Девушка из письма (ЛП) - Гуннис Эмили - Страница 27

Она так погрузилась в свои мысли, что заметила Джемму, лишь когда та фактически прошла рядом с машиной. Внутри все сжалось. Ей нужно задержать Джемму до того, как та войдет внутрь. Но если Сэм внезапно выскочит из темноты, то обеспечит бедной девушке сердечный приступ. Она быстро опустила окно и помахала рукой, словно они были подругами и просто давно не виделись.

— Джемма! Джемма, это я, Сэм. Я приходила сегодня.

Девушка остановилась и обернулась, сначала не в силах понять, кто же зовет ее из темноты. Сэм вышла из машины.

— Простите, я не собиралась вас пугать. Как вы? Можно вас на пару слов?

— Вообще-то нет. Через десять минут начнется моя смена, а мне еще нужно переодеться. — Сэм отметила, что Джемма выглядела бледной и уставшей, исчезла та живость, что прежде сквозила в ее поведении. Она раздраженно убрала с лица выбившиеся из хвоста волосы и заправила их за ухо.

— Я видела вас на похоронах Отца Бенджамина, — мягко сказала Сэм. — Вы были очень расстроены. Не думала, что вы его знали.

— Вам лучше уйти. Прошу вас. Нас не должны видеть вместе. Из-за того, что вы проникли в комнату Сестры Мэри-Фрэнсис, мне здорово досталось. Я чуть не осталась без работы. — Джемма взглянула на нее. — Заведующая хотела позвонить в полицию, но Сестра Мэри-Фрэнсис убедила ее этого не делать.

— Мне правда жаль, но я должна была с ней поговорить. — Сэм удивила вспышка Джеммы.

— И очень ее расстроили! — резко бросила Джемма. — У нее проблемы с сердцем. Сестре тяжело говорить о Матушке Карлин; она все еще по ней скучает. — Она сунула руку в сумочку и достала зазвонивший телефон. — Это с работы. Меня уже потеряли. Мне нужно идти.

— Вы знаете женщину, которая встала посреди службы? — спросила Сэм.

— Нет. Кто вы на самом деле? И чего, черт возьми, хотите? — выпалила Джемма.

— Я – репортер, — призналась Сэм. — Сестра Мэри-Фрэнсис намекнула, что с Матушкой Карлин что-то произошло. Я пытаюсь выяснить, что именно.

— О боже. Просто уходите, — Джемма повернулась и зашагала по тропинке.

— Джемма, думаю, вы что-то скрываете. И мне не хотелось бы делиться своими подозрениями с полицией.

Девушка остановилась. Сердце Сэм так бешено колотилось в груди, словно от этого момента зависела вся ее жизнь.

— Если вы расскажете, что вас терзает, обещаю, об этом никто не узнает, — тихо произнесла Сэм, чувствуя одновременно вину и облегчение, когда Джемма повернулась; в глазах ее стояли слезы.

— Я не могу говорить сейчас, я опоздаю на работу. Коллега ждет, когда я ее сменю.

— Можете уделить мне всего пять минут? — умоляла Сэм. Она боялась, что Джемма передумает, если позволить ей сейчас уйти. — Отправьте сообщение, что ваш автобус опоздал или еще что-нибудь. Если поговорите со мной сейчас, я больше никогда вас не побеспокою.

— Обещаете? — Джемма смахнула слезы.

— Да, — улыбнулась Сэм. — Может, сядем в машину? Снаружи холодно.

Как только Джемма захлопнула дверцу, устроившись на пассажирском сиденье, она расплакалась всерьез. Сэм терпеливо ждала, глядя, как утекают драгоценные секунды. Джемма, рыдая, писала сообщение в телефоне. Потом, закончив, вытерла нос рукавом.

— Не торопитесь, — Сэм протянула ей бумажный носовой платок.

Джемма громко шмыгнула носом.

— Ваш визит создал мне кучу проблем. Из-за вас меня уже дважды вызывала заведующая.

— Мне, правда, жаль, Джемма. Я бы никогда не прокралась тайком, если бы это не было так важно.

— Ну, о чем бы вы ни беседовали, Сестра Мэри-Фрэнсис очень расстроилась. И с самого утра, не умолкая, говорила о Матушке Карлин. Я уже чувствую, словно знала эту женщину, хотя и никогда ее не видела.

— Что вы имеете в виду?

— На самом деле я не должна об этом говорить. — Джемма смяла бумажный платок в кулаке.

— У вас не будет неприятностей. Я никогда не выдаю свои источники. Это что-то вроде профессиональной этики.

Джемма какое-то время молча смотрела на Сэм, потом глубоко вздохнула.

— Матушка Карлин была здесь еще до меня. И, похоже, с ней было непросто. Лицемерила, умело манипулировала людьми. Добилась увольнения одного из сотрудников. И вообще, насколько я смогла понять, была порядочной сукой.

— Продолжайте, — подбодрила Сэм, прибавляя печку.

— Подруга моей матери Эми, которая и устроила меня сюда, рассказывала, что служащие всегда глумились над тем, как поднять ей настроение. Однажды утром Эми вошла в комнату Матушки Карлин и обнаружила, что ночью та умерла от сердечного приступа. В «Грэйсвелле» такое и раньше случалось. Но Эми увидела на тарелке у кровати половинку лепешки с гашишем. И сразу же ее узнала, потому что пекла сама. Об этих лепешках знали многие. Заведующая, случайно услышав, что они лежат у Эми в сумке, конфисковала их. Похоже, было общее собрание персонала по поводу наркотиков на рабочем месте. Эми чуть не уволили. В комнате персонала даже приказ повесили. Должно быть, лепешки находились в кабинете заведующей. Кто-то взял одну и дал Матушке Карлин. И, похоже, в них содержалась кислота, так что воздействие было очень сильным.

— Что? — спросила Сэм, открыв рот.

— Эми клянется, что не давала их ей. Вероятно, кто-то просто решил сыграть безобидную шутку с монахиней. Но у Матушки Карлин было слабое сердце, и оно не выдержало. К счастью, в комнату к ней в то утро вошла именно Эми. Так что она смогла забрать половинку лепешки до приезда «скорой». Эми ждала последствий, но ничего не случилось. Полагаю, следователи не стали искать наркотики в теле семидесятипятилетней монахини. Эми об этом никому не рассказывала, лишь мне. Все случилось больше десяти лет назад. Наверное, ей просто нужно было облегчить душу. — Джемма снова начала плакать. — Сестра Мэри-Фрэнсис сказала, что слышала той ночью, как Матушка Карлин взывала к Сатане. Но у Матушки часто были ночные кошмары, так что Сестра не стала никого звать. Она говорит, что никогда себе этого не простит. Ко мне случившееся отношения не имеет, но я тоже чувствую вину — за молчание. Почему кто-то хотел навредить Матушке Карлин?

— Это я и пытаюсь понять, — пробормотала Сэм. — Вы уверены, что не знаете женщину с похорон Отца Бенджамина?

— Только то, что монахини очень разволновались, когда ее увидели. После службы в «Грэйсвелле» было застолье, и я слышала их разговор.

— Что они говорили? — спросила Сэм, наклоняясь вперед.

— Думаю, я сказала достаточно. — Джемма открыла дверцу машины. — Вы обещали, что теперь оставите меня в покое.

— И сдержу слово. Прошу вас, Джемма, просто скажите, о чем они говорили. Это действительно очень важно.

— О том, как хорошо, что все записи были уничтожены. Что пришло время двигаться дальше. — Джемма вылезла наружу, затем помедлила, положив руку на крышу, и заглянула обратно. — Может, вам стоит внять их совету.

Сэм смотрела, как Джемма идет по замерзшей тропинке в «Грэйсвелл». Затем вытащила свой блокнот и под именами Отца Бенджамина и Джорджа Кэннона написала: «Матушка Карлин».

Суббота, 12 августа 2006

Матушка Карлин села на край кровати, воспаленные, почти негнущиеся руки сложились поверх Библии в молитвенном жесте. Несмотря на проведенный в праздности день, она чувствовала сильную физическую усталость. Для нее подобное уже стало привычным. «В старости мало приятного», — мелькнула мысль. Она перекрестилась и положила четки и Библию на прикроватный столик. Впереди лишь бесконечные болезни и недомогания, да еще душевные расстройства из-за утраты сверстников. Она уже и не помнила, когда просыпалась в последний раз, не чувствуя дискомфорта, с оптимизмом встречая грядущий день.

Матушка потянулась за ходунками и осторожно передвинула хрупкое тело, поворачиваясь к ним лицом. Ее все еще трясло после вчерашней поездки в больницу. Бестактный молодой консультант после множества ощупываний и уколов пришел к выводу, что ее сердце сдавало. И как только пройдет очередной бронхит, ей понадобится кардиостимулятор. Но приступы кашля все еще были очень сильными. Порой она даже думала, что ребра могут вылететь из груди. Так что все это будет очень нескоро. К тому же, с того самого момента, как ее прошлым вечером подняли с инвалидного кресла и уложили в кровать, она чувствовала такую усталость, что не знала, сможет ли найти в себе силы просто еще раз проснуться.