Туарег. Серебряный мираж (СИ) - Кальби Иман - Страница 27

– Кассум, хочу, чтобы ты был на свадьбе, сможешь?– спросил Луэй, когда мужчины уже расставались, от души поразвлёкшись с доступными телами, купленными для их прихоти, –  хотя бы на один день, пожалуйста…

Наверное, при всех своих недостатках, надо отдать должное, Лу и правда любил старшего брата, тянулся к нему. Во многом не понимал, не одобрял его поведения, но любил… Белькасем знал, для него это важно…

– Приду, Лу… Обязательно приду… Только с отцом пересекаться не хочу… Не желаю его видеть…

– Брат, может, хватит уже?–  посмотрел на мужчину Луэй,–  сколько лет одно и то же… Кадаф твой отец… Он любит тебя, переживает…

– Закрыли тему, Лу… Я приду только тогда, когда Кадафа не будет… Этим все сказано…

– Хорошо, тогда приходи в последнюю ночь… По традиции, я забираю жену в свой дом. Отец на этой церемонии уже не присутствует. Но ты же знаешь, что там будет моя мать… Она должна встречать меня и невесту… Заранее предупреждаю…

– Я не имею ничего против Ваад, Луэй… Твоя мать– женщина… Она ни при чем…

Повисло напряженное молчание. Мужчины отвернулись в разные стороны. Каждый в этот момент думал о своем…

– Мне пора, Лу… Береги свою принцессу и постарайся быть хорошим мужем… Ты же знаешь, у нас, у туарегов, говорят, что именно та самая, единственная, способна сделать из зверя ручного котенка… Может быть, и ты остепенишься… Остановишься на одной женщине…

Луэй лишь улыбнулся…

– Вечно ты приписываешь себя к этим туарегам, братец… Забываешь, что ты истинный Кадаф… Ты один из нас… Потомок великих наследников Карфагена… Пора бы тебе вспомнить это и уже успокоиться со своими песчаными дикарями…

Белькасем лишь многозначительно посмотрел на Лу, кивнул головой в знак прощания и удалился, не желая больше развивать этой темы…

***

Туарег шел на звуки пышного торжества, перемежавшегося с веселыми трелями захруты. На душе было легко и светло. Пусть хотя бы у одного из них все будет хорошо… Нормальная семья, дети… Луэй заслуживал счастья, хотя бы потому, что он был младше… У него все было впереди. Он не должен был отвечать за грехи отца… Увидел издалека силуэт брата в идеальном смокинге. Усмехнулся. Всегда одевается, как франт или пижон… Очевидно, собственная свадьба не стала исключением. Подходит все ближе. Белое эфемерное облако в виде свадебного платья рядом с Луэйем становится все четче, и он уже может оценить очертания фигуры новоявленной жены брата. Красивая. Статная и изящная, как статуэтка. Не зря он ее выбрал… Еще несколько шагов вперед сокращают расстояние между ними. Луч софита, до этого мешавший полному обзору, перестает жалить глаза, и теперь Туарег уже видит ее волосы–  светлые, как платина. Сердце болезненно сжимается, навевая ему воспоминания о той, кого он так отчаянно пытался забыть… Еще шаг, еще… Моргает… Не верит тому, что открывается его взору… Это снова мираж… Наваждение… Иллюзия… Это его воспаленный мозг играет с ним в злые шутки… Не может быть… Он снова и снова обрисовывает глазами ее точеный профиль, не веря… А потом Она переводит взгляд на него и… Земля под ногами начинает двигаться, как от тектонических потрясений… Он на краю пропасти… Внизу– раскаленная лава отчаяния осознания правды… Потому что руки его брата сейчас лежат на оголенных плечах женщины, которую он, Туарег, сделал своей…

– Рад, что ты– таки смог вырваться на мою свадьбу, бро… Я и не рассчитывал, зная тебя… Знакомься, наконец… Это моя Иштар…

Иштар… Принцесса Иштар… Вот кто такая его Таша… Не его… Это руки его брата сейчас на ее плечах. Это ему она улыбалась. Это с ним вместе отпивала молока из золотого бокала, ела финики и обходила его дом, в котором должна была стать хозяйкой…

Секунды в голове отбивают обреченностью бесконечности. Надо что– то делать… Как– то выводить себя из оцепенения… Его чувства подобны ощущениям при укусе ядовитой змеи или скорпиона, затаившихся в шелках золотых барханов… Шок, неверие, боль… А коли так, нужно делать так, как велит голос пустыни… Спасать себя самому. Отсосать яд, если нужно, разрезать кожу, прыснув на раскаленные пески алой кровью, смешанной со смертельным ядом… Даже, возможно, ампутировать поврежденную конечность, если без этого никак…

– Иштар…–  повторяет он рваным, не своим голосом.

Она молчит. Бледная, испуганная… Вот– вот готовая свалиться в обморок… Еще бы… Песчаная кошка, что же ты наделала, в какие игры заигралась… Почему же ты стоишь сейчас с Ним…

– Очень приятно,–  снова выдавливает из себя, насилу заставляя свои глаза перестать ее сверлить. Её… Чужую жену… В преддверии их брачной ночи…

Она не может говорить. Лишь чуть заметно кивает и опускает голову. Луэй переводит глаза на жену и списывает ее реакцию на объективный страх неопытной девушки перед первой брачной ночью…

– Все хорошо, любимая,–  целует ее в лоб снисходительно,–  сейчас тебя заберут прислужницы… Я приду через полчаса… Не волнуйся… Просто жди меня… Все будет хорошо…

Иштар молча кивает, так и не решаясь снова посмотреть на брата мужа. Разворачивается и семенит за прислугой. Она настолько оглушена и ослеплена встречей, что даже не слышит музыку и шум вокруг… Все ее рефлексы сейчас сосредоточены на этих двух мужчинах, двух братьях, оставшихся позади… Один– хранитель самой сокровенной ее тайны, от которой зависит ее жизнь… Другой–  этой самой ее жизнью теперь и владеет… Если Аллах и придумал способ наказать ее на земле, то более изощренного, болезненного варианта, чем ее реальность, не было…

Откроет ли он ее секрет? Разоблачит ли ее, после чего ее имя, равно как и имя ее семьи будет втоптано в грязь… Каким– то чудом она слышит позади обрывки их диалога. Наверное, потому, что от того, что происходит у нее за спиной, зависит ее будущее… Намеренно чуть замедляет ход, делая вид, что запуталась в шлейфе изумительно красивого платья.

– Традиционная марокканская свадьба…–  слышит, как усмехается Туарег своим хриплым, чувственным голосом.

– Да, как положено, ты же понимаешь, от меня этого ожидали…

– Впереди брачная ночь? Тоже все согласно традициям?

Луэй лишь усмехается, тем самым давая утвердительный ответ.

– Ты останешься? После выноса полотна я оставлю ее отдыхать и можем пообщаться… Соскучился по тебе…– продолжает.

– После выноса полотна?–  голос Белькасема еще сильнее охрип,–  останусь обязательно… Я ведь не зря приехал на твою свадьбу…

Ее знобит и тошнит. Внутри не просто агония. Внутри паника, которая в буквальном смысле выворачивает внутренности наизнанку. Вот он, настоящий ад. Вот она, расплата за ее необдуманную выходку… Сотни раз Иштар перематывала в голове события тех роковых суток ее жизни–  и не могла найти объяснения своим действиям… Она, умная, взрослая, образованная, осознанная, рассудительная и логичная… Знающая свое место в обществе, готовая и приученная с детства нести на себе гордое имя своей семьи… Как она могла так опрометчиво поступить? Как она могла настолько потерять голову рядом с этим совсем ей незнакомым мужчиной? Наверное, думала она, все дело в том, что ее «хорошесть» была искусственной… Иштар была плохая от природы, гнилая… Как иначе можно было оправдать ее сумасшедшие выходки и авантюры, которые все эти годы умело прикрывались деньгами и хорошо продуманными планами… Достойная девушка ее положения не могла совершать такое… Она бы даже не помыслила об этом, по крайней мере, так бы думали и говорили достопочтенные матроны и патроны ее окружения. А она совершала… Уезжала на другой конец света, пускаясь в очередное сумасшествие, нагло и бессовестно пользуясь доверием семьи… Смешнее всего было то, что весь этот обман и скрытность, которой грешила далеко не только она одна в их окружении, были прямым и неизбежным следствием практики табу и запретов, выстроенных косным, консервативным обществом, которые, как выяснялось, отнюдь не оберегали честь и нравственность подрастающего поколения, а, напротив, выпускали наружу самых страшных, извращенных джиннов… Чем был лучше ее брат, лет с пятнадцати погрязший в постоянных загулах с моделями по клубам Европы и Америки? Он хотя бы, насколько она знала, не грешил прочими видами извращенств, а сколько жутких, черных историй она знала и слышала о представителях других влиятельных семей региона… Наркотики, оргии, жестокость и насилие… Фиксеры только и успевали ездить за отпрысками богатых семей, зачищая оставленную ими грязь… Девушки тоже умело и искусно прикрывали свое двуличие, пользуясь любой возможностью оторваться, стоило им только оказаться за пределами всевидящего ока родительского надзора… Неудивительно, что, как тихо шепнула ей на ухо обрабатывавшая швы медсестра в клинике, главными клиентами по гимнеопластике в клинике были именно представительницы богатого Ближнего и Среднего Востока…