Похоть (ЛП) - Дьюки Кер - Страница 17

Застонав, я выбрался из кровати и пошел в душ. Меня тошнило от папиного кризиса среднего возраста, но мне было о чем еще подумать. 

В кронах деревьев выл ветер, походя на шум разбивавшихся о скалы волн. Сквозь облака пробивался лунный свет, освещая высокую кирпичную стену, возвышавшуюся, по меньшей мере, на двадцать футов, словно укутывая своими объятиями заброшенный монастырь.

– Уверен, что это здесь? – спросил я Бога, снова рассматривая карточку.

– По-моему, в этом есть смысл. Тут жутко и веет атмосферой тайного общества, – сказал он, выходя из машины и проверяя железные ворота.

– Ворота заперты, но калитка приоткрыта, – подмигнул он, включая подсветку на телефоне и поднося его к подбородку. – Тебе страшно? – издевательски произнес он.

Припарковав машину под навесом деревьев на другой стороне улицы, я ускорил шаг и протиснулся в оставленное воротами пространство.

Внутри не было травы, лишь черная под покровом ночи земля. Высокое, окутанное тьмой здание, похожее на церковь, стояло примерно в четверти мили от входа. Единственным источником света оказалась мерцавшая, зажженная у открытой двери свеча.

– Тут так таинственно и жутко, – произнес Бог, посмеиваясь.

Мне же было не до шуток. Он мог легко обойтись без «Элиты», потому властен решать вступить в их ряды или нет. Но я действительно нуждался в этом обществе.

Огромная деревянная дверь заскрипела, когда мы распахнули ее шире, звук эхом пронесся по каменным коридорам, приветствуя нас внутри. Шаги выходили громкими, явно оповещая всех о нашем прибытии.

Наконец, мы обнаружили круглое помещение, освещенное множеством свечей. По стене поползла тень, подобно призраку, и я стал искать ее хозяина.

От колонны отделилась широкоплечая и высокая фигура с короткими темными волосами и стальными глазами. Парень рассматривал нас на расстоянии.

– Привет, – кивнул он нам. Я понял, что именно его видел у кабинета Лилиан. Видимо, тоже посещал ее консультации.

Прежде чем я успел подумать о чем-то, из коридора послышались новые шаги, и к нам присоединились еще двое парней. Одного из них я видел в кампусе, другого в клубе прошлой ночью.

В воздухе витало тяжелое предвкушение, посылая теплую и трепещущую нервную энергию по венам.

– Так мы будем ждать здесь или...? – спросил один из парней, оглядывая помещение и складывая на груди руки. Они оба были атлетически сложены, как я и Бог.

– Я осмотрел все здание. Это единственная освещенная комната. И еще я нашел это, – проговорил первый широкоплечий парень, держа в руке нечто вроде свитка и указывая на скамью у стены. – Лежало там, – кивнул он головой.

– Что там написано? – спросил Бог, включая фонарик на телефоне и используя его для исследования темных частей комнаты.

Тут было пустовато. На полу валялись листья и мусор, а на стенах красовались граффити.

– Там сказано подождать, пока нас станет семеро.

В помещении повисло неловкое молчание, длившееся несколько секунд, пока к нам не присоединились еще двое, выглядевшие немного настороженно и взволнованно. На зеленые глаза одного из парней – показавшиеся мне немного необычными, поскольку ярко сверкали, как драгоценные камни – свисали пряди волос. Другой был хорошо сложенным, с торчащими дыбом волосами.

– Привет, – поздоровались они, входя в комнату.

Бог пересчитал нас всех пальцем и усмехнулся.

– Семеро.

Здоровяк приблизился к нам и развернул свиток. Это все казалось немного странным, но глупые инициации были и в большинстве братств. Ужасы посвящения передавались из уст в уста по кампусу. Впрочем, «Элита» была необычным братством.

– Если вы стоите в этой комнате, – начал зачитывать здоровяк, прочистив горло, – значит, являетесь семью кандидатами. Элитной семеркой, – он осмотрел нас, прежде чем продолжить. – Гордыня. Гнев. Похоть. Леность. Чревоугодие. Алчность. Зависть.

– А мы можем выбрать себе грех сами? Поскольку я уверен, что горжусь собой, – подмигнул Бог.

Я тихонько толкнул его локтем и прошипел «ш-ш-ш», а потом продолжил слушать.

– В «Элиту» входят лучшие представители нашего колледжа, и вам выпала честь доказать, что вы ее достойны.

Парень слева от меня поднял руки и потер их.

– Ваша клятва нашему обществу будет дана посредством выполнения задания, призванного показать «Элите» ваше послушание и преданность. Взамен вы будете приняты в общество, богатство которого исчисляется не только деньгами, но статусом, влиянием и возможностями. Вы были избраны в качестве crème le de crème[5] университета Сент-Августина и вступите в ряды самых могущественных и влиятельных членов общества.

На щеке здоровяка заходил мускул, когда он снова посмотрел на нас, я заметил в его взгляде искорку. Парень был взволнован, как и я. Видимо, нам обоим было нужно это общество.

– Прежде всего, мы хотели сказать, что гордимся кандидатами, чья судьба – процветать еще долгие годы после окончания университета. «Элита» – это на всю жизнь. Она станет частью вас. Сохранение общества в тайне имеет первостепенную важность. Любая оплошность будет наказуема всей мощью «Элиты», – глубоко вздохнув, он расправил плечи. – Наша сила невообразима, и все, что вам дано, может быть отнято после нарушения клятвы.

Напряжение в воздухе сгущалось и пульсировало. Это действительно была угроза.

– Ваше посвящение начинается с объединения семерки. Мужчины в этой комнате – ваши братья. Братство семи несгибаемо. Вы больше не отдельный человек, вас семеро.

В воздухе раздался низкий свист зеленоглазого. Его растрепанные волосы развивались на ветру.

– Всегда хотел иметь братьев, – ухмыльнулся он, в его улыбке было нечто дикое, неукротимое.

Ничего не ответив на его заявление, здоровяк продолжил:

– Быть избранным в «Элиту» – высочайшая честь, и по этой причине Гордыня всегда выбирается проводником между нашим обществом и его членами при инициации.

– Я, – вскинул подбородок Бог.

– Гордыня будет вести всех семерых. Докажите, что вы достойны полного посвящения, и вас примут в лучшее общество, которое только может предложить мир. Дарованный вам грех отражает ваши качества и личность в обычной жизни, таким он и будет среди «Элиты».

Глотнув воздуха, парень избавил нас от мучительного ожидания.

– Мэйсон Блэквелл, Гордыня, – он поднял взгляд и прижал ладонь к груди. – Это я.

Бог рядом выпрямился.

– Сэмюэл Ганнер, Гнев, – зачитал Мэйсон дальше, и вперед выступил парень с идеальной прической.

– Рэтт Мастерс... – Мэйсон издал глухой звук. – Похоть.

«Похоть. Ну, конечно».

Я поднял руку, чтобы остальные поняли, что Рэтт – это я.

– Его не зря называют «Ромео», – фыркнул Бог.

– Раш Дэмпси, Леность, – вперед шагнул один из тех двоих, пришедших первыми, до этого момента он стоял, прислонившись к колонне. На его лице не отразилось ни единой эмоции.

– Мика… Мика Диксон, Алчность, – один из парней пожал плечами и заявил: «Я ненасытен, что уж поделать?»

– Себастьян Уэстбрук, Зависть, – диковатый парень с прищуром посмотрел на Гордыню, а потом рассмеялся и обнял меня за плечи, словно мы старые друзья.

– Я уже завидую тебе. Похоть, да? Круто, – он наклонил голову и игриво зарычал.

– Бакстер Сэмюэл Богграт Пятый, Чревоугодие.

Чревоугодие для Бога? Он действительно любил все в избытке. Я посмотрел на него, желая увидеть реакцию, но его лицо будто застыло. Гордыня продолжил, отвлекая меня.

– Удачи вам, и будьте достойны своих грехов.

Я чертовски взбудоражен. Это все, чего я хотел.

– Еще тут карточка, – объявил Гордыня, держа в руке листок с приглашением, вроде тех, которые мы уже получали.

Бог сделал три шага к Гордыне и вырвал у него из рук приглашение, принявшись читать:

– Чтобы скрепить ваше братство, вы отправитесь предаваться грехам тела. Похоти.