Конечно, это не любовь (СИ) - Коновалова Екатерина Сергеевна - Страница 8

Шерлок перевел дух, а Гермиона едва не бросилась его обнимать от избытка чувств. Он все-таки невероятный!

Тем же вечером, получив письмо от Рона с вопросом, не отвечал ли ей Гарри, она написала, что тот, похоже, в беде и указала его домашний адрес. А меньше чем через неделю уже читала письмо от самого Гарри — бодрое, жизнерадостное и полное любви ко всему миру. Он гостил у Уизли и был абсолютно счастлив.

Шерлок же про спасенного с его помощью мальчика и не вспоминал.

— Это было давно, — фыркнул он, когда она попыталась его снова поблагодарить спустя несколько дней. — Отец Браун меня интересует больше.

В общем, Шерлок был… Шерлоком.

Шерлок влюбился. Он буквально сходил с ума от этого сильного чувства, не спал ночами и был готов на все, чтобы только приблизиться к предмету своей любви. Он буквально парил на крыльях, ему казалось, будто бы он увидел новый мир, или же старый вдруг преобразился до неузнаваемости.

Объектом столь пылких чувств стала химия.

Сама мысль о том, что вся история человечества, все тайны и загадки могут быть раскрыты, стоит только заглянуть в суть вещей, привела его в совершенный восторг. Он готов был поселиться в кабинете химии и наверняка так и сделал бы, если бы мистер Скотт, учитель, не воспротивился этому. Впрочем, энтузиазм Шерлока, а главное, его способности вызывали у мистера Скотта такое благоговение, что он без колебаний пускал его в лабораторию, с радостью отвечал на редкие вопросы (в учебнике и нескольких справочниках из библиотеки все было изложено достаточно ясно, так что вопросы действительно возникали нечасто), а также проверял многочисленные задачи и уравнения.

Половина учебного года промелькнула незаметно — все, о чем мог думать Шерлок, было связано с химией. За четыре месяца он по учебникам изучил школьную программу четырех лет, временно остановившись на органической химии, провел целый ряд учебных экспериментов и твердо решил, что дальнейшая его жизнь будет связана с этой наукой.

Когда наступил декабрь, Шерлок всерьез задумался о том, чтобы провести Рождество в школе, чтобы только не разлучаться с лабораторией, но потом решил, что стоит… Разумеется, нет. Он не думал о том, что семейный праздник надо проводить с семьей. Скорее уж о том, что Гермионе обязательно нужно узнать о химии. Она может сколько угодно заниматься своим волшебством, но с химией познакомиться просто обязана. К тому же, у нее наверняка будут с собой какие-нибудь волшебные ингредиенты. Он хорошо помнил учебник по предмету «Зельеварение», который однажды листал — мог закрыть глаза и увидеть его страницы, прочитать рецепты. Наверняка в основе этого предмета — совершенно обычные, уже хорошо знакомые ему процессы и реакции. Ему было крайне интересно проверить несколько своих идей.

Он вернулся домой двадцать третьего декабря. К сожалению, сразу же встретился с Майкрофтом, который спросил:

— Неужели ты совсем не растешь, брат мой?

Действительно, он возвышался над Шерлоком на добрый фут и выглядел весьма внушительно.

— А вот ты, кажется, растешь и ввысь, и в ширь, — ответил Шерлок, заставив Майкрофта смутиться — тот ненавидел свой лишний вес, хотя и не мог удержаться от лишней булочки за обедом.

Но даже двадцать таких бесед с братом не смогли бы так быстро испортить ему настроение, как одна фраза мамы:

— На завтра я пригасила к нам Грейнджеров — нечего им одним сидеть накануне Рождества. Со стороны руководства школы это, я считаю, полное неуважение к семье и традициям — организовывать сдачу каких-то проектов в рождественские каникулы. Шерлок, Гермиона не писала тебе, что она там изучает?

Шерлок открыл было рот, но ничего не сказал — во-первых, Гермиона, разумеется, не писала ему, а во-вторых… Как она могла не приехать на Рождество? Ради нее он оставил лабораторию, эксперименты и множество интересных занятий!

— Похоже, для Шерлока это большая неожиданность, — заметил Майкрофт. — Твоя сентиментальность опять тебе вредит, малыш.

— Майк! — тут же осадил его папа, а Шерлок, не говоря ни слова, развернулся и вышел из гостиной. Потом, спустя какое-то время, он обязательно припомнит Майкрофту и «малыша», и «сентиментальность». Как только губы перестанут дрожать от злости и обиды.

Он заперся в своей комнате, но ни заниматься, ни читать не смог — просто сидел на подоконнике и смотрел, как постепенно на городок опускаются сумерки, которые потом превращаются в непроглядную ночь. Пошел снег, залепил стекло.

Неожиданно за стеклом Шерлок заметил какое-то шевеление. Что-то темное почти прижалось к окну со стороны улицы, и раздался дробный стук.

Заинтригованный, он открыл окно, и в комнату влетела крупная рыжая сова с мокрыми от снега перьями. Она сделала по комнате круг, уселась на стол и вытянула одну лапу вперед.

Волшебная почта. Гермиона упоминала о ней, но Шерлок едва ли подозревал, что будет получать корреспонденцию таким образом. Он отвязал конверт, но сова не улетела, а нахохлилась и спрятала голову под крыло. Возможно, уснула, возможно (почему бы и нет), ждала ответа.

Шерлок быстрым движением открыл конверт и вытащил из него лист плотной бумаги, исписанный с двух сторон мелким почерком Гермионы.

«Привет, Шерлок!», — начиналось письмо. «Я только сейчас поняла, что никогда не писала тебе писем, и долго думала, как же начать первое. Мне кажется, что ты не порадовался бы, если бы я начала его словами: „Дорогой друг“ или „Дорогой Шерлок“. Я права? Прости меня за многословие, просто я не хочу переходить к основной теме. Ладно, в конце концов, я учусь на Гриффиндоре, а это, как ты помнишь, факультет смелых и отважных. Собираюсь с духом. Итак… Я не приеду на Рождество.

Нет, подожди! Прежде, чем злиться на меня, дочитай это письмо до конца! Ты не представляешь, как мне тебя здесь не хватает. В школе происходят странные, ужасные вещи. Кто-то нападает на учеников, обращает их в статуи, как Медуза Горгона. Все вокруг думают, что это Гарри Поттер… Ох, прости-прости-прости! Я так нервничаю, что начинаю с середины, а не с начала. Есть легенда, что один из основателей школы, Слизерин, оставил здесь Тайную комнату, в которой запер чудовище. Когда нашли первую жертву (кошку нашего завхоза), то заметили на стене над ее окаменевшим телом кровью сделанную надпись: „Тайная комната открыта. Враги наследника, трепещите“. Возле остальных жертв надписей не было, но едва ли у нас здесь есть два монстра, правда?

Теперь к Гарри. Он ни на кого не нападал, я уверена, но недавно выяснилось, что он может говорить со змеями (очень редкий дар!), а змея — символ Слизерина И теперь вся школа подозревает его в нападениях, считая наследником Слизерина, а мы (я, Гарри и Рон) пытаемся найти настоящего преступника.

Я не могла написать тебе раньше — не думаю, что директор твоей школы обрадуется нашествию сов (ха-ха!). Поэтому план пришлось составлять без тебя. Увы, Гарри и Рон в этом деле не помощники — они очень смелые и верные, но иногда несколько безрассудные. Я осталась в школе на Рождество, чтобы проверить свою версию. Обязательно напишу тебе, как все пройдет, а пока прошу, подумай, в чем может быть дело?

Если захочешь, напиши ответ с той же совой.

Гермиона».

Шерлок перечитал письмо несколько раз, хотя и с первого отлично его запомнил. Его обида растаяла — ради поиска истины вполне можно было пожертвовать праздником. Он сам поступил бы так же. Вдруг ему стало отчаянно обидно, что он не учится в волшебной школе. Целый преступник, настоящий, опасный, и совсем рядом. Гермиона его, конечно, не поймает. Она умная, но ей не хватает наблюдательности, а Гарри и Рон — редкостные олухи. Как плохо, что ему не известны подозреваемые! Если бы только одним глазом глянуть на учеников! Он обязательно нашел бы виновного.

Он схватил тетрадь, вырвал из нее лист и быстро написал:

«Подумай про лист в лесу и камень на берегу! Возможно, настоящая жертва — кто-то конкретный. Следи внимательно за Г.П. — его уже раза три пытались убить. И постарайся не окаменеть сама.