Осторожно: попаданка! или Мужья в беде (СИ) - Жнец Анна - Страница 24

Он говорил долго, перемежал слова всхлипами, слезы бежали по щекам, и вместе с ними тело покидала застарелая боль. Будто они, слезы, выводили из организма яд, постепенно очищая раненую душу. Каждое слово приносило чувство освобождения.

Столько лет Лео хранил в себе эту муку. Наверное, ему давно стоило выговориться, но он никому не доверял — боялся обнажить уязвимое нутро. Судьба научила: проявишь слабость — найдется тот, кто этим воспользуется. Выживает лишь сильнейший — урок, который преподала ему Аку-ано.

— Мне так жаль, так жаль, — шептала Веснушка, и ее пальцы, нежные, ласковые, забирали остатки боли. Тепло желанного тела успокаивало, и было не страшно — больше не страшно — повернуться беззащитной стороной. Снять броню, которую он наращивал годами.

В конце концов, возможно, не такое она и чудовище, его истинная. Не станет чудовище, рискуя жизнью, стремиться спасти перевертыша, попавшего в беду.

А она стремилась. Хотела помочь Варгу. Она — человек рвалась помочь оборотню.

Это не укладывалось в голове, но заставляло многое переосмыслить.

Неужели не все люди одинаковые?

Маруся и ведьма

Ужасная история. Чудовищная!

За дни похода я успела немного изучить Лео и поняла, что он из тех мужчин, кто боится показывать свою слабость. Больше всего я опасалась, что этот внезапный приступ откровенности обернется для нас двоих мучительной неловкостью. Многие впоследствии жалеют, что поддались порыву обнажить душу. Осознанно или безотчетно они начинают избегать тех, кто видел их уязвимыми. Пытаются забыть о том, что сняли маску и показали себя живыми людьми.

Что, если, успокоившись и придя в себя, Лео устыдится минутной слабости? Что, если возведет между нами стену отчуждения? Не оттолкнет ли меня за то, что я стала свидетельницей его слез?

Мне отчаянно хотелось сохранить возникшее между нами ощущение близости и доверия. За то короткое время, что мы провели вместе, я успела привязаться к Лео. Когда это случилось? В какой момент ягуар-ворчун стал мне дорог?

После того, как я услышала трагическую историю его прошлого и мое сердце заныло от жалости? Или причина в словах Лиама? В том, что я — единственная женщина, с которой Лео может быть вместе?

Теперь, зная все, я стала понимать его лучше. Многие вещи открылись мне в новом свете.

Почему ягуар боится воды?

Почему недолюбливает людей?

Почему отталкивает меня, свою истинную?

Я получила ответы.

Его замкнутость, раздражительность больше не казались проявлениями тяжелого характера. То, что он прыгнул в реку, несмотря на фобию, и попытался меня спасти, говорило о храбрости. И о сильных чувствах.

Чувствах ко мне.

Много ли мужчин из моего мира — мужчин, с которыми я встречалась, делила постель, готовы были подвергнуть себя опасности ради женщины? Вдруг мое появление здесь, в Заслании, не досадная случайность, а дар судьбы? Не стоит ли присмотреться к Лео и Варгу внимательнее?

Варг…

Надо было как-то уговорить Лео вернуться к Аква’тэ’молле.

Спина под моей ладонью перестала вздрагивать и напряглась. Оборотень молчал довольно долгое время, но не пытался отстраниться. Однако сейчас я почти физически ощутила перемену настроения. Воздух вокруг словно загустел и наполнился статическим электричеством.

Это была та самая неловкость, которая наступала после подобных приступов откровенности. Стыд, приходящий на смену желанию выговориться.

Внезапно я осознала, что теперь все зависит от меня: замкнется Лео еще больше, смутившись собственных слез, или этот случай нас сблизит. То, как я себя поведу, определит наши отношения в будущем.

Если сейчас я начну горячо сочувствовать или убеждать кису, что в мужских слезах нет ничего зазорного, то лишь усугублю неловкость. Такой уж он, Лео, — не прощает себе слабости, жаждет выглядеть в чужих глазах суперменом.

Ягуар дернул плечами, освобождаясь из моих объятий. Молчание затягивалось. Тишина готовилась поглотить нас, как черная дыра. Надо было разрядить обстановку. Срочно! И я вскрикнула, отвлекая кису от мыслей о его поведении, якобы недостойном мужчины.

— Что случилось? — всполошился Лео.

Задействовав весь свой актерский талант, я зашипела, словно от боли, и схватилась за ногу.

— Судорога! Ой, как больно. Не могу. Это просто невыносимо.

План сработал. Вместо того чтобы заниматься самобичеванием, киса сосредоточил внимание на моей ноге. Опустившись на колени, он принялся осторожно разминать мышцы голени.

— Так легче?

Какой заботливый.

Я смотрела на его темноволосую макушку, и в груди рос, наполняясь жаром, огненный шар. Почувствовав мой взгляд, киса поднял голову. Пальцы на моей ноге были такими нежными, в янтарных глазах плескалось беспокойство, и я сделала то, что окончательно разрушило стену неловкости между нами.

Наклонилась и поцеловала Лео.

Киса остолбенел. Стоял и не шевелился, пока я ласкала его губы своими, не пытаясь углубить поцелуй. Возможно, Лео удивила моя напористость. Или это был его первый опыт такого рода?

Мысль завела до алых вспышек перед глазами.

Я — первая женщина, поцеловавшая этого красавца?

Захотелось взять Лео за руку и открыть ему мир чувственных удовольствий. Перепробовать вместе все, начиная с невинных ласк и заканчивая изощренными играми на грани.

Подумать не могла, что меня станет возбуждать мужская неопытность. Но киса так мило реагировал на обычный поцелуй, что хотелось посмотреть, как он поведет себя в более пикантной ситуации. Например, если прямо сейчас я скину одежду или поглажу его между ног. Что он сделает? Дернется от неожиданности? Покраснеет? Не сможет сдержать стон удовольствия?

Вот бы проверить.

Полминуты понадобилось, чтобы Лео перестал изображать истукана и разомкнул губы, впустив в рот чужой язык. Его руки поднялись и замерли в воздухе, словно он был не уверен в том, что собирается сделать. Потом одна ладонь осторожно опустилась мне на талию, другая — скользнула по спине и зарылась в волосы на затылке.

Еще минута — и нерешительный, алеющий щеками девственник куда-то исчез. Его место занял рычащий зверь, вжимающий меня в свое тело.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Войдя во вкус, Лео обхватил мою голову руками и принялся целовать меня сам — исступленно, голодно, жадно. Черт, да он просто сорвался с цепи! Стонал мне в рот. Не давал отстраниться даже на миллиметр. Недовольно рычал, когда я пыталась отвернуться, чтобы глотнуть воздуха.

Боже, я разбудила вулкан!

Твердое мужское достоинство упиралось мне в живот. Жесткие пальцы сжимали волосы. Прохладный язык хозяйничал во рту. Меня не целовали — пытались сожрать.

Вот вам и девственник-неумеха. Ноги подкашивались от страсти, которую он на меня обрушивал.

Когда разум вернулся к Лео и киса сообразил, что делает, то отшатнулся от убогой человечки, тяжело дыша. Его приоткрытые губы блестели влагой, волосы растрепались, а между ног топорщился внушительный бугор.

Отведя взгляд, Лео сделал вид, будто ничего не случилось.

— Даже не спросишь, куда мы идем? — он отвернулся, чтобы незаметно поправить стояк в штанах.

Я, признаться, немного опешила от такой резкой перемены. Секунду назад меня чуть ли не трахали в рот языком, а теперь как ни в чем не бывало спрашивали, почему я не интересуюсь целью нашей лесной прогулки. Ну, киса!

— В данный конкретный момент — никуда, стоим на месте.

— Ты поняла, о чем я.

Он безуспешно пытался привести себя в порядок. Приглаживал волосы, торчащие ежиком. Да каким там ежиком — дикобразом! Поправлял одежду. Прятал смятение во взгляде и бесконечно кусал губы. А еще сглатывал. Снова и снова. Острый кадык ходил над воротом майки как ненормальный — вверх-вниз, вверх-вниз.

— Ладно, рассказывай, куда меня тащишь.