Девушка из письма (ЛП) - Гуннис Эмили - Страница 19

Она повернулась на другой бок, стараясь устроиться удобней. Одеяло колыхалось, когда ребенок радостно двигался внутри нее, не думая о том, что ждет впереди. Айви видела и девушек без животов. За ужином они сидели за отдельным столом. От них веяло печалью, которой она еще не познала. Она должна выбраться из обители Святой Маргарет прежде, чем родится ребенок. Она должна заставить Алистера понять.

Любимый, я так сильно по тебе скучаю. По нашим поездкам к морю, по прикосновению травы к коже, когда мы лежали, глядя в небо. Нам не позволено выходить. Я чувствую, что отрезана от природы, от дома, от тебя, от себя. Я мечтаю убежать. Но единственное время, когда монахини не смотрят, это ночь. А спальни так высоко, что, пытаясь спуститься, можно свернуть шею. Даже если я выберусь наружу, куда мне бежать? Дядя Фрэнк привезет меня обратно, и мама не сможет его остановить. Я могла бы убежать к тебе, но не знаю, хочешь ли ты этого. И не смогу вынести, если ты прогонишь меня на улицу. От прежней меня ничего не осталось. Даже имени. Ночью в темноте я чувствую, как наш ребенок двигается внутри меня. Я подвела своего ребенка. Я всех подвела. Я плачу каждую ночь, не в силах уснуть.

Я не знаю, читаешь ли ты эти письма, но не могу тебя отпустить. Прошу тебя, если ты еще меня любишь, приезжай и забери меня. Никому не нужно знать, что это твой ребенок. Может, ты сможешь оплатить мое проживание в пансионе. Я с радостью верну тебе деньги, как только ребенок достаточно повзрослеет, чтобы я смогла пойти работать. Неважно, что мне придется сделать, куда отправиться. Я никогда не буду для тебя помехой.

Пожалуйста, умоляю, приезжай поскорей. Иначе в этом месте я скоро сойду с ума.

Со всей своей любовью,

навечно твоя Айви.

Слеза упала на бумагу, и Айви ее стерла. Затем аккуратно свернула письмо, поцеловала и положила под подушку. А после повернулась на бок, спрятала лицо в одеяло и заплакала. 

Воскресенье, 5 февраля, 2017

Престонское шоссе было узким и извилистым, и Сэм приходилось ползти со скоростью улитки, учитывая обилие поворотов. Судя по найденным Фредом заметкам, Джордж Кэннон, миновав престонскую церковь, свернул на другую дорогу. И тот поворот стал для него роковым. Сэм не могла не отметить, что путь этот вел к обители Святой Маргарет. Как писал «Суссекс Аргус» 12 марта 1961, следствие установило, что потом он, заскользив на черном льду, слетел в канаву. Смерть наступила мгновенно.

Дорога была оживленной, и Сэм заехала на придорожную стоянку, изучая окрестности. Судя по газетному описанию места аварии, за пятьдесят лет почти ничего не изменилось. Все та же однополосная дорога, по бокам ― высокие изгороди, вдоль которых тянутся канавы. Было холодно, должно быть, как и в январе 1961, Сэм видела впереди на дороге черный лед. Она потянулась к сумочке и достала блокнот. «Ужасная авария унесла жизнь старшего суперинтенданта суссекской полиции», ― гласил заголовок «Суссекс Аргус» от 24 января. Чуть впереди от места аварии дорога резко изгибалась, Сэм двинулась к повороту, заметив на углу огромный георгианский [28]дом. Другого жилья в обозримом пространстве не было, и девушка решила постучать в дверь. Может, ей смогут сказать, кто жил здесь во время несчастного случая. Это будет последняя остановка за утро. После этого придется поехать на работу.

Она подошла к входной двери; каменная табличка на ней гласила: «Престонское поместье». Сэм потянулась к дверному молотку в форме головы льва. Откуда-то изнутри доносилась громкая классическая музыка, но после пары минут ожидания никто не появился. Она постучала еще раз и, наконец, услышала за дверью чей-то кашель. Открыл мужчина лет пятидесяти, круглолицый, румяный, с копной редеющих седых волос. На огромном животе ― фартук с изображением «Давида» Микеланджело. Судя по остаткам еды на нем, Сэм только что прервала кулинарный сеанс.

― Здравствуйте. Может, вы сможете мне помочь, ― улыбнулась она. ― Я студентка. Пытаюсь узнать об автомобильной аварии, что произошла здесь на углу.

― Здесь часто бывают аварии, ― перебил ее мужчина. ― Отвратительный поворот. Какой-то отдельный случай и не вспомню.

― Ладно, ― вздохнула Сэм. ― Меня интересует тот, что был в 1961. Так что прошло какое-то время.

― Боюсь, я действительно ничего не знаю.

― Вы жили здесь в то время? ― спросила Сэм, пытаясь продолжить разговор.

― Да, наша семья живет здесь несколько поколений, ― мужчина вытер руки о чайное полотенце.

― Красивый дом. Понятно, почему вы не хотите съезжать.

― Спасибо. Простите, но я должен спасти суфле, ― он потянулся, чтобы закрыть дверь.

― Конечно. А еще кто-то жил здесь тогда? Может, ваша мать? Или отец?

Мужчина тяжело вздохнул, потом указал на дверь по ту сторону подъездной дорожки.

― Зайдите к моей матери. Она по соседству, в квартире бабушки. Но предупреждаю, мама любит поговорить, ― добавил он и захлопнул дверь.

― Спасибо, ― сказала Сэм дверному молотку.

По мощеной дорожке она направилась к одноэтажному домику с висящими корзинами и ящиками для растений на окнах. Сэм позвонила, и дверь открыла розовощекая маленькая старушка с россыпью белых кудрей.

― Чем могу помочь? ― В одной руке женщина держала секатор, в другой ― огромный букет калл.

― Здравствуйте. Я разговаривала с вашим сыном. Меня зовут Сэм. Я кое-что изучаю в этом районе. И меня интересует авария, что случилась в январе 1961 на повороте рядом с вашим домом.

― Ясно. Как мило с его стороны отправить незнакомку к старой матери, ― женщина подмигнула.

― Да, он что-то творил на кухне, ― улыбнулась Сэм.

― Как обычно. Что именно вы хотите знать? Может, я смогу что-то вспомнить. ― Она положила цветы на столик в коридоре.

― Это было бы отлично. Большое спасибо, миссис...

― Я – Розалинда. ― Женщина надела очки и, толкнув дверь, вышла наружу.

― Приятно познакомиться, Розалинда.

― Вы знаете, кто попал в аварию? ― Она положила на скамейку у задней двери тяжелое шерстяное одеяло и осторожно села сверху. ― Ужасный угол. Столько людей съезжает с дороги, особенно в такой гололед.

― Могу представить, ― Сэм вытащила блокнот из сумочки. ― Меня интересует авария, в которую попал местный полицейский, старший суперинтендант Джордж Кэннон.

― Авария была серьезной?

― Да, похоже, он погиб на месте. Не думаю, что был замешан кто-то еще. Он просто слишком быстро повернул за угол и потерял управление. В конечном итоге оказался в канаве.

Какое-то время женщина смотрела в землю. Сэм потерла руки в перчатках, согревая их.

― Кэннон. Знакомое имя.

― Полагаю, это был отец Китти Кэннон, ведущей ток-шоу. Она из этих мест. Не знаю, слышали ли вы о ней.

― Да, конечно, ― женщина нахмурилась.

Сэм подняла взгляд на ошеломляющее георгианское строение, заметила клематис, ползущий вверх по стене к окнам.

― Я просто подумала, что кто-то из вас мог что-то видеть из дома.

Розалинда покачала головой.

― Нет, простите, ничем не могу помочь.

― Ну, спасибо, что уделили мне время. Может, вы позвоните, если что-то вспомните? Я оставлю свой номер.

― Конечно, милая, ― и Розалинда радостно помахала на прощание.

Только вернувшись в офис и устроившись за столом с кружкой крепкого кофе, Сэм смогла обдумать утренние события.

― Так что происходит? ― спросил Фред, глядя на нее поверх очков.

Сэм вытащила из сумочки письмо.

― Бабушка нашла его среди бумаг деда. Это письмо написала девушка по имени Айви в 1956. Она забеременела от парня-футболиста, который, судя по всему, ничего не хотел знать. ― Девушка достала ноутбук и включила его. Когда он загрузился, на экране возникло фото Эммы.

― Милая заставка, ― проговорил Фред. ― Красивая девочка.