Звезда Чёрного Дракона (СИ) - Джейн Анна - Страница 10

— Рада видеть вас в моей скромной обители, — сказала нам герцогиня, хотя ее взгляд говорил об обратном. — Жаль только, императрица в этом году не сумела посетить прием.

— Мама отправила свою преемницу вместо себя, — кинула на меня насмешливый взгляд Этель, а я лишь вежливо улыбнулась.

— Да, конечно. Очень мило, — процедила сквозь зубы герцогиня. — Вы великолепно выглядите, Изабелль.

— Вы тоже, — ответила я, думая в этот момент — а где Эштан? Будет ли он на приеме? Увидимся ли мы с ним?

Словно по волшебству рядом с матерью появился и он. Высокий, уверенный, статный. С рассыпавшимися по плечам пепельными волосами. Облаченный в парадный белоснежный мундир с эполетами, которые украшала россыпь сапфиров. И отстраненно-холодным выражением лица.

Наши взгляды встретились, и я вдруг поняла, как изменились его глаза. В них я увидела боль, и мне стало не по себе. Однако Эштан тотчас перевел взгляд на Этель. Он поздоровался сначала с ней, потом со мной и растворился в толпе гостей, кинув на меня тоскливый взгляд.

Герцогиня, ничего не заметив, увлекла нас с Этель на совместную съемку и небольшое интервью — на прием были приглашены журналисты. И пол часа нам пришлось улыбаться, играя в семью. Это было безумно странно. Я почти не знала этих людей, но вынуждена была делать вид, что мы близки. И я очень устала от этого — не физически, а морально. Притворство давалось мне сложно.

[1] Рейм — единица измерения длины, один рейм равен полутора километрам или примерно 0,93 мили

После интервью нас повели в другой зал, со сценой, и с нами то и дело здоровались дамы в прекрасных платьях и мужчины в дорогих костюмах. Каждому приходилось отвечать, с каждым нужно было быть вежливой и милой, хотя я прекрасно понимала, что не всем высокородным я нравлюсь. На меня смотрели либо с пренебрежением, как на слабачку. Либо с осторожным любопытством, как на нового паука в банке. Прикидывали — а насколько я ядовитая? Им и в голову прийти не могло, что я не тот человек, который любит все эти интриги и закулисные войны. Что я не хочу здесь находится. Что я не хотела становиться невестой принца.

После череды приветствий и фальшивых улыбок, я и Этель очутились за круглым столиком неподалеку от сцены, который был украшен все теми же снежными цветами, которые я видела на лестнице. Придворные дамы, сопровождавшие нас, расположились за столиком неподалеку, а гвардейцы выстроились вдоль стены. Я огляделась — все пространство зала было уставлено круглыми столами, за которые то и дело приглашали гостей. Скорее всего, танцев не будет. И слава всем светлым духам — как танцевать в этих хрустальных туфельках, я понятия не имею. В них и сидеть-то неудобно… Вместо танцев на ждет представление. Только сцена еще закрыта плотными темно-синими портьерами, и что будет — неизвестно. Надеюсь, не оперное пение.

Мои надежды не оправдались. Нас ждала именно опера. Но до этого на сцену взошла герцогиня Виорская вместе со своим сыном. Она долго и нудно приветствовала гостей, благодарила за приезд и вклад в благотворительность — в этот раз собирали средства для строительства нескольких приютов в разных уголках империи. Затем началось выступление приглашенных артистов, большая часть которых оказалось оперными исполнителями. И я откровенно заскучала.

— Что, быть невестой принца не так уж и весело, да? — вкрадчиво спросила Этель. Кажется, оперное пение не входило в список ее интересов тоже.

— Ты говоришь так, будто бы я мечтала стать его невестой, — ответила я.

— А разве нет? — совершенно искренне удивилась она.

— Ты серьезно? — рассмеялась я.

— Все мечтают выйти замуж за моего брата, — в голосе Этель звенела уверенность. Вот глупая! Что за святая уверенность?

— Проверь голову у лекаря, — вырвалось у меня, и она закатила глаза.

— Ты так шутишь, что я аж смеяться не могу, — фыркнула принцесса. — Все внутри от смеха пережало.

Больше мы не препирались — на нас стали косо поглядывать, и я решила быть хорошей девочкой. Но, Светлая Тэйла, я и поверить не могла, что смогу уснуть под оглушительное пение со сцены! А я уснула. И проснулась от того, что меня под столом ногою пихала Этель. Оказалось, уже все закончилось, и к нашему столику подошла хозяйка приема, чтобы узнать, понравилось ли нам выступление. Поняв, что я заснула, герцогиня одарила меня таким выразительным взглядом, что мне стало неловко. Наверное, она всем своим высокородным подружкам доложит, что невеста принца — необразованная девица, которая заснула на выступлении лучших оперных певцов империи.

— Ты заснула! — гневно прошипела Этель, когда ее тетка отошла. — Как ты могла?!

— Я не специально, — прикусила я губу. Как это вообще вышло? Ну как?!

— Разумеется, не специально. Кто в своем уме захочет выставлять себя идиоткой специально? Теперь весь высший свет будет обсуждать это! И на ком только мой бедный брат собрался жениться!

С этими словами Этель вскочила из-за стола и нервной походкой направилась к выходу. Ее придворные дамы и часть гвардейцев помчались за ней. Мои поспешили ко мне. Благотворительный вечер продолжился.

Мы перешли в следующий зал, который оказался столовой — нас ждал длинный стол из черного дуба, сервированный серебром и украшенный магическими цветами. Во главе сидела хозяйка замка, а мы с Этель — по обе стороны от нее, как почетные гостьи. Эштан находился далеко-далеко от нас — в самом конце стола, напротив матери. Я даже разглядеть его нормально не могла — таким длинным был этот стол.

У каждого гостя был собственный официант, обслуживающий его.

Рядом со мной сидел пожилой, но крайне разговорчивый граф, у которого не закрывался рот. Не потому, что он ел, а потому, что трещал без умолку.

— Дорогая Изабелль, что вы думаете о великих произведениях Виардо? — спросил он. Честно сказать, я ничего о них не думала. Знала, что Виардо — великий музыкант прошлых лет. Был главным придворным музыкантом одного из предков Даррела.

— Они великолепен, — сдержанно ответила я и прослушала целую лекцию о его творчестве.

— А что вам более симпатично: натуралистичность изрображений Ирила или магическая живопись Викотия? — не отставал граф.

— Оба гении. И заслуги обоих велики, — нашлась я.

— Какой у вам замечательный вкус! Дорогая Изабелль, любите ли вы творчество Кандера?

— Конечно, — кисло ответила я, хотя понятия не имела, кто такой этот Кандер.

— А какая его поэма вам больше нравится? «Сказание об Алире» или «Дорриада»? — не отставал граф.

— И то, и другое, — ответила я. И это была моя ошибка.

На меня уставились, как на идиотку. А Этель едва не испепелила меня взглядом.

— Вы, должно быть, шутить изволите, Изабелль, ведь Кандер — философ, а не поэт, — расхохотался граф, и остальные, кто сидел рядом, тотчас подхватили его смех. — Я просто пошутил.

—  А я поддержала вашу шутку, — выдохнула я, понимая, как опростоволосилась.

— Хорошо, что вы тоже пошутили, дорогая Изабелль, — вдруг опасно сверкнули глаза графа, который еще минуту назад казался забавным стариком. — Не знать философию новой школы — ужасно. Не разбираться в искусстве — позор. Впрочем, мы были уверены, что его величество подберет для наследного принца достойную супругу, а на малолетнюю идиотку, которая опозорит всю императорскую семью. Не так ли, герцогиня? — холодно улыбнулся он хозяйке вечера. Его слова словно плетка хлестнули меня по щекам. Конечно же, он завуалировано говорил обо мне. Давал понять, как он относится ко мне. Как все они относятся.

— Разумеется, мой брат никогда бы не принял в семью необразованную глупую девицу, — высоким голосом подтвердила Реджина. — В нашей семье высокие стандарты. Она — пример для народа.

Герцогиня с усмешкой на меня глянула, но я выдержала ее взгляд.

— Его величество никогда не ошибается, — четко сказала я. — Верно?

Губы графа растянулись в неприятной улыбочке.