Вкус твоих чувств (СИ) - Скибинских Екатерина Владимировна - Страница 56

Последним предметом как раз была первая целительская помощь у Джоаны. После занятия она подозвала меня к себе.

— Извини, это, конечно, не мое дело, но… Вчера твой раб ко мне зашел, полностью избитый. Я его, естественно, исцелила — знаю же, что вы такой темы не проходили, но думала, что это ты его ко мне прислала… — начала она, глядя на меня пристальным взглядом.

— Да, спасибо большое, — я как можно искреннее улыбнулась. Пусть думает, что я отправила. Еще мне разговоров по университету об этом не хватало.

— Я с тобой поговорить хотела. Ты собираешься Кайла со временем отпустить на свободу? — спросила она, замявшись.

— Что? Нет, с чего вы взяли? — я искренне удивилась.

Но тут в аудиторию начала заходить уже следующая группа, во главе с их преподавателем.

— У тебя еще есть занятия? Нет? У меня тоже. Пойдем ко мне, там поговорим, — и Джоана первая пошла вперед.

Помявшись, я поспешила следом. Она меня явно заинтриговала. Да и, может, нашим с Кайлом отношениям на самом деле не помешает взгляд со стороны? Причем кого-то взрослого, умудренного опытом, непредвзятого.

Джоана тоже жила в общежитии, ее корпус находился недалеко от моего. Я у нее еще не была ни разу, хотя она пару раз через Кайла и передавала приглашения.

И сейчас немного позавидовала. В ее распоряжении была не комната, а целая квартира с отдельной небольшой кухонькой и двумя спальнями.

— Я бы советовала тебе продать Кайла, пока не поздно, — со вздохом начала она, усадив меня за столик и поставив передо мной чашку с чаем.

Я аж опешила. Чего-чего, но такого от нее не ожидала.

— Вы что такое говорите? — я начала заводиться.

Уж не себе ли она его присматривает?! Только сейчас взглянула на нее по-новому. Не человек. Кажется, фейри-полукровка. И хоть намного старше меня, выглядит моей ровесницей. Роскошные каштановые локоны, смуглая кожа, шоколадного цвета чуть раскосые глаза, приоткрытые пухлые губы… В груди червячком шевельнулась ревность. А только ли за знаниями сюда ходит Кайл?

— Послушай, не кипятись. Я была в схожей ситуации в твои годы. Если ты не собираешься отпускать его, должна поскорее избавиться, продав. Ты привязываешься к нему, даешь все больше свободы. Вскоре он начнет вить из тебя веревки, ты будешь потакать его прихотям, исполнять все желания и еще неизвестно кто из вас по итогу будет иметь больше свободы. Все меньше будут учитываться твои пожелания… Пойми, он лишь раб. Каким бы умненьким не казался. Они не ценят к себе хорошего отношения. И вчерашняя драка — тому доказательство. Ты сегодня не взяла его на занятия. Решила проучить? Но пострадала сама. Твоя рассеянность бросается в глаза, — Джоана говорила с понимающей улыбкой.

Мне хотелось вскочить, опрокинуть все, что есть у нее на столе, закричать, что это неправда. Но что-то в ее словах было такого, что заставляло сидеть дальше, пить чай и слушать, глотая обиду.

От ее метко брошенных коротких рубленных фраз горечь расплывалась на языке, которая отзывалась внутренней болью, а в голове начало шуметь. Когда она уже начала объяснять насколько Кайл плох по сравнению с теми же элитниками, с ужасом обнаружила, что накатившая слабость и головокружение не являлись следствием моей реакции на ее слова. Язык мне уже тоже не повиновался. Попыталась вскочить, но тело вовсе не слушалось. Да и голова кружилась все больше, перед глазами резко начало темнеть.

Прежде, чем окончательно потерять сознание, успела увидеть торжествующий взгляд Джоаны и довольную улыбку…

Кайл

Эти придурки пристали ко мне почти сразу, как только я покинул комнату, оставляя Лану с этим Дрейком. Старый друг, видите ли! Знаем мы таких друзей. И чем они там, интересно, будут заниматься, что ему для этого не подошел больше никто? Еще и Лана едва не заставила меня его поцеловать. Фу! Не скажу, что для меня это новый опыт, за годы рабства всякое бывало, но помимо отвращения никаких чувств не вызывало. К счастью, Лана вовремя остановила это, поняв, что мне неприятно. аж от сердца отлегло: как бы странно не развивались наши отношения, но ей, похоже, действительно было важно мое мнение и желания… Насколько это возможно в моей положении.

И тут вновь эта элитная парочка! Когда они начали рассуждать, в каких именно позах меня будет иметь этот сильф, оказавшийся бывшим возлюбленным Ланы, я не сдержался и кинулся на одного из них. И так тошно, еще и они тут…

И куда мне потом идти? К Лане и Дрейку? После того, как меня отправили погулять пару часиков? Чтобы лишний раз подчеркнуть, насколько я хуже этого пижона, дать ему повод позлорадствовать?

Решил попытать счастья у Джоаны. И она меня даже подлечила, посочувствовала. Несколько раз упомянула, что Лана меня не ценит, и ей бы лучше меня отпустить на свободу. Ведь раб из меня так себе…

Такие речи велись уже не первый раз и, по-хорошему, следовало бы рассказать об этом Лане. Но та, наверняка, запретила бы мне приходить к Джоане. А с кем мне еще тогда общаться?

А вообще, Джоана о Лане ничего плохого не говорила. Только все выспрашивала, почему та не приходит к ней в гости вместе со мной.

Я понимал, что кругом не прав, и пошел домой, сдаваться. Но увидев состояние Дрейка, а еще все эти предметы, разложенные на видных местах… Правильно Лана меня называет: зайчишка-трусишка.

И хоть Дрейк выглядел более, чем довольным и блаженная улыбка не сходила с его лица, пока он рассказывал мне, насколько Лана хороша во всем этом и что только она может подарить ему наивысшее удовольствие, мне от всего этого было очень не по себе.

Перепугался — не то слово. И просто не смог признаться. Не сейчас. Следов ведь нет, а завтра уже, вечером, осторожно сознаюсь и получу свое. Даже сам попрошу, ей так больше нравится, ну а с меня не убудет. Знаю ведь, что виноват. Понимаю, что порка явно будет совсем не легкой, но зато Лана потом пожалеет, да и заживет все быстро.

Кто же знал, что эта ненормальная прибежит с самого утра, требовать справедливости?! Похоже, элитники, вернувшись домой, от своих хозяек не стали скрывать произошедшего. Ну да, а на что я надеялся? Правильный раб так и должен был поступить…

Лана сразу поняла, что к чему, но меня не выдала. По ее взгляду понял, что ничего хорошего мне не светит в любом случае. Но это уже не существенно, главное, что сама разберется, не станет позорить перед всеми. Более того, соврала в мою защиту…

И вот Лана начала задавать вопросы, и я только сейчас осознал, насколько неприглядно выглядела вся эта ситуация со стороны. Но больше всего меня страшило не предстоящее наказание, а отношение Ланы.

Я видел, как тух в ее глазах интерес ко мне, заменяясь жгучей обидой и глухой тоской. А потом эти поникшие плечи, закрытое руками лицо, едва слышный всхлип… Ну придурок я, идиот! Не хотел же обидеть, да и лгать или скрывать правду не собирался, просто все так по-дурацки вышло…

Даже почти обрадовался, когда она приказала перегнуться через кресло. Накажет сама и сразу — это же хороший признак, так ведь?

Но ни предшествовавшего наказанию обсуждения моего поступка и вывода, что я плохой мальчик, которого следует выпороть. Ни разогрева перед тем, как взяться за более серьезное орудие наказания. Ни разговора, рассчитанного на то, чтобы вызвать во мне побольше эмоций возмущения или стыда. Ни капли ласки от начала и до самого конца, сопровождавшей любую порку, даже самую первую, за мою самовольную прогулку. От этого все было еще хуже.

Лишь боль, пронизывавшая, казалось, до самых костей, заставлявшая громко вскрикивать, выплескивая ее хоть немного. И полная тишина, нарушаемая лишь свистом трости и глухими шлепками, когда она опускалась на мою задницу.

Наконец долгожданная фраза, знаменовавшая окончание наказания. Все? Меня простили? Я искупил свою вину?

Но нет. Небрежно бросила рядом со мной тюбик с мазью, даже не намазав самостоятельно, быстро оделась и ушла.