Новый мир. Книга 4: Правда (СИ) - Забудский Владимир - Страница 5

— Нет-нет, спасибо, — поспешил заверить я.

Молча пообедав, мы с Хуаем, счастливые избавлению от общества друг друга, разошлись по комнатам, где нам предстояло ожидать наступления ночи, под покровом которой мы сможем уплыть. Закрыв дверь на защелку, сняв верхнюю одежду и положив на тумбу пистолет, снятый с предохранителя, я умостился на кушетке и начал вертеть меж пальцев флешку, ради которой преодолел много тысяч миль и подверг себя огромному риску, истинная цена которого станет понятна лишь тогда, когда я снова ступлю на территорию Содружества. «Надеюсь, оно того стоит», — подумал я с волнением, нажимая на кнопку, активирующую воздушный дисплей, и выбирая первый по порядку файл.

Время, оставшееся до наступления темноты, пролетело незаметно.

§ 3

Жаркое австралийское солнце заметно отличалось от тусклого камчатского. Глядя на него сквозь зеркальные стёкла очков-авиаторов, я признался себе, что рад своему возвращению. Какой бы неблагодарной по отношению ко мне не была иногда эта земля, я всё-таки привык считать её домом. Если в этом мире у меня вообще был дом.

На дворе было воскресенье, 4-ое сентября 2095-го. Два часа назад я сошёл с авиалайнера, выполнившего рейс «Новая Джакарта — Сидней». Этому рейсу предшествовали ещё трое суток, которые я провел в пути разными видами транспорта, чтобы оказаться здесь. Маршрут был так запутан, что, я очень надеялся, проследить его было практически невозможно. Если я ошибался, то мои дела были плохи, и вскоре мне предстояло об этом узнать.

Сойдя с поезда, доставившего меня из аэропорта на «родную» станцию «Олимпия-Ист», я прогуливался по улице медленным шагом и с большим интересом озирался по сторонам. Я устал считать, сколько раз я разминулся по пути с самыми разными людьми — начиная от компаний молодчиков и заканчивая семьями с детьми — которые несли на себе политическую символику. Я и прежде знал, что либеральная партия «Разумный прогресс» во главе с Райаном Элмором собирает свыше 40 % голосов среди населения неблагополучных районов Гигаполиса. Однако лишь сейчас, когда лидер партии оказался в опале, стало заметно, насколько много он на самом деле имеет сторонников. Не менее трёх раз всего лишь за пятнадцать — двадцать минут мимо меня пронеслись группы людей на мотороллерах или автомобили, водители которых радостно размахивали сине-белыми флагами и сигналили, привлекая к себе внимание прохожих.

— С ума посходили, идиоты, — слышал я недовольные голоса других прохожих, главным образом людей старшего поколения, сторонников Уоллеса Патриджа.

Мишка встретил меня во дворе заливистым лаем. Мирослав добросовестно проведывал, кормил и поил его все те дни, что меня не было. Но ничто не могло заменить ему внимание хозяина.

— Ну иди сюда, шкура мохнатая! Соскучился, да?! Пойдем-ка в дом.

Я не слишком полагался на Миро в плане ухода за цветами и кормления рыбок. Но, к счастью, моё хозяйство пережило мою длительную отлучку без серьезных потерь. Осмотрев свои владения, я разложил небольшую дорожную сумку, совершил краткое занятие по йоге, а затем отправился в душ, который после стольких дней в пути определенно требовался мне позарез. Я долго и придирчиво рассматривал себя в зеркале, прежде чем решительно взяться за бритву, а затем и за расческу.

Примерно через двадцать минут на меня впервые за долгое время смотрел из зеркала гладко выбритый мужчина, чьи седые волосы были аккуратно расчесаны. Шрамы, конечно, стали от этого лишь еще более заметны. Но, когда взгляд привыкал к этим неровностям и ухабам, под ними просматривались знакомые мне черты лица. Левый глаз больше не дергался — уже одно это делало меня на несколько процентов менее страшным.

— Все равно тебя не возьмут на роль в мелодраму, приятель, — заверил я отражение.

Некоторое время я ходил по дому с неясной целью — то останавливался у окна, то присаживался на диван, то подходил к подвесной полке и задумчиво вертел у себя в руках старую статуэтку за победу в марафонском забеге. Мишка наблюдал за мной с таким понимающим видом, будто мог читать мои мысли.

— Только не надо тут вот этих взглядов, — предостерёг его я.

Наконец мои пальцы нехотя набрали нужный номер. В моих ушах пронеслось не менее четырех длинных гудков. Я уже приготовился сделать движение пальцем, чтобы отменить вызов. Но тут на том конце раздался голос Лауры Фламини:

— Слушаю.

Несмотря на деловой тон, голос был охрипший, словно спросонья. Я запоздало подумал, что был выходной день, и что я позвонил, должно быть, в неудобный момент. Хотелось повернуть всё вспять и отказаться от этой затеи. Но бросать трубку, не сказав ни слова, было бы глупо.

— Алло! — требовательно повторила адвокат. — Есть кто на линии?

— Это Димитрис Войцеховский, — наконец выдавил из себя я.

— Димитрис?! — в голосе прозвучало удивление. — Подожди минутку.

Примерно полминуты из динамика раздавались неясные шорохи.

— Да, извини, — наконец снова раздался в трубке голос Лауры Фламини.

— Я, должно быть, позвонил не вовремя, — констатировал я очевидное.

— Пустяки. Откуда ты мог знать, что я сплю, когда на дворе давно за полдень? — подавив, кажется, зевок, ответила она. — Вчера у меня был очень длинный день. Но я только рада, что кто-то меня наконец разбудил. У тебя что-то случилось, Димитрис? Тебе нужна помощь?

— Нет, ничего страшного не произошло. Мне не стоило тебя беспокоить в выходной. Просто я вспомнил наш последний разговор. И подумал, что, может, я могу посоветоваться с тобой по одному юридическому вопросу.

— Конечно. Буду рада помочь.

— Мы… э-э-э… можем встретиться? — спросил я, и вдруг ощутил, как ладонь почему-то потеет от волнения, и тут же поспешил добавить: — Не сегодня, конечно!

— Тебе сегодня не удобно?

— Мне? Нет, что ты. Мне всегда удобно! — поспешно заверил я, — В смысле, я пока еще не устроился на новую работу, так что времени у меня полно. Просто я подумал, что тебе, наверное, есть чем заняться в выходной день, кроме…

— Предлагаю в четыре в парке Проекта «Ковчег», — перехватила она инициативу.

— Звучит отлично, — выдохнул я.

— В секции «Дарвин», около статуи австралопитека, ты увидишь чайный дом «Сакура». Там очень спокойно и можно поговорить тет-а-тет.

— Тогда увидимся там.

Парк Проекта «Ковчег» представлял собой двенадцатиуровневый крытый парковый комплекс, соседствующий с учебными корпусами Технологического института Сиднея (SIT) и соединенный с несколькими из них крытыми мостиками-переходами. Этот парк был построен на пожертвования Рудольфа Дерновского — владельца корпорации «Андромеда», почетного ректора SIT, известного мецената и, самое главное — одного из вдохновителей того самого проекта «Ковчег», в честь которого парк и получил свое название. В силу своего расположения, а также благодаря привилегии в виде бесплатного входа для студентов SIT, парк стал одним из излюбленных мест их отдыха.

При проходе через входной турникет с моего счёта автоматически списались тридцать фунтов. Я поморщился, подумав, что Лаура, должно быть, не придает значения таким мелочам. На моем же счету остаток давно уже опустился ниже той красной черты, при которой человека могут даже не пустить в приличный ресторан или магазин.

— Прелестно, — пробурчал я.

В парке царила спокойная, умиротворяющая атмосфера. Уши ласкала тишина. Воздух был насыщен озоном и цветочной пыльцой. Мощеные дорожки прорезали зеленые газоны с фигурно остриженными кустами и композициями из камня, огибали белокаменные статуи и фонтаны в римском стиле. Стайки дронов обслуживания неслышно порхали над головой. Парни и девушки студенческого возраста сидели поодиночке или небольшими компаниями на лавочках и на покрывалах, расстеленных на газонах. Громких разговоров и смеха здесь не было слышно — атмосфера располагала не к веселью, а к размышлениям.

Ни одна из статуй не увековечила в себе человека. Они изображали различных живых существ, когда-либо существовавших на планете Земля — начиная от динозавров и саблезубых тигров и заканчивая слонами и антилопами.