранее. На единственной улице образовалась толпа – очевидно, здесь собралось все население деревни: все мужчины, женщины и дети стояли на коленях, уткнув лицо в пыль. Султан натянул поводья Ужаса, и Инос остановила Сезам в нескольких шагах позади. Принц Кар остановился слева от Азака, а стражники окружили их со всех сторон. Последовала долгая пауза, во время которой слышалось лишь жужжание мух и приглушенный кашель больных.

– Азак ак'Азакар акЗоразак! – на удивление звучным голосом возвестил Кар. – Султан Араккарана, Благодетель, Возлюбленный Богов, Защитник бедных! Поприветствуйте своего господина!

Жители деревни поспешно вскочили на ноги и разразились криками.

Кар поднял руку, призывая толпу к молчанию. Старейшина, хромая, вышел вперед и протянул Кару поднос с отборными фруктами и лепешками и – неизбежными мухами. Принц выбрал инжир, откусил половину, пожевал, а затем передал остаток Азаку. Тот поднес плод к губам, но Инос показалось, что он спрятал угощение в ладони или в рукаве.

– Его величество милостиво принимает ваше гостеприимство, – объявил Кар.

Старейшина неуклюже попятился, а Азак пустил жеребца вперед. Кар двинулся за ним. Не зная, что делать, Инос осталась на месте, вспотев под покрывалом, но радуясь тому, что ее лицо скрыто от чужих глаз. Очевидно, она приняла верное решение, ибо стражники не сдвинулись с места. Азак и его брат медленно объехали круг – Азак осматривал деревню, Кар его охранял. Султан не спешил, огладывая все вокруг, вплоть до деревьев по обеим сторонам улочки, хотя не спешивался и не заходил в дома. Жители деревни в почтительном молчании переминались с ноги на ногу.

Гудели мухи. Вдалеке ревел осел.

Внезапный взрыв лая из ближайшего сарая оборвался, сменившись испуганным визгом. Только тогда Инос поняла, что нигде не видно собак.

Наконец оба всадника вернулись на прежнее место, и старейшина осторожно подошел к стремени Кара.

– Его величество поздравляет вас с обильным урожаем оливок.

– Его величество так великодушен!

– Его величество спрашивает, когда были вырыты вон те ямы?

– Соблаговолите известить его величество… около трех месяцев назад.

Кар вдруг ударил старейшину хлыстом по лицу. Тот не дрогнул и не закрылся руками. Он поклонился.

– Меня ввели в заблуждение.

– Их должны засыпать до захода солнца и вырыть новые. Числом вдвое больше прежнего, отдельно для мужчин и для женщин.

– Как прикажет его величество.

Азак смотрел прямо перед собой, поверх толпы. Он не произнес ни слова, не дрогнул ни единым мускулом. Старик украдкой высунул язык и слизнул капающую на губу кровь.

Кар вновь издал оглушительный рев:

– Теперь его величество примет прошения – любые, кроме прошений о налогах. Все могут говорить без опасений. Никто, кроме его величества, не услышит их.

Трясущимися руками старейшина вытянул из-под одежды грязный обрывок бумаги и протянул его Кару. Бегло просмотрев бумагу, принц с мальчишеским лицом уронил ее в пыль и, взмахнув хлыстом, оставил еще одну кровавую полосу на лице старика.

– Я же сказал – кроме налогов! Старик поклонился и попятился.

– Говорить могут все! – повторил Кар, глядя на толпу. Мужчина помоложе сделал шаг вперед и застыл на месте, вдруг испугавшись.

• Предыдущая
• 41/93
• Следующая