Новый мир. Книга 5. Возмездие (СИ) - Забудский Владимир - Страница 41

Я вздохнул и поджал губы. Следя за моей реакции, она продолжила:

— Ты предпочитаешь пока еще не считать это очевидным и доказанным? Хорошо. Давай будем распутывать эту нить так, как ты привык это делать в полиции — шаг за шагом, от исполнителей к организаторам и кураторам. Ты ведь этого требовал от так называемой «правоохранительной» системы Содружества, которая вместо этого пропустила тебя через свои жернова? Теперь тебе очевидно, что она этого делать не станет? Так сделаем же это сами!

— По какому, интересно, праву? Юридически, я — сбежавший из тюрьмы опасный преступник. А они, юридически — законопослушные граждане, — напомнил я.

Итальянка развела руками и саркастично усмехнулась.

— О каком «праве» мы с тобой говорим? Ты ведь помнишь, Дима, были времена, когда я и сама называла себя «правозащитницей», и думала, что могу обернуть закон во благо. Но с опытом ко мне пришло понимание простой истины — у войн и революций иные законы, чем у мирного времени. В некоторые переломные моменты истории не может быть верховенства закона — закон превращается в оружие в руках тех, кто удерживает власть. Власти ведь создали свои «особые трибуналы», имеющие с настоящими судами столько же общего, сколько «суды» средневековой инквизиции? Какую легитимность они имеют? На что они опираются, кроме силы в руках тех, кто их учредил? Мы можем создать свой «народный трибунал». И он будет ничем не хуже их.

Я внимательно посмотрел на Клаудию и глубоко задумался.

— Для того, чтобы кого-то допрашивать или судить, его вначале нужно поймать.

Итальянка удовлетворенно кивнула.

— Правильный ход мыслей.

Я недоверчиво прищурился.

— Хватит уже ходить вокруг да около. Ты ведь хочешь, чтобы эти люди ответили за то, что сделали, Дима? Вот и заставь их. Найди и заставь. Никто, кроме тебя, этого не сделает. Кроме тебя и людей, которые за тобой пойдут.

В глазах Клаудии сверкнул огонёк.

— Ты можешь не верить в идеи Сопротивления и скептически относиться к Фримэну. Это твое дело. Но у тебя нет лучших союзников. Сопротивление даст ресурсы, необходимые для твоей борьбы. И под нашим флагом ты сделаешь то, чего сам желаешь. Ради чего едва не отдал свою жизнь.

Я очень долго и задумчиво молчал.

— Ты согласен со мной? — спросила итальянка с нажимом, поворачиваясь ко мне.

— Черт возьми, да, — сам себе удивившись, наконец ответил я.

§ 16

Унылые корпуса Хазарского химического завода на восточном берегу Каспийского моря были хорошей иллюстрацией к трагедии, случившейся планетой в середине XXI века. Республика Туркменистан, которой принадлежали эти земли, не участвовала в Третьей мировой войне. Лавируя между двумя сверхдержавами, РФ и КНР, маленькая страна больше всего заботилась о привлечении инвестиций и приспособлении своей экономики, завязанной на нефти и газе, к веку альтернативной энергетики. Здесь не взрывались ядерные и аннигиляционные бомбы. Но «ядерно-вулканическая зима» и пандемия «мексиканки» не пощадили никого. Крупный производственный комплекс был заброшен, постепенно разграблен мародерами и теперь медленно разрушался под действием природных сил.

— Унылое место, — озвучил я свое впечатление, глядя на коррозийные дыры в заводских корпусах.

— Ты так считаешь? — удивился Джером, затягиваясь папиросой с махоркой. — А я чувствую себя как дома. «Казаки» время от времени отправлялись в экспедиции в подобные места. Даже столько лет спустя в них порой есть чем поживиться. Если, конечно, не боишься. Ведь желающих много. А уж нашим родителям сколько этого пришлось «наесться»! Папа рассказывал мне пару историй в детстве. Становился иногда разговорчивым, как накатит. Вряд ли его интересовало, слушает ли его сопляк, который еще и до школы не дорос. Но я всегда слушал. Может быть, в те годы во мне и появилась тяга к пустошам.

— Мне всегда было сложно это понять. Если и была тяга к неизвестному, то была и опаска.

— А они всегда ходят рука об руку: любопытство и страх. Не надо говорить, что ты не понимаешь адреналиновых маньяков, грека! Ты ведь мечтал попасть в Содружество вовсе не для того, чтобы навсегда осесть в тепленьком местечке! А для того, чтобы стать астронавтом и отправиться в путь, из которого мало шансов вернуться. А для меня пустоши — то же, что для тебя далекий космос. Может, эти земли и принадлежали когда-то людям. Но теперь их надо открывать заново. Есть ведь места, где нога человека за эти сорок лет еще ни разу не ступала. Так ли это сильно отличается от какой-нибудь Альфа Центавры?

Я неопределенно пожал плечами, не вполне уверенный, готов ли признать уместным такое сравнение. Хотя что-то в нем определенно было.

— Если честно, меня сейчас другое беспокоит, — признался я.

Мы с Джеромом топтались неподалеку от покрытого зеленым брезентом кузова грузовика довоенного производства, который стоял на парковке под навесом рядом с одним из корпусов. Дизельный двигатель работал. Из водительского окна с опущенным стеклом выглядывала рука, принадлежащая Ронину Хуаю, который предпочел нашему обществу одиночество — под предлогом того, что он должен все время держать ногу на педали газа.

Вокруг было еще много транспортных средств: колесных и полугусеничных грузовиков, внедорожников и даже бронетранспортеров. У многих водительские места также были заняты, моторы заведены, а некоторых даже открыты дверцы, чтобы пассажирам было проще быстро в них заскочить. Уподобляясь нам с Джеромом, около машин тынялись и курили люди, в одиночку или малыми группами. Преобладали мужской пол, брутальность и бороды, виднелась камуфляжная или темных тонов одежда, разношерстное походное снаряжение, оружие самых разных марок, солнцезащитные очки, головные уборы разного плана, от кепи до чалмы. Так могли выглядеть сталкеры, мародеры, бандиты или просто люди, живущие на пустошах и умеющие себя защитить.

Кроме тех, кто праздно тусовался около машин, были и те, в чьи задачи входила оборона. Если присмотреться, можно было обнаружить снайперские точки и пулемётные гнёзда на крышах и в окнах некоторых зданий, а также патрули, патрулирующие периметр.

Не хотелось даже думать о том, сколь велика вероятность того, что среди всех этих людей притаились предатели и доносчики.

— Не дрейфь, Димон. Чему быть, того не миновать, — философски заметил Джером.

Клаудия заверила меня, что предприняты все возможные меры, чтобы защитить сходку. В мире происходили в эти самые минуты еще два похожих внешне мероприятия — «обманки», к которым было специально привлечено намного больше внимания, чем к этому. Местом сходки была выбрана территория, которую местный «туркмен-баши», член Евразийского Союза, называл своей, хотя никогда не предпринимал реальных попыток утвердить здесь свою власть. Добирались сюда все исключительно сухопутным транспортом или пешком, и только малыми группами.

Однако оставалась вероятность, что спецслужбы Содружества, как бы они не были сейчас заняты борьбой с Консорциумом, знают о происходящем — по результатам спутниковых наблюдений или от «крота». Если так — точечный удар в любой момент может снести химзавод с лица земли. А на телевидении в очередной раз объявят об «уничтожении лидеров Сопротивления».

— Это продолжается уже слишком долго, — недовольно буркнул я, нервно посмотрев на часы.

Словно услышав мою жалобу, со стороны ближайшего заводского корпуса торопливо подошел человек и, отыскав меня взглядом, крикнул:

— Эй! Ты! Давай, за мной!

Я отстегнул от пояса кобуру с пистолетом, подсумок и ножны, и передал Джерому.

— Ну, удачи, — напутствовал он, похлопав меня по плечу.

Провожатый уверенно припустил вперед бодрой трусцой, но очень скоро ему пришлось притормозить и недовольно оглянуться на меня, медленно шаркающего позади.

— Прости, приятель. Я не в форме, — вздохнул я, отирая с головы пот.

Меня завели в заводской корпус через одну из боковых дверок. В темном периферийном помещении оказалось полно вооруженных людей. Тут меня обыскали с большим пристрастием. Девушка портативным сканером проверила отпечатки пальцев, сетчатку глаза и голос. Лишь после того, как компьютер согласился, что я похож на того самого Димитриса Войцеховского, один из многочисленных охранников кивнул и жестом пригласил за собой.