Моя прекрасная повариха (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 2

– Руки покажи, – потребовала гномка. Я послушно показала – она помяла мои ладони и заявила:

– Готовься. Скоро потеряют чувствительность, плиты и сковороды тут горячие. В общем, смотри. В гостинице десять номеров, не больше тридцати постояльцев, завтрак, обед и ужин по часам, но всегда есть те, кому хочется набить пузо в любое время суток. Завтрак! – мы прошли к сверкающим металлическим столам, и я увидела домовых, которые старательно нарезали овощи. Ножи так и сверкали в их лапках. – Подается в восемь, в шесть утра ты уже здесь. В шесть приезжают поставщики, ты принимаешь товар, проверяешь… и смотри, Леклер любит пакостить! Иногда кладет мясо с душком. На завтрак каша и яйца, тосты и ветчина, иногда кто-то просит чего-нибудь посытнее, тогда можно сделать сэндвичи. Это быстро, заготовки всегда есть.

Пекка с теплом посмотрела на домовых, которые старательно орудовали ножами – делали заготовки для обеда. Мне показалось, что ей не хочется отсюда уходить.

– Почему увольняетесь? – спросила я. Если здесь есть подводные камни, то лучше узнать об этом сразу. Возможно, этот Фьярви, который смотрел на меня с таким снисходительным презрением, имеет какие-нибудь скверные начальственные привычки.

Я понимала, что мне, возможно, придется отбиваться. Был опыт, увы.

– Уезжаю к куме, – ответила Пекка, всем видом давая понять, что это не мое дело. – После завтрака домовые моют посуду, а ты начинаешь готовиться к обеду. Суп, закуски и салаты, второе, напитки… – она указала на хрустальные емкости с кранами, в которые уже заложили нарезанные фрукты и залили ледяной водой. – Домовые все нарезают, а твоя задача, в общем-то, смешивать готовые блюда. Ты, конечно, изменишь меню под себя, но вот что запомни: – гномка обернулась ко мне и подняла руку с вытянутым указательным пальцем. – Это не Благословенный край, народ тут простой и без выдумки. Им бы побольше да посытнее. Конечно, совсем уж хрючево подавать не стоит, все-таки марку надо держать. Но не убивайся, поняла? Этого никто не оценит.

Я кивнула. Пекка вздохнула и продолжала:

– Я, конечно, понимаю, ты сегодня хотела понравиться Фьярви. Показать себя с лучшей стороны. Но! Если ты каждое утро будешь вот так делать лодки из бекона, то тебя надолго не хватит, можешь мне поверить. Не убивайся. Вареные яйца без затей, гости наелись, вот и ладненько.

Я снова кивнула. Пекка уезжает к куме – что мне с ней спорить? Мое дело сейчас было очень простым: молчать, кивать и хвататься за работу обеими руками. Осенью Глория пойдет в школу – до осени нам нужно окончательно освоиться, закрепиться и заработать хоть какие-то деньги.

А здесь есть и стол, и квартира. Так что мне повезло. Мне очень повезло.

– На обед к нам всегда приходит Орочья Десятка, – продолжала Пекка. – Не естся им в своей казарме, тащатся сюда. Но они мужики неплохие, чистые все, аккуратные. Для них не забудь запеченную морковь и грибы с чесноком и укропом. В меню не входит, но они очень уважают это и ценят.

– Просто знак внимания? – уточнила я. Пекка вздохнула.

– Сразу видно, что раньше ты жила в другом месте, – ответила она. – И в другом сословии. Офицеры из Орочьей Десятки – это те, с кем надо дружить. Я не должна класть им морковь, но орки ее любят. А мне за это хорошие чаевые – раз! Вот было дело, повадился сюда один банковский ходить да хамить, так ему орки быстро рассказали, что такое вежливость. Это два. Случись что, где лично тебе нужны мужские руки, починить там что или перетащить – выйдешь и спросишь: господа офицеры, кто поможет барышне? Это три. Мало ли, кому понадобится бока намять? Это четыре.

– Понятно, – кивнула я. – Морковь и грибы с чесноком и укропом.

Насколько я успела узнать вкусы орков по короткой приютской жизни, они обожали баклажаны с чесноком. Похоже, надо будет внести кое-какие изменения в меню.

Эленвер не искал меня – он искренне обрадовался, когда мы с Глорией сбежали из его дома, в чем были. Но никогда нельзя быть уверенным в том, что твое прошлое о тебе не вспомнит.

И на этот случай мне нужны были друзья. А если эти друзья будут военными – еще лучше.

– Что на обед сегодня? – спросила я. Пекка улыбнулась, развязала и сняла фартук и протянула мне.

– То, что ты приготовишь. А у меня поезд через полчаса.

Фьярви

– Это всего лишь кукла, Дархан, – сказал я. Господин Иканори только что оплатил номер на неделю и, катя за собой огромный чемодан на колесиках, двинулся в сторону лестницы. – Он ее всегда с собой возит. Надувает в номере, ну там потом…

Я замялся. Казалось бы, работая в гостинице, ты сможешь посмотреть на всякое – но не о всяком захочешь говорить вслух.

– У каждого свои причуды, в конце концов, – закончил я. – И не нам их обсуждать. Может, он просто очень одинок. А как он там забавляется – не наше с тобой дело.

Дархан скорчил презрительную гримасу и плюнул.

– Мерзость какая, тьфу!

Я не сдержал усмешки.

– Зато тихо. Ни шума, ни криков, ни поножовщины. Ни дерьма в рояль, прости Небо. И тройные чаевые, а? Неплохо, на мой взгляд.

Через четверть часа в холл влетела разноцветная стайка местных девиц с пониженной социальной ответственностью: шлюшки расселись на диванах, сверкая отсутствием нижнего белья под короткими юбчонками. Следом вплыл трехпалубный корабль – госпожа Бьянка, хозяйка заведения с зелеными фонариками на Лесной улице. Гостиница была хлебным местом для работниц постельного труда, и я давным-давно заключил с Бьянкой договоренность: ее девки работают у меня, она за это щедро платит, а я не пускаю сюда их конкуренток. Ален, тощий и рыжий бармен, отправился открывать бутылки с вином – девицы госпожи Бьянки всегда сметали весь бар в ожидании клиентов.

– Мой дорогой Фьярви! – пророкотала она. Я поцеловал ей руку, и Бьянка кокетливо стрельнула заплывшими жиром глазками: выглядело устрашающе. Свернутые в рулет купюры, которые она вложила в мою ладонь, понравились мне намного больше.

– Эльфы, – сообщил я. – Три номера, шесть гостей. Правила повторишь?

Бьянка кивнула и, обернувшись к девицам, рыкнула:

– Так, тихо! Это порядочное место!

Девки тотчас же натянули юбки пониже и сели так, словно хотели походить на студенток во время лекции.

– Не визжать. Не драться. Не гадить. За собой смывать! – голос Бьянки был похож на рык медведицы, разбуженной в берлоге. – Если из-за одной из вас господин Фьярви откажет нам от гостиницы, задушу нахрен! Поняли?

– Поняли, госпожа Бьянка! – пропел тоненький хор, и девицы потянулись к бару за вином.

Через час приехали эльфы: как всегда, очень дорого одетые и с таким выражением на холеных физиономиях, словно им предложили отведать навозу на лопате – сплошное презрение к малым сим. Я встретил их за стойкой портье: замещал господина Шарля, который отпросился по семейным делам. Заполняя листы регистрации, один из них вдруг дернул носом и спросил:

– Даравинская горчица? И авокадо?

– Что, простите? – не понял я. Презрение на лице эльфа сменилось некоторой снисходительностью к неграмотному.

– Кажется, у вас стали прилично готовить, – произнес он. – Когда обед?

– Ровно в два часа, – ответил я и, когда эльфы отправились по номерам, тоже позволил себе принюхаться.

Со стороны кухни действительно пахло впечатляюще: легко, свежо, пикантно. Запах навевал самые приятные мысли – я невольно задумался о том, как хорошо сейчас отправиться куда-нибудь на свежий воздух, на пикник, взяв с собой корзинку с поджаренным хлебом, курицей и помидорами… Я так замечтался, что не сразу услышал негромкое:

– Извините, пожалуйста, господин Фьярви…

Это была Глория, дочь эльфийки. Она уже успела переодеться в белоснежную рубашку и аккуратные брючки и выглядела так, словно сошла со страниц модного журнала. Я невольно подумал с уважением об Азоре, которая, живя в приюте святой Марфы для иномирян и крыс, так заботилась о девочке.

– Да, слушаю, – спросил я и протянул ей одну из конфет на стойке. Всегда надо держать конфеты, вдруг приедут гости с детьми. Глория приняла угощение с достоинством, но без эльфийской чопорности, уважительно кивнула и спросила: