Бесценный дар (СИ) - Темень Натан - Страница 18

— Хорошо, — наконец сказал глава Ордена. — Ты запомнил, кто ведёт следствие? Найди к нему подход. Мы должны иметь информацию из первых рук. Что может хотеть этот человек?

— Я знаю, — ответил Альфред. — Есть одна женщина. Это его больное место.

— И это всё?

— Всё.

— С таким же успехом я могла бы прочитать утренние газеты.

— Извини. Это служебная информация.

— Ах так! Знаешь что, Зуйков… Мне пора идти.

— Я провожу.

— Не стоит. Кстати, я сменила замок на двери.

— Я знаю.

— Вот и прекрасно.

— Я думал, ты позвала меня поговорить об этом.

— Я тоже думала, что тебя интересую я, а не мои замечательные родственники.

— Ты всегда меня использовала. По мере надобности.

— Всего хорошего, Толик. Привет работе.

Он поднялся из-за стола, не смея прикоснуться к ней, и только отодвинул мешавший стул. Стуча каблучками, она вышла из зала, он проводил её взглядом. Отшвырнул скомканную салфетку, шлёпнулся на стул и рассеянно уставился на забытую Анной сумочку.

Служитель поставил на стол обширное блюдо, выполненное в форме розы, и украшенное густо-синей глазурью с золотым кантом. К блюду добавились ещё несколько блюдец поменьше.

— Прошу, друзья, — повёл рукой временный заместитель главы Ордена, — угощайтесь.

— Всё-таки устрицы вредны для желудка, — отирая рот, пробормотал один из членов совета. Он тихонько рыгнул и смутился, прикрывшись салфеткой.

— Тоже ведь живые твари, — отозвался другой.

— Традиции, друзья. Нужно соблюдать наши традиции, — заметил третий. — Особенно сейчас, когда мы так уязвимы.

— Уязвимы, — с расстановкой сказал четвёртый, и все посмотрели на него.

— Что вы хотите сказать, друг мой? — ласково спросил заместитель.

— Меня беспокоит эта девчонка. Что она делала у дома госпожи Виктории?

— Как угощение, друзья? — радушно поинтересовался зам. — Всё в наших лучших традициях. И, раз уж о них заговорили, я думаю, совет не будет возражать, если мы поручим нашему уважаемому другу выяснить меру опасности девицы по имени Астра. Вместе с вопросом о сотрудничестве со следователем. Вот вам и карты в руки, дорогой друг. А устрицы и правда хороши.

Члены совета дружно закивали.

На стол, покрытый чёрно-белой мозаикой, поставили блюдо с рубленым мясом. Мясо было тщательно перемешано, выложено горкой, отдалённо напоминающей былую птицу, и густо посыпано порванной руками зеленью.

— Главное в мясе — хорошо выпустить кровь, — заметил член совета, ковыряя в мясной горке двузубой вилкой.

— Главное, чтобы птица была хорошо упитанная, — отозвался другой, поднеся к носу вилку, и разглядывая лежащий поверх алого мяса кусочек требухи. — В такой соку больше.

— А ещё птичка должна быть молодая, — авторитетно заявил третий, тщательно пережёвывая свою порцию. Он скривился, и потащил изо рта длинный стебелёк зелени. Брезгливо положил стебелёк на стол.

— Не всякая молодая птичка полезна, — скептически заметил брат Альфред, всё ещё переживавший свою неудачу.

— Не всякая, — эхом повторил глава Ордена, сидевший в задумчивости, и к блюду не притронувшийся.

Все посмотрели на главу, а он сказал, не поднимая глаз и рассматривая ногти:

— Так, брат Альфред? В птичках может попасться дробь, и другая пакость? Или она может заболеть, и испортить всё стадо?

— Стаю, — тихо поправил брат Альфред, отложив вилку. Вилка звякнула.

— Стаю. Ах, да. Вот что, брат. Займитесь этой нашей птичкой по имени Астра. А заодно и лояльностью господина полицейского. Вам и карты в руки.

Члены совета торопливо закивали.

Ноги дрожали. Астра натянула шлем, чтобы Фома не увидел, как ей страшно. Он медленно выруливал от дома покойного магистра. Вдоль улочки выстроились машины, и любопытствующие собирались кучками, глазея на окна особняка. Она посмотрела назад, и содрогнулась от ужаса. Чьи-то неумолимые глаза смотрели прямо ей в лицо, закрытое зеркалом шлема.

Они выехали из тесной улочки и прибавили ходу. Ветерок забрался за ворот куртки, охладил кожу, и Астра решила, что ей померещилось.

— У меня есть ещё родственники в городе! Я не хочу ехать в деревню.

— Я обещал полиции, что отвезу тебя.

— Я не хочу в деревню. Я там со скуки помру.

— А тут ты просто помрёшь! — рявкнул Фома. Мотоцикл вильнул, они обогнули очередную машину, и остановились, целя в просвет между фургоном с рекламой собачьего корма и семейным авто с привязанной на крыше надувной лодкой. Был красный свет, и перед перекрёстком скопилось пыхтящее стадо машин всех мастей. Астра ощутила зуд в спине, будто за майку забрался назойливый жучок. Потом что-то толкнуло их сзади, она обернулась, и увидела бампер машины, приткнувшийся вплотную. Загорелся жёлтый, машина мягко отъехала назад. Ровно настолько, чтобы взять разбег для нового толчка. Астра ахнула, жёлтый огонёк всё горел, машина заурчала громче, а Фома крикнул «Держись!». Она сжала пальцы, мотоцикл фыркнул, с истошным визгом проскрежетал бок семейного авто, и по нему хвостом кометы рассыпался вихрь искр потревоженного металла. Они вырвались к светофору. Мотоцикл почти лёг набок, огибая фургон, и они пролетели под сигналом, когда жёлтый глаз светофора мигнул, став зелёным.

Они лавировали в потоке машин, заполнивших проезжую часть. Потом попытались свернуть, но уткнулись в груду щебня и оранжевую громаду ворочавшегося в этой массе экскаватора. Астра обернулась. Ей показалось, что та, большая машина с угловатым бампером, мелькнула позади.

— Давай переулками, там они не проедут! — крикнула она Фоме. — Сворачивай на следующем!

Он что-то крикнул, она не поняла. И повернул, но не в переулок, а на центральный проспект. Расстегнул застёжки шлема, и стянул его с головы.

— Ты спятил?

— Молчи.

Впереди показалась масса машин, и даже под шлемом Астра отчётливо слышала гудение множества клаксонов. Они обогнали несколько медленно двигавшихся авто, и стало видно, что по проспекту движется колонна. Огромное стадо байков, заполнив пространство дороги от края до края, продвигалось в сторону центра, потом неспешно заворачивало и устремлялось, медленно и торжественно, на кольцевую.

Фома сбавил скорость, и они медленно поплыли обок этой моторизированной толпы. Астре показалось, что некоторые из мотоциклистов обернулись, смотрят на них и перекидываются неслышными за общим гулом репликами в их адрес. Но никто не выказал желания ни отогнать их, ни поприветствовать.

Так они достигли кольца, торжественно проследовали по нему, сделав полукруг, и выехали с его противоположной стороны. Огромная масса байков, как стадо железных животных, стремящихся на водопой, прибавила ходу на шоссе, и двинулась к выезду из города.

— Вот, возьми. Лимонада нет. Только пиво.

— Я не люблю пиво, — сказала Астра капризно, глядя, как он откручивает пробку и наливает пенящуюся жидкость в пластиковый стаканчик. Взяла стакан, и стала пить, всхлипывая и обливаясь. Когда они, после утомительного проезда по раскалённому шоссе и городским окраинам, добрались до обширной зелёной площадки, и стреноженные байки выстроились в ряды, найдя покой в тени редких деревьев, ей хотелось только одного — лечь на травку, и чтобы никто её не трогал. Холодная жидкость смочила пересохший рот, пролилась внутрь живительным бальзамом, и Астра решила, что жизнь понемножку налаживается. С той минуты, когда они присоединились к рычащей и гудящей колонне, страх отпустил, и ощущение чужого прилипчивого взгляда пропало.

— Старик, да это и правда ты! — возникший сбоку молодой человек напоминал дикобраза в период линьки. Свободно болтающаяся на тощем теле майка открывала загорелые жилистые руки, покрытые татуировкой от запястий до плеча. Поверх майки сидела матерчатая жилетка, расшитая значками и надписями. Молодой человек ухмыльнулся, и его усы, которые можно было бы назвать роскошными, если бы не прискорбная нехватка густоты, встопорщились, придав ему ещё большее сходство со щетинистым зверьком.