Моя прекрасная повариха (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 45

– Пожалуйста, мама! – прокричала Азора. – Кушайте, не обляпайтесь! Вон!

Я давно не видел, чтобы вон шли так быстро и в ногу.

Когда за эльфами захлопнулась дверь, Азора почти без чувств осела на диван и разрыдалась. Я бросился к ней, обнял, заговорил, пытаясь утешить – уже не помню, о чем. Прадед смотрел одобрительно.

– Правильно, правильно, – сказал он. – Вот это по-нашему, Азора. Ты победила.

Азора

Домовые говорили, что король в свое время обожал суп из сладкого картофеля с трюфелями. Я выбрала это блюдо для завтрашнего этапа конкурса, но сейчас и думать не могла ни о рецепте, ни о готовке.

Когда мои родители ушли, то в гостиную спустилась Глория и, сев рядом с Конрадом, с завидной невозмутимостью сказала:

– Дедушка и бабушка хотели со мной поговорить. Я не стала. У меня было занятие, надо отрабатывать направленный магический удар. Папа, смотри, как я научилась!

Она махнула рукой в сторону Фьярви, и его синяки стали светлеть. Он дотронулся до лица, улыбнулся и произнес:

– Я всегда знал, дочка, что ты у меня умница. Спасибо!

– Я ей ничего не говорил, – Конрад заварил нам чаю, но никто не притронулся к чашкам, все мы были слишком взволнованны. – Думаю, как сама решит, так и будет. А она, голубка, бегом на второй этаж да так дверью хлопнула, что по всему дому отдалось! – он одобрительно посмотрел на Глорию и добавил: – Правильно, правнучка. Никогда не терпи тех, кто тебя мучает.

Во взгляде Глории было искреннее тепло, и я в очередной раз порадовалась тому, что они с Конрадом подружились. Будь она одна, непременно разразился бы скандал, мой отец кричал бы о том, что я вырастила наглую и неблагодарную девку… хотя за что бы это их благодарить?

– Какой-то дурацкий день… – вздохнула я. – Вроде бы конкурс начался, вроде бы все должно быть хорошо, но…

– Ты где подрался-то, правнук? – поинтересовался Конрад. Фьярви усмехнулся.

– Да так, учил столичного кулинара манерам.

Конрад рассмеялся.

– Того, который тявкал, что муж не стена? Это хорошо, правнук, это по-нашему! Я в свое время знаешь, как дрался? Вот прабабка твоя – самая красивая гномка была! Парней за ней бегало – ужас! А я всех их отвадил. Тикко Хенрикссона, помнится, батиным молотом гнал по всему подземелью! Он обиделся очень, говорит: приходи на дуэль. Только ты один приходи – и мы одни придем. Я пришел – а он с братьями стоит, а братьев у него пятеро.

Глория ахнула.

– Дедушка, а как же ты?

Конрад усмехнулся.

– Ну так и я был не дурак. Я побежал, они за мной, а бегал-то я быстро. В итоге примчались туда, где народу было побольше, а там и у меня подобрались солисты до ансамбля, и такую мы тогда боевую музыку сыграли, что приятно вспомнить.

Глория рассмеялась, и я тоже улыбнулась. Побеждать свое прошлое тяжело – но сегодня я справилась. Фьярви, кажется, понял, что я больше не хочу ни говорить, ни думать о своих родителях и их безумных планах – и не упомянул о них ни словом.

…Итак, суп из сладкого картофеля с трюфелями – да, это блюдо для настоящих ценителей южной кухни. Сначала я раскалила масло в большой сковороде и добавила туда мелко нарезанный репчатый лук, который поджарила на малом огне до золотистого румянца. Потом к нему в компанию отправились кубики картофеля – через пару минут к ним пришли бульон и молоко. Дождавшись кипения смеси, я убрала огонь и отметила время: через сорок пять минут суп будет готов.

– А что дальше? – поинтересовался Саллеви. Зрители смотрели с заинтересованным восторгом, и я чувствовала, что мои конкуренты, не отрываясь от своих блюд, то и дело бросают в мою сторону острые взгляды. О вчерашней драке знал уже весь Келлеман, но кажется, это пошло только на пользу: в гостинице Фьярви номера были забронированы на месяц вперед.

– Дальше приходит черед белого трюфеля, – сказала я. Он был замочен в растворе воды и белого вина, и, аккуратно счистив с него щеточкой всю грязь, я добавила: – Трюфель нельзя подвергать тепловой обработке, он от этого потеряет аромат. Когда все будет готово, я натру трюфель на мелкой терке и посыплю им мой суп.

Гранд-майор Сардан сегодня сидел в первом ряду вместе с Фьярви, Глорией и Конрадом, и я отчетливо услышала, как он вздохнул и признался:

– Лучше бы баклажаны…

Остальные орки, которые расположились чуть в стороне, показывая всем своим свирепым видом, что они никому не позволят нарушать правила и хулиганить безобразия, дружно кивнули, и я не сдержала улыбки.

– Баклажаны будут в другой раз, господа офицеры. А пока я возьмусь за гренки с сыром, они замечательно подойдут к этому супу.

После того, как суп был готов, я вооружилась специальным ситом и превратила его в нежнейшее пюре. Сверху мягко легла трюфельная стружка, и, передав тарелки в жюри, я наконец-то смогла посмотреть на то, что готовили мои конкуренты.

У Фуга был суп с артишоками, чипсами из фиолетового картофеля и кресс-салатом. Жюри его единогласно одобрило, и Фуг с презрительным торжеством посмотрел на остальных поваров.

Ронетт состряпал жареный томатный суп. Бургомистр и Джек Броуди съели по ложке и дружно скривились. Господин Моро, кулинарный критик, повел носом над тарелкой и сообщил:

– Вы, видно, слишком много времени уделяете охоте на красивых дам. Стебельки помидоров лучше удалять.

Все дружно рассмеялись – это и правда было стыдно. Повара, которые повторяли рецепт Ронетта, взялись за ложки и принялись вылавливать из кастрюль лишнее.

Морави выступил с супом с колбасками, печеными бобами и морковью. На мой взгляд, это было действительно вкусно, но Джек отведал пару ложек и сказал:

– По-моему, это все-таки зимнее блюдо. А сейчас лето.

Морави, который понял, что его дела идут не лучшим образом, громко хлопнул полотенцем по столу и заявил:

– А по-моему, в животе не должно быть скучно ни в какое время года!

Его поддержали криками и аплодисментами, особенно старались девушки госпожи Бьянки. Господин Моро с серьезным видом опустошил свою тарелку и сказал:

– Да, суп в определенном смысле музыкальный. Но он хорош!

Морави просиял. Началось подведение итогов. Фуг, Морави и я получили по три балла. Ронетту не досталось ни одного – он угрюмо положил полотенце на стол и сделал шаг назад. Саллеви расплылся в улыбке, которая не сулила ничего хорошего, и произнес:

– И сегодня нас покидает первый участник! Господин Фуг и госпожа Эрикссон имеют по шесть баллов по итогам двух этапов, у господина Морави пять, а у вас, господин Ронетт… – он сделал угрожающую паузу. – Всего три. Прощайте!

Фьярви

– Как ты думаешь, сколько будет стоить моя гостиница сразу после конкурса?

Саллеви откинулся на спинку кресла, сплел пальцы на животе и задумчиво посмотрел на меня. Мы пришли в мой кабинет после обеда, и я сразу же заговорил о деле.

– С чего это ты решил продать «Вилку»? – полюбопытствовал эльф.

Я придвинул к нему готовую финансовую отчетность по деятельности гостиницы и выписки из кадастровых паспортов, и Саллеви сам ответил на свой вопрос:

– Не хочешь, чтобы жену и дочь поддевали этими шрамами?

Я кивнул. Вчера в тюрьме Азора держалась с непередаваемым достоинством, но я понимал, что ей больно. Свои-то не обращают внимания, но скоро в Келлеман будут приезжать люди и спрашивать: а где готовит та повариха, которая со шрамом? И я сомневался, что такие слова способны порадовать. А Глория? Девочка подрастет, и те юноши, которым она могла бы понравиться, станут воротить от нее носы – да еще и говорить, почему она им не по вкусу.

Если проблему можно решить за деньги, то это не проблема, а расходы. Прадед всегда так говорил.

– Нашел один артефакт, но он дорого стоит, – сообщил я. Саллеви понимающе кивнул и взялся за изучение бумаг, периодически кивая и что-то бормоча себе под нос.

– Тебе бы, конечно, не мешало сделать здесь ремонт и обновить часть мебели, – посоветовал эльф, и я понял, что он сбивает цену. Логично: на его месте так поступил бы каждый. – Ну да ладно, «Вилка» хорошая гостиница. Чем займешься потом?