С любовью, Босс - Сокол Лена - Страница 9

– У меня не так много времени. – Говорю я, глядя ей в глаза.

И мой собственный голос меня подводит. Это правда, я вряд ли задержусь здесь дольше пары месяцев. Но мне хочется сделать максимум возможного для этих людей – сам не знаю почему.

– Увольнения ведь все равно будут?

– Да. – Киваю я. – Но нам удастся избежать массовых сокращений.

– Вы сделаете это сразу?

Между нами повисает молчание.

– Давайте дадим им время проявить себя. – Пожимаю плечами. – Месяц-другой.

– Вам нужно присмотреться. – Понимающе вздыхает Алла и добела сжимает губы. – Да, я понимаю. Я могла бы подсказать, кто…

– Я справлюсь сам.

– Да. Конечно. – Она пытается улыбнуться, но от меня не укрывается тот факт, что женщина погружена в тяжелые мысли.

И это, на самом деле, хорошо. Значит, ее беспокоит не только собственная судьба.

– Тогда нужно собрать всех в конференц-зале, я сделаю объявление.

– Попрошу Хмельницкую. – Кивает она.

– Я сам.

– Переговорное устройство. – Подсказывает Алла, указывая на панель на телефоне, стоящем на моем новом столе.

– Да, спасибо. – Я нажимаю кнопку и повышаю голос. – Хмельницкая, соберите весь персонал в конференц-зале.

Мы с ней встречаемся взглядами через стеклянную стенку. Пару секунд она раздумывает, что ответить, затем что-то произносит, но мы не слышим. Девушка спохватывается – жмет кнопку на своем переговорном устройстве, и ее тонкий голосок разливается по моему кабинету:

– Прямо сейчас? – на английском.

– Конечно. – Отвечаю я.

Мой голос звучит жестко, хотя, я не планировал грубить ей. И тут же сам мысленно ругаю себя за это.

– О… о’кей. – Растерянно произносит она.

Отпускает кнопку, встает и удаляется по коридору в сторону общего офиса.

Я ловлю себя на том, что провожаю ее взглядом. Хмурюсь и обращаю взор на Аллу.

– Все сотрудники понимают английский? – Уточняю у нее.

Женщина словно выплывает из тяжких мыслей.

– А… Не уверена. – С сомнением отвечает она.

– В Швеции все понимают. – Невольно качаю головой. – И в Париже. И в Риме.

Похоже, отчаяние последних дней обратилось в ворчливость. Не замечал за собой такого прежде.

– Вы в России, Карл. – Мягко улыбается женщина. – Здесь еще многое вас удивит. У меня всесторонне развитые подчиненные: говорят на русском, английском, немецком, татарском, французском и, разумеется, английском. Но лучше будет, если Диана все для них переведет. Мы же хотим, чтобы до всех смысл ваших слов дошел именно так, как следует?

– Верно.

Через пять минут я уже оглядываю собравшихся в конференц-зале.

– Приветствую. – Обвожу решительным взглядом каждого, кто сидит или стоит передо мной. Останавливаюсь во главе стола и беру папку с отчетными документами. – Итак, я собираюсь быть с вами честным.

– Господин Линдер собирается быть честным с вами. – Сдержанно говорит моя помощница, стоящая в паре метров справа.

Обращаю на нее взгляд.

Я уже и забыл, что она будет переводить. Так упорно старался не смотреть в ее сторону, что и забыл, что ей придется доносить до них каждое мое слово. Все этот проклятый сарафан! И футболка. И ободок в ее волосах. Не хватает лишь гольфов, чтобы дополнить образ невинной школьницы, явившейся в кабинет директора для поучительной беседы.

Я замираю, позабыв, о чем хотел сказать.

Пауза выходит неприлично долгой.

Моя помощница смущенно хлопает ресницами. Будь она неладна – глядит, как невинная овечка! И соблазнительно прикусывает губу.

Я отворачиваюсь и свожу брови над переносицей. О чем это я? Ах, да…

– Ситуация такова, что правление находится на распутье. Либо «Manner» в этой стране прекратит свое существование, либо мы урезаем расходы и тиражи и делаем качественный скачок в совершенно другом направлении – осваиваем digital-формат. Неспособность перестроиться и соответствовать вызовам времени, непонимание запросов целевой аудитории приносит только одно – вынужденный уход с рынка.

Моя помощница переводит, и у меня мурашки бегут по спине от того, как по-другому мои слова звучат в ее переводе. Формулировки становятся мягче, интонации наполняются надеждой. Так, будто я не выход им предлагаю, а обещаю все исправить. И при этом она не перевирает ни слова. Коварный русский язык!

Люди взволнованы, но никто не паникует. Дождавшись, когда Хмельницкая закончит, я продолжаю.

– Digital-медиа, безусловно, труднее продать, и нам придется искать новые каналы дистрибуции: подписки на сайтах, маркетплейсах и прочее. Но и плюсов множество. К примеру, скорость и удобство: женщины получат информацию о моде, стиле, о том, что их волнует, там и тогда, где им удобно. Люди сейчас вообще хотят получать информацию лишь в два клика, и мы дадим им эту возможность! Также нам больше не понадобятся в прежнем объеме услуги типографий, печатей, доставок и прочего – миллионная оптимизация расходов! Конечно, самый минимум бумажного тиража мы продолжим выпускать – для тех, кто предпочитает старый формат, но в целом вся аналитика значительно упростится, ведь сайт сам будет считать метрики и количество читателей. Также появится возможность сэкономить на аренде офиса, ведь количество сотрудников сократится. Нет, я не увольняю половину из вас прямо сейчас – дам вам время проявить себя, быть креативными и полезными. А пока мы займемся тем, что поменяем сайт.

Я поворачиваюсь к своей помощнице. Она смотрит на меня, приоткрыв рот, и, кажется, не собирается переводить. Девушка либо ошеломлена количеством информации, либо новостями о грядущих увольнениях.

– Господин Линдер… – Вздохнув, она поворачивается к присутствующим. – Господин Линдер хочет сказать, что…

Но по лицам собравшихся я понимаю, что владеющих английским здесь гораздо больше, чем предполагал. Люди ошарашены, раздосадованы и крайне возмущены услышанным.

Диана

В конференц-зале поднимается гул. Даже те, кто не понял и половины сказанного, моментально приходят в неистовое волнение, наблюдая реакцию тех, кто все понял.

И как я теперь должна перевести его речь, не упустив ни слова? Он же просто вывалил на них разом целую тонну информации!

– Коллеги. Коллеги! – Я пытаюсь призвать их к спокойствию. – Позвольте минутку внимания. Давайте не будем торопиться с выводами. Сейчас я коротко резюмирую сказанное господином…

– Как вы планируете выбирать тех, от кого избавитесь? – Перебивает начальник отдела координации печати Ольга.

Ее вопрос будто искра – разжигает огонь нетерпения и среди остальных сотрудников. Они начинают соскакивать с мест и подходить ближе к Линдеру.

– Значит, это не слухи?

– Кого уволят в первую очередь?

– То есть, уже можно ходить на собеседования к конкурентам?

– У меня больной отец, нужны деньги на лекарства!

– А я вообще беременна!

– А у меня кредит на учебу. – Это Люба.

Подруге до последнего не хотелось верить в то, что приезд иностранца означает грядущие увольнения, и теперь она выглядит очень расстроенной.

– То есть, вы просто возьмете и вышвырнете на улицу половину людей? – Сокрушается менеджер рекламных проектов Роман.

– Так-так, полегче! – Гремит голос Барракуды.

Она удерживает натиск толпы, готовой взять штурмом нового босса. И только сам Линдер даже бровью не ведет – очевидно, у него богатый опыт подобного рода деятельности.

Наверное, каждые полгода катается в такие командировки: то в одной стране что-то оптимизирует, то в другой. Закрывать предприятия для него такой же будничный труд, как для меня обзор новый коллекций европейских домов моды для журнала.

– Дайте мне время. – Едва голоса стихают, говорит Карл. – Я пообщаюсь с главами отделов, соберу необходимые данные, а затем объясню новые задачи, условия, функционал нового проекта и детали перехода на него со старого. – Он бросает взгляд на часы, берет папку и с невозмутимым лицом добавляет: – На этом собрание закончено.