Вкус подчинения (СИ) - "StilleWasser" - Страница 15

Слезы навернулись на глаза, когда Гермиона посмотрела на терпеливо наблюдающего за ней Снейпа. Эффект случайного попутчика? Но как можно было забыть связывающие их воспоминания, в которых злобный профессор не щадил чувства маленькой девочки? Конечно, он больше не походил на того Снейпа внешне, но разве он не остался таким же скользким и ядовитым внутри? Да, он не причинил бы ей физического вреда, но разве возможно было обнажить перед ним душу, отдавая на суд его колкому сарказму самое сокровенное?

– Но я… вы… просто… – пробормотала она, не зная, как выразить весь этот разноцветный вихрь мыслей, образов, старых обид и новых страхов.

– Не лепечите, – поморщился Снейп, а затем вздохнул и заметно смягчился. – Говорите как есть, не пытаясь подобрать слова. Весь тот сумбур, что сейчас у вас в голове. Я пойму. Только не молчите, мисс Грейнджер, молчание плохо на вас влияет. Вы начинаете слишком много думать. И не о том, что действительно важно.

Он поймет. Он уже доказал, что понимает ее порой лучше нее самой. Может, стоило попробовать? Не казаться сильной и независимой Грейнджер, а рискнуть предстать перед ним той, чей тихий голосок вдруг зазвучал в душе, вспомнив старые детские обиды. Если после этого он безжалостно высмеет ее, как делал всегда, она просто уйдет и навсегда забудет о своем несостоявшемся «самом лучшем Верхнем». И будет просто жить как раньше, убедив себя, что снедающие ее желания всего лишь глупость.

– Вы… – голос хрипел, и она прочистила горло, и повторила, стараясь не звучать как перепуганная первокурсница: – Вы… не обидите меня?

«Стальная Грейнджер» внутри нее взбунтовалась, силой отпихнув в сторону некстати вылезшую маленькую девочку, о которой, казалось, давно пора было забыть, но Гермиона сделала глубокий вдох и усилием воли отбросила их обоих подальше к остальным маскам, ждущим своего часа. И вдруг ощутила себя голой, на миг оказавшись перед Снейпом без этой эфемерной защиты. Она сжалась в кресле, ожидая шквала издевок и колкостей, но Снейп молчал. А затем склонился к ней, и его бархатный голос окутал ее теплом, когда он произнес:

– Посмотрите на меня, Гермиона.

Она робко послушалась, и встретилась взглядом с его глазами, в которых не было язвительной насмешки. Лишь понимание.

– Я не жду от вас с самого начала безграничного доверия. Я знаю, что мне нужно будет его заслужить. А вы должны будете сами убедиться в том, что я не сделаю с вами ничего, если не буду абсолютно уверен в безвредности этой практики для вас. Как физически, так и психологически. Но вам придется рискнуть и открыться мне. Для этого потребуется ваша гриффиндорская храбрость, которая в вас, я знаю наверняка, все еще есть. Не забывайте, что у вас будет стоп-слово и возможность разорвать соглашение и уйти в любой момент. Силой вас никто держать не будет. А теперь, когда все карты перед вами раскрыты, я спрошу еще раз: вы хотите этого, мисс Грейнджер?

– Да, сэр, – после паузы проговорила Гермиона, решившись, и Снейп вопросительно поднял бровь. – Мне не нужно время на обдумывание. Я не питаю иллюзий по поводу вашей личности. Я помню то, каким вы были в школе и… после. Я помню суд и долгий тщательный разбор ваших преступлений, настоящих и мнимых. Но также я помню прошлую сессию. Она была случайностью, безумством, совершенном мной под давлением эмоций и обстоятельств. Но если бы не это безумство, я бы никогда не пришла к человеку, которого знала как Северуса Снейпа, с просьбой принять меня в качестве нижней. Я увидела вас с другой стороны и сочла ее подходящей для моих… нужд.

– Рад, что вы откровенны, мисс Грейнджер, – сухо отозвался Снейп. – Откровенность вам еще понадобится, как и покорность.

Он встал и обошел стол, остановившись напротив Гермионы и заставив ее невольно отстраниться.

– Вы должны будете соблюдать несколько простых правил, – чуть сощурив глаза, сказал он, и требовательность в его голосе выдавала бывшего профессора, привыкшего общаться с недисциплинированными детьми. – Если вы не заметили, мисс Грейнджер, я живу здесь один среди маглов и не жажду внимания магического сообщества. Мне хватило его во время суда и еще целый мерзкий год после. С вами же рука об руку всегда идет хаос. Мне не нужны ни навязчивые журналисты под окнами, ни напыщенные бюрократы Министерства у моих дверей. Вы будете соблюдать необходимые меры предосторожности во время своих визитов сюда, а также сохраните в тайне общение со мной.

– Да, сэр. Анонимность важна мне не меньше, чем вам…

– И еще, мисс Грейнджер, – перебил ее Снейп, и его голос звучал жестко и резал не хуже острого клинка. – В обязанности Верхнего, среди прочего, входит забота о нижней: о ее физическом и психологическом благосостоянии. Не путайте это с ванильными отношениями. Все, что будет происходить на сессии, останется на сессии. Я не практикую контроль двадцать четыре часа в сутки, но и в свое личное пространство вмешательств не терплю. Я не являюсь вашим бойфрендом, спутником или – упаси Мерлин – женихом, поэтому все атрибуты ванильных отношений типа ревности, открыток на день Святого Валентина и расспросов, что я делал в свое свободное время, оставьте, пожалуйста за дверью. Вам это понятно?

– Да, сэр, – кивнула Гермиона. – Я прекрасно осознаю разницу между обычными отношениями между мужчиной и женщиной и Тематическими и не собиралась смешивать одно с другим. С Драко мы всегда держали дистанцию, четко отделяя наш «Тематический секс по дружбе» от любви, и нас обоих все устраивало. Не вижу причин что-то менять и теперь. К тому же в мои планы вся эта любовная мишура совсем не входит: сейчас я полностью сосредоточена на карьере.

Его взгляд будто сдирал с нее кожу, и Гермиона поежилась. Наконец Снейп кивнул, будто что-то разглядев у нее на лице и резко спросил:

– Ваше стоп-слово останется прежним?

– Да, сэр.

– Хорошо. Список табу более-менее идентичен у всех нижних. Случаются иногда довольно экзотические пункты, но об этом, как и обо всем остальном я предпочитаю узнавать по ходу сессий или непосредственно на практике. Есть три вещи, которые позволяют увидеть человека настоящим, без масок и прочей общественно-моральной шелухи. На самом деле, их гораздо больше, но в рамках сессии нам доступны лишь следующие: это нагота, боль и оргазм. Сегодня вам предстоит пройти через все это, чтобы открыться мне.

Гермиона кивнула. Теперь, когда решение было принято, а страхи, во многом благодаря словам проявившего необычайное понимание и непривычную для него чуткость Снейпа, ушли, она больше не колебалась, готовая подчиняться и принимать все, что он сочтет нужным ей дать.

– Но я не просто попрошу вас раздеться, как вы, наверное, думаете. Сейчас вы пойдете в ванную, смоете макияж и примете душ. И впредь будете являться ко мне на сессии без наскальной живописи на лице либо умываться до их начала – мне все равно. Но во время них я хочу видеть вас настоящую. Вам все ясно, мисс Грейнджер?

Кровь бросилась Гермионе в лицо, но она послушно кивнула. Она не помнила себя без макияжа уже несколько лет, с тех пор как начала работать в Министерстве. Сначала она просто красилась перед выходом на работу, чтобы выглядеть лучше на фоне офисных красавиц, а потом просто настолько привыкла рисовать себе другое лицо, ярче и выразительнее, что не могла представить, как выходит из дома, «блистая» своей натуральной красотой. Сообразив, что Снейпу не принципиально, в каком виде она доберется до его комнат, Гермиона слегка расслабилась, решив, что сможет брать с собой косметичку или обходиться после сессий специальным чарами, чтобы вернуться домой.

– Я провожу вас в ванную, – сухо произнес Снейп и направился к двери справа от камина, за которой оказалась небольшая, но уютная спальня. Комната была лишена окон и скудно освещалась тусклыми лампочками трехрожковой люстры. Стоящая слева кровать поражала своими размерами: на ней спокойно можно было уместить как минимум четырех человек. Старенькое клетчатое покрывало, даже издалека выглядящее колючим, слегка сбилось, и из-под него игриво выглядывало голубое постельное белье в яркий желтый цветочек. Ожидавшая мрачных черных простыней или, на худой конец, традиционной слизеринской зелени Гермиона потрясенно уставилась на это чудо, но Снейп, не дав ей опомниться, распахнул еще одну дверь в стене слева от кровати.