Вкус подчинения (СИ) - "StilleWasser" - Страница 35

– Я все еще не услышал твои объяснения, – его низкий с хрипотцой голос окутал ее, будто шероховатый бархат, и мысли запутались в нем, окончательно потерявшись. Склонившись, Снейп поймал губами ее сосок, и стон забился в груди, отчаянно ища выход. Бедра сами собой дернулись, чуть раскрывшись, и, будто услышав их безмолвную мольбу, его рука легла на колено, двинувшись под юбку.

Язык закружился по ареоле, медленно и неуклонно сводя с ума, зубы легонько мазнули по напряженному соску, заставив вздрогнуть, изогнуться в его руках, подставляясь под изысканные ласки, которых прежде она была лишена волей своего строгого Верхнего – тем слаще и безумнее они казались сейчас, будто вкус вожделенного запретного плода.

Горячее прикосновение обожгло кожу над резинкой чулок, и Гермиона вздрогнула, резко возвращаясь из сладостной агонии в суровую действительность. Еще немного, и его рука проникнет…

– Нет, сэр! – воскликнула она и, стушевавшись под сверкнувшим недовольством взглядом, поспешила пояснить: – У меня… месячные. Я обнаружила это буквально перед приходом сюда. Они должны были начаться позже, и я…

Губы Снейпа, только что ласкавшие ее сосок, искривились в усмешке.

– Я подозревал это, – спокойно сказал он, спуская ее со своих колен. Ошеломленная Гермиона, внезапно оказавшись на полу, подняла на него непонимающий взгляд, но затем медленно, борясь с сопротивляющимся своевольным телом, встала на колени и заложила руки за голову. И слегка расслабилась, заметив одобрительный кивок своего Верхнего.

– Ты считаешь это поводом для отмены сессии? – откинувшись в кресле, задумчиво спросил Снейп. – Почему?

– Но сэр, – растерянно пробормотала Гермиона. – Кровь…

– Ты думаешь, меня испугает кровь? – задумчиво спросил он, вряд ли в действительности ожидая ответа, но Гермиона всерьез задумалась: сколько же раз за свою жизнь он видел, как проливается кровь? Сколько раз он проливал ее сам? Его прошлое Пожирателя Смерти не пугало ее, но мысль о шрамах, которые оно могло оставить в его душе, заставила сердце тревожно заныть.

– Может быть, кровь всего лишь предлог, и есть какая-то другая причина, по которой сессия сегодня не должна состояться? – холодное равнодушие в его голосе так резко контрастировало с тем огнем, который он пробудил в ней своими ласками всего несколько минут назад, что Гермиона вдруг усомнилась: а заводился ли он сам, касаясь ее?

Подкравшаяся липкая мысль намертво присосалась к мозгу, заставляя прокручивать в голове все сессии со Снейпом, эпизод за эпизодом, чтобы с каждой секундой внутри все больше крепло робкое понимание: она вообще ни разу не замечала ни одного признака его возбуждения. Даже лежа у него на коленях во время порки, она не ощущала, чтобы в живот упиралось что-то… упирался член.

Гермиона замерла, будто молнией пораженная осознанием, что вообще за все время впервые только что подумала о его члене. Не потому что безумным эротизмом дышал каждый его жест и сказанное слово, и не было нужды двигаться мыслями ниже пояса, а потому что она не видела никаких признаков, что у него вообще есть член. Снейп ни разу не снимал штаны. Вообще не раздевался! Ни разу не делал попыток… трахнуть ее. Они никогда это не обсуждали, но, может, подобное противоречило его Тематическим принципам? Или он был способен так же хорошо контролировать свое тело, как и мысли? Существовала ли телесная окклюменция, позволяющая ему закрыться от физического желания? Или Гермиона его не привлекала как женщина? А может, у него просто уже не вставал?

– Гермиона?

– Сэр? – она перевела на него испуганный взгляд, заметив, как он нахмурился, и отчаянно понадеялась, что он все же не читает мысли. Потому что последняя казалась настолько крамольной, что волна паники сама всколыхнулась в душе.

– Я задал тебе вопрос.

Гермиона сглотнула, пытаясь вернуться мыслями к разговору. К счастью, память послушно подкинула нужный отрывок, напомнив, о чем спросил Снейп, и ответ вырвался сам собой:

– Простите, сэр. Нет, других причин отменять встречу нет. Я лишь подумала, что вам может быть… неприятно.

– Ты думаешь, мне может быть неприятно твое тело из-за естественного физиологического процесса, с которым ты ничего не можешь поделать, кроме как переждать? Или забеременеть, но этот способ, смею предположить, слишком радикален для тебя, – Снейп, как всегда, был циничен и прямолинеен, и Гермиона опустила глаза. – Тебе нужно обезболивающее?

– Нет, сэр, – прислушавшись к себе, ответила она, благодарная своему телу за то, что оно решило сегодня не мучить ее, ведь Снейп, судя по всему, был твердо намерен ничего не отменять. Видимо, чтобы еще больше ее смутить. «Вызвать эмоции».

– Хорошо. Сегодня обойдемся без болевых практик – твой организм и без того достаточно уязвим. Слегка поменяем планы и займемся кое-чем другим. Наказание также откладывается до следующей сессии.

– Наказание, сэр?

– Мне сосчитать, сколько раз за последние десять минут ты игнорировала мои вопросы, или ты предпочтешь не знать, ведь это будет напрямую связано с количеством ударов розгами, которые ты получишь в следующий раз? – безразличие в голосе Снейпа пугало больше, чем его слова о розгах, и Гермиона решила, что все же не хочет знать.

– Пусть это будет для меня сюрпризом на следующую сессию, сэр, – тихо ответила она, пытаясь морально подготовиться к тому, что ждало ее сейчас. Из-за будущей порки она будет паниковать потом.

Снейп коротко кивнул.

– Иди в душ. Продолжим, когда я снова смогу увидеть тебя настоящую, а не ту маску, что ты нарисовала себе на лице, – поднявшись, он обогнул ее, стоящую на коленях у его стола, и стремительно вышел из комнаты.

Гермиона никогда еще так долго не торчала в ванной перед сессией. Пытаясь настроиться, она уговаривала себя, что ничего такого в этом нет, и раз Снейпа не смущает кровь у нее между ног, то и ее не должно это беспокоить. Но при этом она возвращалась под душ несколько раз, перед самым выходом попытавшись даже вымыться изнутри. Бросив взгляд на белоснежный халат, как всегда дожидающийся ее на крючке, она с сожалением оставила его там и, глубоко вздохнув, впервые вышла в спальню обнаженная.

И замерла, увидев рядом с кроватью низкую деревянную конструкцию с тремя отверстиями. Колодки. Все тревожащие ее мысли мгновенно вылетели из головы, сменившись картинами откровенного содержания, главной героиней которых была она сама и это пыточное приспособление. И конечно, ее Верхний.

– Понадобилось три недели, чтобы ты наконец решилась выйти из ванной без халата, – Снейп неслышно подошел сзади, и его вкрадчивый голос закутал тело в колючую сеть мурашек предвкушения. – Если бы не кровь, ты бы воспользовалась им и сегодня, не так ли? Руки за голову, ноги слегка раздвинуть, смотри прямо перед собой.

– Я… не знаю, сэр, – пробормотала Гермиона, принимая указанную позу и ощущая, что, несмотря на тщательно произведенные очистительные процедуры, липкая влага уже начала скапливаться внутри нее. – Скорее всего, да.

Тяжелая рука легла ей на спину и неспешно устремилась вверх, лаская кожу и будто поощряя за откровенный ответ. Достигнув собранных в хвостик волос, она аккуратно убрала их с пути, дав дорогу губам, нежно прижавшимся к чувствительной шее. Мир взорвался, разлетевшись на куски и вспыхнув ярким пламенем, и весь этот взрыв и жаркий огонь сосредоточились в одной точке – месте прикосновения губ Снейпа к ее коже. Стон пролился из груди неостановимым потоком, голова закружилась, и Гермиона покачнулась. Тут же ее талию обхватили горячие руки, помогая устоять на ногах, а мягкая ласка поцелуя сменилась жестким укусом. Резкий контраст ощущений вырвал из груди Гермионы еще один стон, и ее уха коснулся жаркий шепот:

– Сегодня ты будешь носить мои следы. Не от порки, а от засосов и укусов. Ты понимаешь, что это значит, Гермиона?

Мысли путались, но она понимала. Это казалось безумием. Сумасшествием, диким и необузданным, с каждой секундой все больше выходящим из-под контроля. Она пришла сюда сегодня, чтобы отменить сессию, но в итоге, как Алиса, неосторожно провалилась в кроличью нору, такую же бездонную, как тьма, скрывающаяся в глубине черных глаз Снейпа. Понадобилось три недели, чтобы она вышла из ванной без халата, и столько же, чтобы он наконец поцеловал ее тело. Гермиона ощутила необычайную легкость на душе, которая была похожа… на счастье? Нет, скорее всего, это слово было неуместным в этой ситуации, но туман в голове мешал подобрать правильное. Сомнения в том, что она не привлекает его как женщина, наконец, почти развеялись. Почти… Нужен был последний сокрушительный удар. Снейп требовал от нее честности, и она будет с ним честной.