Воин поневоле - Дункан Дэйв - Страница 32

• Предыдущая
• 32/73
• Следующая

Уолли опять почувствовал боль в ногах. И взгромоздил свои пятки на свободный табурет. Он понимал, что выглядит глупо, но ему было все равно. Вчера он сетовал богу, что не знает, как правильно вести себя за столом, но, судя по поведению Нанджи, основные здешние требования – это энтузиазм и скорость. Несколько минут они ели и пили в полном молчании. Люди приходили и уходили, брали тарелки с едой и садились за столы. Уолли присмотрелся и заметил, что окончание трапезы знаменуется тем, что тарелку опускают на пол и собаки начинают ее лизать. Он ненадолго оторвался от поглощения пищи и начал наблюдать.

Сначала, когда бог в первый раз привел его к воротам храма, воины показались ему просто толпой нерях. Но некоторые из тех, что присутствовали сейчас в столовой, заставили его изменить свое мнение. Седьмому следует хорошо одевать своего подопечного, но эта проблема решится а помощью меча Хардуджу, а сейчас Нанджи по крайней мере чисто одет и причесан. Это можно сказать далеко не о всех. Кого из них стоило бы взять в телохранители?

Уолли заметил, что какой-то Четвертый не спускает с него глаз. Это был хорошо сложенный мужчина лет примерно тридцати, выглядевший гораздо чище и аккуратнее, чем все остальные. Уолли узнал его.

– Вассал, – спросил он тихо, – кто этот Четвертый, – тот, что сидит рядом с Третьим? Я видел его вчера, он был с Отрядом Смерти.

Нанджи бросил взгляд в ту сторону и сразу же отвернулся.

– Мастер Бриу, мой повелитель, – сказал он. Нанджи опустил глаза в тарелку и, кажется, потерял аппетит.

Вчера Бриу выполнил свой постыдный долг с достоинством. Когда толпа разошлась, он сумел не потерять головы и удержал свой кнут, несмотря на провокации Уолли. Бриу ему вполне подходит.

– Как ты думаешь, захочет ли он присоединиться к нашей миссии? – спросил Уолли.

При слове «наша» мгновенная улыбка осветила лицо Нанджи, но он покачал головой.

– Его жена скоро родит, мой повелитель.

Жаль, подумал Уолли.

– Но он – человек чести?

– Конечно, мой повелитель.

Он сказал это с небольшой запинкой.

– А что мастер Горрамини? – спросил Уолли подозрительно.

Нанджи закусил губу, поежился и опять повторил то же самое:

– Конечно, мой повелитель.

К черту план номер один! Совершенно ясно, что существует какая-то негласная воинская заповедь, о которой бог умолчал: «Никого не выдам». Хоть Нанджи и верный вассал, но ни о ком он не скажет плохо – паршивая овца все стадо портит. А если это правило соблюдается, то парень все равно не знает правды о всех Горрамини – одна из трех горилл Хардуджу, а значит, по понятиям Уолли, он не может быть человеком чести. Хотя тогда, во дворе, он не показывался, и здесь в столовой его тоже нет.

Нанджи опять взглянул на Бриу. Он оттолкнул свою еду, сложил руки и сидел так, напряженно глядя прямо перед собой. Уолли с любопытством посмотрел на него.

– Что-нибудь не так? – спросил он.

На лице Нанджи изобразилось страдание, но вскоре оно опять стало непроницаемым.

– Это оказалось слишком хорошо, чтобы быть правдой, мой повелитель, – ответил он загадочно.

Уолли еще раз осторожно окинул взглядом комнату. Первые, Вторые, Третьи, Четвертые… Пятых нет. Когда он только что вошел, здесь было по крайней мере четыре красных юбки. Почти все сидели к нему лицом. Разговоры постепенно замолкали. Что-то явно затевалось, и в центре этого были Бриу и его друг. Уолли тоже оттолкнул от себя тарелку и кружку.

Бриу и Третий поднялись, и стало совсем тихо. У двери в кухню столпились слуги и повара Черт, даже Нанджи, кажется, знает, что происходит! Уолли снял ноги с табуретки и встал, приготовившись защищаться.

Бриу подошел к столу и поприветствовал его. Уолли ответил.

– Светлейший Шонсу, – сказал Бриу голосом, рассчитанным на то, что его услышат все, – не будете ли вы столь любезны, что пожертвуете гостеприимством ради дела чести?

Вот, значит, как. Теоретически Уолли может отказаться, практически нет. В чем именно состояло это дело чести, он не мог понять, разве что вчера своими действиями он как-нибудь скомпрометировал этого Бриу. Может быть, светлейшему Шонсу надо только объявить, что он получил этот необъяснимый меч не от Бриу?

– Честь всегда стоит на первом месте, – ответил Уолли так же громко.

Бриу явно нервничал, но по его виду нельзя было сказать, что он собирается вызывать Седьмого на поединок.

В знак согласия он слегка наклонил голову.

– Тогда будьте любезны, представьте мне своего подопечного, светлейший.

Черт! Ну конечно, это – бывший наставник Нанджи. Но почему тогда он так спокоен? Уолли взглянул на своего ученика, неподвижно стоящего у стены, и увидел, что выражение лица у юноши стало точно таким же, как в тот момент, когда меч Шонсу приблизился к его горлу.

Прежде чем начать спор, Уолли решил соблюсти все формальности.

– Мастер Бриу, позвольте мне иметь честь…

Нанджи сделал свое приветствие.

Ответ Бриу перешел в вызов. – Стой! – загремел Уолли. – Я запрещаю тебе отвечать.

Нанджи хотел было ответить, да так и остался стоять с разинутым ртом.

Лицо его побагровело и теперь почти не отличалось цветом от рыжей шевелюры. Повелитель нарушает закон? Что же теперь будет?

– В этом деле чести надо разобраться, – сказал Уолли все так же громко. – Мастер Бриу, вы, вероятно, не знаете, что ученик Нанджи – под угрозой смерти – отказался принести мне вторую клятву на том основании, что он уже поклялся вам. Я полагаю, вы достойны такой преданности?

Бриу покраснел.

– Это его долг, светлейший.

– И ваше бремя. Вам также следует знать, что ученик Нанджи по моему приказу принес мне вторую клятву, когда он уже был моим вассалом и ни в чем не мог меня ослушаться.

Ответа Бриу зрителям пришлось подождать.

– Так мне и рассказали свидетели, светлейший.

Тарру и все прочие свидетели догадались по знакам, какие это были клятвы.

– Значит, это моя вина, я его повелитель, сказал Уолли. – Вызовите меня!

На лице Бриу ничего не отразилось, он лишь слегка покачал головой.

– Поскольку третья клятва затрагивала честь наставника, ее не следовало приносить без моего разрешения, светлейший.

Уолли об этом не подумал. В толпе пронесся еле слышный удивленный шепот. Неужели воспоминания Шонсу подвели его? Чтобы дать себе время подумать, он спросил:

– Вот как? И в какой же сутре об этом говорится?

Бриу колебался.

– Ни в одной из тех, что известны мне, светлейший. И, конечно же, я смиренно склоняюсь перед вашим знанием сутр. Просто так я понимаю законы. Значит, выход только один. Как старший воин Уолли может просто сказать ему, что такое понимание неправильно, и его мнение возобладает. Это, конечно, унизительно, но ничего другого от него и не ждут.

– Признаюсь, что раньше я не сталкивался с подобными вопросами, – сказал Уолли, имея в виду Шонсу. – Тот факт, что в сутрах не дается никаких конкретных указаний, подтверждает исключительную редкость этого случая. Его хорошо обсуждать в жаркий день, за кружкой пива. Скажите, вы сами додумались до такого истолкования?

Бриу опустил глаза.

– Я обсуждал это дело с воинами более высокого ранга, светлейший, и их мнение совпало с моим.

Тарру, ну конечно! Он это затеял или по крайней мере был в курсе всего. Бриу, очевидно, обратился с этим вопросом к самому старшему, и только Тарру мог сделать так, чтобы все Пятые отсюда ушли. Какая дерзость! Значит, необходимо немного показать силу – и почти сознательно – так, как мы зажигаем свет, – Уолли переключился на Шонсу.

Голос его прокатился по залу, как раскаты грома:

– Так вы вызываете Второго на смертный поединок только из-за вашей интерпретации, мастер Бриу? Я полагаю, это достойно презрения, так действуют трусы!

От неожиданности Бриу отпрянул и побледнел; все присутствующие одновременно затаили дыхание.

Уолли насмешливо взглянул на своего противника.

Нехотя, деревянными движениями – так человек идет на эшафот – Бриу сделал знак вызова.

• Предыдущая
• 32/73
• Следующая