Властелин Огненных Земель - Дункан Дэйв - Страница 27
- Предыдущая
- 27/106
- Следующая
– Зачем ты здесь? – Улыбка, улыбка. – Ты обещал не приезжать.
– А вдруг ты передумала? Если да, у нас еще есть время. Мы можем бежать вместе.
– Джерард! О Джерард, ты забыл, что собираешься выдать меня замуж за одного из богатейших землевладельцев в Шивиале?
– Я несколько месяцев ни о чем другом не думал. Тебе не обязательно проходить через все это. Мы можем бежать в Исилонд или Тергию и быть всегда вместе. – Денег Эйледа как раз хватит на дорогу, не больше.
Она рассмеялась, словно он удачно пошутил, но в глазах ее не было веселья.
– И на что мы будем жить, мастер Джерард? Я не умею разделывать свиней или варить кашу.
– Я найду работу! Я готов работать до смерти ради тебя, Шарлотта!
– Это звучит не слишком обнадеживающе. Возможно, я смогу научиться чистить рыбу в порту. А моя семья? Ты возьмешь ее с нами? Или как ты защитишь их?
Увы, вот в чем заключалась проблема! Как седьмая в списке наследников, она стояла так близко к трону, что ей необходимо было королевское разрешение на брак, а герцог Дерьмо-Морд был закадычным дружком старого короля Тайссона. Вот в чем все дело. Если Шарлотта откажется от брака, семья ее будет разорена; а если бежит с Джерардом, и он, и ее отец могут кончить свою жизнь на плахе. Только за пределами Шивиаля может она найти свое счастье – в нищете с Джерардом или как будущая королева Бельмарка. В бельском набеге ее семью не обвинят.
– О бедный Джерард! – сказала она. – Я все понимаю, правда! Мы просто не должны думать об этом.
– Конечно, ты не должна думать о том, что разделишь свою, – он чуть было не сказал «постель», – жизнь с грязным старым…
– Четырнадцать поместий и замков, Джерард. Конечно, большую часть времени нам придется жить в Грендоне, и я часто стану бывать при дворе. Жюль получил обещание короля, что я буду Госпожой Праздника в следующую же Долгую Ночь! – Ее отважная улыбка приглашала разделить с ней ее счастье, и все же он видел, как измотана она за час милого общения с гадким развратником. Он не посмел открыть ей изобретенную им альтернативу.
Она отвернулась от него, чтобы поздороваться с каким-то дряхлым дядюшкой.
Всю ночь он проворочался в своей комнатке на чердаке; правда, мучила его не только нечистая совесть. Почти задевая носом крышу, он слушал дождь и ветер, и из головы не шло предупреждение Леофрика насчет плохой погоды. Бельский флот мог сбиться с курса или его могло выбросить на камни. Неопределенность не поднимала ему настроения; он боялся даже того, что страхи его напрасны.
К утру гроза и не думала стихать. Даже свадьба была под угрозой. Дороги развезло, мосты смывало, лошади ломали ноги, проваливаясь по колено в грязь, а в парке повалило половину шатров. К полудню начали прибывать гости, промокшие и продрогшие, и это только добавляло неразберихи и сутолоки в переполненном дворце. Он предложил нарисовать Шарлотту в свадебном платье.
– Великолепная идея! – сказала ее мать. – Это будет для нее славной, мирной передышкой. Здесь становится шумно, а следующие два дня будут очень утомительными! Леди, вы и представить себе не можете…
Спустя примерно час Шарлотта стояла в верхней гостиной, глядя в окно, пока Джерард кусал губы и пытался передать легкость тонкой ткани. Ее верхнее платье темно-синего цвета колоколом расходилось от узкой талии; разрез спереди открывал алый бархат нижнего платья, в свою очередь, разрезанного, чтобы показать отделанный перламутром корсет. Она казалась выше, чем обычно, – должно быть, надела башмачки на толстой подошве. Волосы скрывались под пышной накидкой. С лицом проблем не было. Он мог бы нарисовать его во сне – точеные скулы, гладкую кожу, ровные зубы, губы… И все это переливалось как бриллиант, освещенный изнутри жарко горящим жизненным огнем, – и тут умение подводило его. Ее мать, понимавшая все – даже слишком хорошо понимавшая, – под благовидными предлогами удалила из помещения всех слуг, но сама осталась, деловито листая страницы блокнота с приглашениями в углу комнаты, но в пределах слышимости. Разумеется, беседа шла только на отвлеченные темы, и Джерарду приходилось изо всех сил сосредоточиться на своем занятии. О тайном бегстве не могло быть больше и речи, и все, на что он надеялся, – это обронить несколько прозрачных намеков, но по мере того как текли минуты, возможность для этого также таяла. И тут Шарлотта дала ему предлог, в котором он так нуждался.
– И где вы были с тех пор, как уехали от нас?
– За границей, – пробормотал он.
Ее удивленное восклицание заставило мать оторваться от своей тетради.
– Что? – Она встревоженно отвернулась от окна, забыв о позировании. Она наверняка вспомнила все его намеки насчет Исилонда или Тергии. – Как интересно! – добавила она уже осторожнее. – И где? Что вы там делали?
– О! Мне не стоило бы говорить об этом… но если вы пообещаете никому не рассказывать… и вы тоже, миледи? Строжайшая тайна! Даже принц может не знать о том, что происходит. – Лучше уж не знать! – А даже если и знает, он вряд ли согласится обсуждать это. Нам, герольдам, порой приходится вести переговоры с иностранными правительствами. Разумеется, я не имею права раскрывать их содержание… – Он нес чушь, однако до сих пор особенно не лгал.
– Вы неподкупны, Джерард! Но можете же вы хоть намекнуть нам на это? – Шарлотта кокетничая.
– Ну, у меня была возможность нанести краткий визит в… Бельмарк.
Обе леди хором испустили испуганные восклицания.
– Эти монстры! – заявила Шарлотта. – Да вы и сами слышали! Сразу после вашего отъезда они напали на Эмблпорт и похитили там несколько десятков детей и молодых людей. Убили несколько человек! Какая жестокость!
Джерард хмуро кивнул.
– Мой визит имел некоторое отношение к этому событию.
– О! – Леди Кэндльфрен захлопала в ладоши. – Как замечательно! Вы вели переговоры насчет выкупа этих несчастных?
– Я не могу раскрывать предмета этих переговоров, мадам. Но это было весьма запоминающееся путешествие. Я был воистину поражен. Конечно, я видел только один город, Варофбург, но это прекраснейшее место! Я ожидал увидеть нагих дикарей, живущих в пещерах, а обнаружил процветающий, просвещенный народ. Их дома и одежды богаче, чем у большинства шивиальцев. – Он улыбнулся, видя их недоверие. – Я познакомился, например, с молодым принцем, ровесником наследного принца Амброза. Честно говоря, он один из самых обаятельных людей, которых я встречал в жизни. Весьма вероятно, он станет следующим королем Бельмарка.
– Удачи ему. – Шарлотта ледяная.
– Мне кажется, молва сильно очерняет бельцев. Признаю, порой они бывают агрессивны, но так мало иностранцев посещают их страну…
– С чего бы им хотеть этого? Джерард, вы говорите о работорговцах, пиратах, похищающих беззащитных женщин! – Шарлотта гневная.
– Не они одни прибегают к насилию. Шивиальцы тоже торгуют рабами, хотя мы никогда не слышим об этом. В свое время в порту Эмблпорта был захвачен бельский корабль, и всю его команду повесили! Вы слышали об этом?
Мать с дочерью недоверчиво переглянулись.
– Нет. Когда это случилось? – спросила леди Кэндльфрен.
– Лет пятьдесят назад. У бельцев долгая память. – Джерард видел, что не слишком преуспел в своих планах.
К полудню начали прибывать все новые гости, и наследный принц Амброз был одним из первых. Он привез с собой еще Клинков, и теперь их стало шестнадцать – Джерарду потребовалось некоторое время, чтобы выяснить, – шесть Королевских Гвардейцев и десять самого Амброза. Если состояние здоровья его отца не улучшится, выпускники Айронхолла должны будут служить принцу. Он расположился у камина в большой зале, сразу подавив всех остальных. Он был громогласен, он был огромен, и он привез с собой молодую даму, явно подругу – они строили друг другу глазки и хихикали. По сравнению с Эйледом он казался капризным ребенком-переростком.
Джерард укрылся у себя на чердаке и работал над своим рисунком под поскрипывание сотрясаемой ветром крыши. Клинки – проблема почти неразрешимая, если только погода и так уже все не испортила. Даже бельцам никогда не Удастся высадить армию в такую бурю – тем более с такой точностью по графику, какой требовала операция. Ему не удалось спасти Шарлотту – и не удалось помочь ruianaiv своего нового покровителя, а потому придется снова кануть в безвестность, где ему и место, и отказаться от надежд стать советником короля. Клинки были помехой Любовь была помехой. Все на свете было помехой.
- Предыдущая
- 27/106
- Следующая
