Новый мир. Книга 1: Начало. Часть вторая (СИ) - Забудский Владимир - Страница 56

— Чем же?

— Пойду в полицейскую академию. А оттуда — прямиком в полицию Анклава, — с жестокой мечтательной улыбкой произнесла Рина. — Вот это будет житуха!

— Хочешь работать в полиции?

— Еще бы не хотела! — хмыкнула она. — Любой, у кого есть здоровье и хоть капля ума, должен ползать перед воспитателями на коленях, чтобы ему разрешили стать копом.

— Что тут такого уж крутого?

— Ты, я смотрю, вообще не соображаешь. Фараоны — это же элита! Они обладают настоящей властью! Все их боятся и уважают: от уличной шпаны до проворовавшихся толстосумов! Разве ты бы не хотел быть одним из них? От души давать на орехи разным негодяям, оставаясь при этом законопослушным гражданином с приличной зарплатой и страховкой — разве это не мечта?!

«Да уж. Мечты у людей бывают разными», — подумал я, усмехнувшись.

— Я слышал, там высокий конкурс, — с сомнением покачал я. — Служба в полиции — это тяжелая и очень ответственная работа. Чтобы стать полицейским, недостаточно крепких кулаков и желания причинять людям боль. Надо иметь приличный багаж знаний и высокие моральные качества, чтобы пройти конкурс.

— На что-то намекаешь, умник? — насупила брови Рина. — Не сомневайся, мой котелок варит не хуже твоего. А о моральных качествах лучше помалкивай. И не забудь исповедаться Ричардсу, что ты пялился на мой зад.

«Вот сука», — в отчаянии подумал я. — «Если Кито услышит этот твой треп, он выпишет мне строгий выговор, не разбираясь, кто прав».

— Тебе показалось, — ответил я, с трудом отрывая взгляд от ее задницы. — Или, может, тебе хочется, чтобы на него кто-то пялился? Тогда тебе самой впору исповедоваться, подруга.

— Не забудь накатать на меня донос, как вернешься с прогулки, маменькин сынок, — усмехнулась она, вызывающе посмотрев на меня. — Приходиться, наверное, немало докладных строчить, чтобы усидеть на тепленьком старостовском местечке?

— А тебе, небось, завидно?

— Еще как. Будь я старостой, заставила бы своих балерин отжиматься до седьмого пота! — заржала Рина, мечтательно закатив глаза. — Ох и поплясали бы они у меня!

— Почаще заходи к доктору Митчелл, — покосившись на нее, посоветовал я. — Надо быть полным психом, чтобы допустить тебя к службе в полиции.

— А ты что скажешь, здоровяк? Кем собираешься быть? Библиотекарем? Экскурсоводом?

Насмешливый вопрос Рины застал меня врасплох. После того как моя мечта о работе в космической сфере пошатнулась, я пока еще не задумывался, какие могут быть альтернативы. Наверное, все-таки я пока не готов свернуть с намеченного пути.

— Пилотом, — ответил я гордо. — Я собираюсь поступать в Королевскую воздушную академию.

— Ха! Разве все эти жестянки в наше время не сами себя пилотируют? — искренне удивилась Рина, пожав плечами. — И что за дурацкое название — «Королевская академия»?

— Это старинный, престижнейший вуз — лучший из всех, что когда-либо готовили авиаторов. Во время войны ценнейшее оборудование и большую часть преподавательского состава академии эвакуировали из Великобритании, — менторским тоном объяснил я. — А название свое она получила в честь британской королевской семьи. В память о ней название было сохранено и в наше…

Я прекратил рассказывать, заметив, что Рина демонстративно зевает.

— Слушай, а экскурсовод в музее из тебя был бы ничё такой, — подмигнула мне девушка.

Я сам не заметил, как мы зашли на второй круг вокруг озера и дошли до дальней его стороны. Бетти и Поль остались где-то далеко позади. По ту сторону водной глади блестели под солнцем турники на спортплощадке, а позади них возвышались учебные корпуса. Мы находились на узкой тропинке между озером и зеленой поляной, прерывающейся метрах в двухстах от нас внешним забором территории интерната. Считалось, что это место было одним из тех, что не охватываются ни одной из камер видеонаблюдения.

В этот момент Рина, не переставая презрительно мне усмехаться, как бы невзначай начертила в воздухе знак «тайный разговор». Поглядев на нее какое-то время в поисках подвоха, я с сомнением покачал головой, но затем все же неохотно прикрыл свой правый глаз ладонью.

— Эх, не слишком-то ты интересный собеседник, Сандерс, — молвила Рина, придвигая к моему левому глазу свое правое запястье. — Наш с тобой треп быстро начинает надоедать.

«Лучше бы я тебя трахнула, здоровяк», — было написано на экране ее «пип-боя».

Выпустив изо рта воздух, словно сдувшийся воздушный шар, я недоверчиво воззрился на улыбающуюся Рину, прикрывающую свой правый глаз крепкой смуглой ладонью с ненакрашенными, но аккуратно состриженными ногтями. И вдруг понял, что все это время мы с ней думали об одном и том же. Я совершенно ясно теперь осознал, что за бесстыдные мысли скрывались за ее насмешливой, на первый взгляд, усмешкой. От этого понимания мне сделалось совсем жарко.

— Я могу сказать о себе то же самое, — ответил я.

«Нас обоих запроторят в карцер до конца семестра», — набрал я на своем дисплее, печально глядя левым глазом на очертания подтянутого женского бюста под униформой и представляя себе, как мои ладони крепко сжимают ее смуглые сиськи.

— По-моему, это была дурацкая идея — шляться в такую жару вокруг этого озера. Ты не мог придумать ничего интереснее? — недовольно спросила Рина.

«Думаешь, можно найти здесь местечко, где мы продержались бы хоть минут пять, пока нас не поймают?» — написала она, игриво показав мне язык.

«Ты издеваешься», — подумал я в отчаянии, не сумев сдержать улыбку. Фантазия заработала со скоростью экспресса. Я вдруг ощутил давно забытое чувство, с которым кровь приливает в нижнюю половину моего тела и мужское достоинство начинает распрямляться и натягивать брюки. Думать становилось тяжелее. Кажется, я даже вспотел. Но девушка, позабавившись отразившимся на моем лице смятением, с сожалением вздохнула и написала:

«Не волнуйся, малыш. Понимаю, что не прокатит. Я бы на многое пошла ради хорошего перепихона. Но не на долбанный карцер. Я уже этого дерьма отведала всласть. Как-то две недели там проторчала. Хуже дерьма нет на свете».

Тяжело вздохнув, я кивнул, и как-то по-новому с пониманием посмотрел на собеседницу. Вот уж не думал, что в этой грубой, пошлой и циничной девке я встречу родственную душу, озабоченную теми же проблемами, что и я, которая так же тяготится заключением в проклятом интернате.

«Я 24 дня там был», — написал я. — «Тебе тоже снилась разная херня?»

Рина лишь кивнула, раздраженным взмахом головы, дав понять, что не намерена обсуждать эту тему.

Оглянувшись, я заметил, что Поль и Бетти отстали от нас по меньшей мере на триста метров, а остальные ученики, решившие этим жарким днем совершить моцион вокруг озера — еще дальше. Впереди, в полусотне метров от нас был небольшой кустарник, в котором, как я знал, любили отсиживаться парни из нашего отряда, сачкуя во время трехкилометрового кросса.

— Ух. Ну и жара Может, стоит передохнуть и подождать Поля с Бетти? — спросил я, отирая со лба потом. — А то еще солнечный удар хватим.

«Если зайдем вон за тот куст — покажешь мне сиськи?» — набрал я на комме.

Поглядев на меня левым глазом и дразняще ухмыльнувшись, Рина набрала на «пип-бое»:

«У меня классные сиськи. Увидишь — не забудешь. Вам там что, дрочить разрешают?»

— Хм. Быстро же ты устал, парень, — насмешливо произнесла она вслух.

«Нет, выписывают дисциплинарку и позорят перед всем отрядам. Но мне плевать».

— Что ж, — протянула Рина задумчиво. — Ну давай упадем там, передохнем.

25 октября 2077 г., понедельник. 195-ый день.

Как и следовало ожидать, воскресная встреча не принесла никому из ее участников ничего хорошего.

У Поля с Бетти «дружбы» так и не сложилось. Несостоявшаяся пассия Паоло Торричелли была смертельно обижена, что я — объект ее тайной страсти, ради которого она, вопреки предостережениям подруг, согласилась на рискованную встречу — обделил ее своим вниманием в пользу однокурсницы, которую она считала уродиной и дурой.