Оковы и плети (СИ) - "StilleWasser" - Страница 69
- Предыдущая
- 69/92
- Следующая
Затаив дыхание, Гермиона сделала шаг вперед, как вдруг девушка негромко, но жалобно застонала.
– Нет… нет, пожалуйста… только не снова, – бормотала она, захлебываясь тихими безнадежными слезами и мелко дрожа всем телом.
– Мисс? – неуверенно прошептала Гермиона, осторожно подходя к плачущей девушке. Та никак не отреагировала на приближающиеся шаги, продолжая рыдать, свернувшись клубочком на каменном полу.
– Мисс, я вас не трону…
Обойдя девушку по кругу, Гермиона заглянула ей в лицо и замерла.
– Пэнси?!
На полу у её ног лежала Пэнси Паркинсон, некогда самая популярная ученица Слизерина и экс-пассия Драко Малфоя, красивая, утонченная и гордая. Сейчас на прекрасном аристократичном лице с фарфоровой кожей не осталось живого места: фиолетово-зеленые синяки украшали скулы и лоб, губы были прокушены, и в уголках запеклась кровь. По всему телу, насколько позволяло рассмотреть некогда дорогое дизайнерское платье на тонких бретельках, красовались такие же синяки и ссадины, как на лице, делая Пэнси похожей на сломанную куклу, которую жестокой рукой выбросил наигравшийся хозяин.
Чувствуя, как её начинает тихонько потряхивать от ужаса, ненависти к чудовищу, способному сотворить такое с девушкой, и жалости к его жертве, Гермиона подняла дрожащую руку с огоньком Люмоса повыше и увидела, что платье Пэнси разорвано прямо от середины подола вверх почти до талии, и между покрытыми синяками стройными ногами тоже запеклась кровь.
– Мерлин! – прошептала Гермиона, опускаясь на колени и отпуская шарик света парить не слишком высоко над головой, чтобы у слабенького заклинания хватало мощности освещать нужный участок.
– Нет! Нет! – вдруг закричала Пэнси, очевидно, осознав, что к ней приблизились вплотную, но не открывая глаз. Крепче сжав ноги и свернувшись плотнее в клубок, она закрыла лицо руками с обломанными ногтями и истерически зарыдала.
– Пэнси! Это я, Гермиона! Все в порядке! Все хорошо! Здесь больше никого нет! Это всего лишь я! – стараясь не касаться её, чтобы не причинить боли израненному телу, как можно спокойней проговорила Гермиона. Жалея, что под рукой нет зелий, она попробовала наколдовать Исцеляющие чары, но без палочки столь мощное заклинание не желало работать.
– Прости… – прошептала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы от жуткой картины насилия, написанной на хрупком женском теле, и от собственной беспомощности. – Ваш декан прав, я ни на что неспособна…
Она осторожно дотронулась до руки Пэнси, и та замерла, испуганно затихнув и явно всё еще не осознавая, кто рядом с ней. А затем, очевидно, не дождавшись никаких других действий от коснувшегося её человека, медленно отняла руки от лица и открыла глаза. Часто моргая и щурясь от светящего в лицо огонька заклинания, она еще раз всхлипнула, а затем на израненном лице отразилось удивление, смешанное с безнадежностью.
– Грейнджер… И тебя… – голос был хриплым, сорванным явно уже давно. Всхлипнув, она снова зарыдала, и Гермиона переместилась выше, аккуратно устроила голову Пэнси у себя на коленях и, нежно поглаживая её по грязным спутанным волосам, терпеливо ждала, пока та затихнет.
– Агуаменти! Давай же! Ну! Агуаменти! – разозлившись на саму себя, наверное, уже в десятый раз скомандовала Гермиона, и вдруг её сложенные ладони заполнила чистая вода, золотом замерцавшая в тусклом свете. – Пэнси!
Успокоившаяся Паркинсон, теперь лишь мелко дрожавшая на холодном полу, подняла голову с колен Гермионы и, увидев перед собой воду, принялась жадно пить прямо с рук. Напившись, она упала обратно, словно простейшее действие отняло у нее последние силы.
– Как… – едва слышно пробормотала Пэнси, устало закрыв глаза. Очевидно, за две недели, проведенные в лапах извращенца, после всех бесчеловечных пыток она дошла до крайней степени истощения и изнеможения: каждое движение и слово давались ей с трудом.
– Беспалочковая магия, – поняв, что та имеет в виду, ответила Гермиона, наколдовав еще немного воды и принявшись осторожно, почти ласково, оттирать кровь и грязь с лица Пэнси.
– Он… научил, – никак не реагируя на аккуратные влажные поглаживания по лицу, прошептала Паркинсон, не открывая глаз.
– Да, – отозвалась Гермиона, хотя это явно был не вопрос.
– Беги…
– Что?! – от звучащего в голосе Пэнси безразличия к собственной участи Гермиону передернуло. – Я не оставлю тебя! К тому же я не настолько хороша в беспалочковой магии, как…
Имя Драко, хоть и не произнесенное вслух, повисло в воздухе. Паркинсон издала какой-то булькающий звук, похожий одновременно на смешок и всхлип.
– Глупая… гриффиндорка.
– Нет, Пэнси, мы выйдем отсюда вместе! Перед тем, как меня похитили, я успела отправить Драко сообщение. Магловским способом, но он поймет. Он найдет нас и вытащит отсюда! – Гермиона старалась говорить бодро и убедительно, старательно загнав подальше мысли о том, что Драко уже может быть мертв и никогда не увидит её сообщение с фотографией письма Джеймса. А МакГонагалл и авроры, которые могли бы найти телефон, ни за что не догадаются, что это. Оставалась надежда, что он не затеряется, отброшенный не сведущими в магловской технике магами, и попадет в руки Гарри, а тот сообразит заглянуть в последние отправленные сообщения. Да, надежды совсем мало, но Пэнси об этом знать не обязательно.
– Нет…
– Ты что-то сказала? – Гермиона наклонилась ниже к лицу Паркинсон, но тут же пожалела об этом: оказывается, в уголках губ под корочкой крови, теперь смытой, прятались небольшие разрывы. Сморгнув навернувшиеся на глаза слезы и стараясь не думать о том, что могло стать причиной подобных травм, она нежно погладила Пэнси по голове, и та вздрогнула и снова захныкала, не открывая глаза.
– Нет… нет, пожалуйста… я всё сделаю! Нет! Не надо!
– Пэнси! – Гермиона аккуратно потрясла её за плечо, и та всхлипнула и замолкла. – Знаешь… Я должна признаться: я тобой восхищалась. Даже в детстве, на первых курсах, ты всегда была такой изысканной, утонченной. Ты умудрялась носить школьную форму так, будто на тебе роскошное дизайнерское платье. Я жутко завидовала твоей всегда идеальной прическе, в то время как мои волосы больше напоминали клубок спутанной жесткой проволоки. И мальчишки ловили каждое твое слово и стремились урвать хоть крупицу твоего внимания. Они видели в тебе девушку, а я была лишь товарищем для Гарри и Рона, ходячей библиотекой со всегда готовой домашкой. В тебе было столько внутренней силы и непоколебимой уверенности в себе, что, несмотря на извечное соперничество между нашими факультетами, ты была для меня примером для подражания. А помнишь, на шестом курсе мы варили Амортенцию? Когда ваш декан проверил работы, из всех слизеринцев у тебя оказалась лучшая. Я жутко разозлилась тогда, ведь это у меня всегда получались лучшие зелья на курсе, а теперь меня постоянно кто-то обходил. А ты лишь улыбнулась, словно ничего особенного не случилось, и сказала: «Еще одна песчинка на пути у меня под ногами». Ты…
Взглянув на Пэнси, Гермиона поняла, что та провалилась в забытье и, похоже, ничего не слышала. Скинув пиджак, она аккуратно подсунула его ей под голову вместо подушки.
– Здесь две двери, – пробормотала она, запустив шарик света еще выше и оглядываясь по сторонам. – Если одна ведет на выход, то что находится за второй?
Поднявшись, она решительно направилась к двери справа. Та оказалась заперта, а за второй обнаружился жуткого вида грязный туалет, выглядевший хуже, чем все магловские санузлы в общественных местах вместе взятые. Ни ванны, ни даже раковины не было, и стало ясно, почему Пэнси не могла хотя бы оттереть с себя кровь. Но, возможно, у нее просто не было на это сил. Или желания. Гордая слизеринка явно собралась умереть тут вместе со своей поруганной честью. Гермиона сжала руки, так что ногти больно впились в кожу, и резким жестом отправила шарик Люмоса на другую сторону комнаты, чтобы внимательно осмотреть каждый уголок в поисках малейшей лазейки или чего-то, что можно использовать как оружие. На нестабильную беспалочковую магию, которая могла подвести в любой момент, полностью надеяться было нельзя.
- Предыдущая
- 69/92
- Следующая