Мир Спока - Дуэйн Диана - Страница 15

• Предыдущая
• 15/70
• Следующая

Во всех углах зала люди занимались тем, чем занимаются обычно в Рэк Один, то есть играли до умопомрачения, правда, сегодня их было больше, чем всегда. В ночь праздника обычная трехсменка отменялась с тем, чтобы вся команда могла посетить пирушку. Члены команды, свободные от смены, появившись на вечеринке, очень скоро отправлялись заменить своих занятых работой коллег хотя бы ненадолго. Расписанием жонглировали, как хотели, до тех пор, пока компьютеры персонала (те, которые были наделены искусственным интеллектом) не начинали бурчать по этому поводу. Все пространство было заполнено до отказа. Вокруг каждого игрального стола собрались толпы, бросая замечания и от души хохоча, попутно пытаясь давать игрокам полезные, и не совсем полезные советы. Группы людей и инопланетян – членов команды болтали, кричали, рассказывали истории, визжали, выли и пели такими голосами, которые только можно отыскать в Федерации самых разнообразных планет. Конечно, все говорили на одном языке благодаря работе универсальных переводчиков, но звуки от трех сотен самых странных и нелепых голосов создавали такую какофонию, которую Харб не променял бы на весь мир и спокойствие во Вселенной.

Одна группа была самой большой: сорок или пятьдесят представителей самых разных планет заняли большой партер и создали особенную, удивительную гармонию. Многие из них принесли инструменты.

Там были гитары, как акустические, так и электро, велодикас, а Ухура, как всегда, держала в руках вулканскую. арфу Спока. Но больше всего привлекало внимание то, что один из углов был занят членами струнной команды , духовой группой и джаз-бандом звездного корабля "Энтерпрайз". Эта группа играла для публики один или два раза в неделю, просто для развлечения или на вечеринке. Она состояла из трех банджистов, один из которых – Аларшин – привлекал всеобщее внимание своей техникой игры на струнах тремя руками, пианиста с переносным инструментом, одного тенора и одного сопрано саксофона и синтезированного ударника (синтезирован был музыкант, а не инструмент).

Харб наблюдал за ними с некоторой озабоченностью. Они были в веселом настроении, но, возможно, излишне веселом для людей, которые только вернулись из отпуска. Их энергетический уровень, похоже, был слишком высок и имел признаки нервозности. Харб это знал хорошо, так как видел такое и раньше, когда корабль шел в опасную зону. Сейчас же ему ничего не оставалось делать, кроме как наблюдать и дать возможность возбуждению иссякнуть самому, будучи всегда рядом, чтобы предложить помощь в случае необходимости. Харб начал пробираться к группе, различая обрывки разговоров, приветствуя по пути знакомых, наблюдая за столами, мимо которых он проходил, чтобы заметить, на каком уровне держится обеспечение пищей. – Харб, – сказал кто-то ему прямо в ухо. Это был довольно густой голос, синтезированный игровым и голографическим компьютером. Благодаря его подавляющей сложности и комплексности он был способен иметь интеллект, и Харб позаботился о том, чтобы ему ввели таковой, о чем временами даже сожалел. У его компьютера был своеобразный характер, и время от времени он отказывался признавать, что является собственностью Харба, а не принадлежит сам себе.

– Какие новости, Мойра?

– У нас закончилась луковая подлива. Компьютер повращал "глазами" немного, чтобы удостовериться, что слышит только Харб.

– Так сделай еще.

– Не могу. Со склада говорят, что у них иссякли запасы исходных для сметаны. Похоже, их не заказывали в этот раз.

Харб, вздохнув, пробурчал себе под нос какую-то грубость на идиш.

– Я расскажу Сеппу, что ты так сказал, – заверила Мойра. – Это будет весело – наблюдать, как он от досады встанет на голову в своей гидропонике.

– Закрой рот. Послушай, просто используй то, что мы используем для йогурта, но сделай это похожим скорее на крем, чем на молоко, и, пожалуйста, поскорее. Ты знаешь рецепт.

– Это не сработает, – заявила Мойра. – Для йогурта мы используем лактобацилус ацидофилус, а в сметане это называется лактобацилус болгарикус.

Харб застыл на месте, чтобы пораскинуть мозгами. За его спиной прошли несколько собеседников, о чем-то счастливо болтая. Один сказал другому с восхищением:

– Мне нравится новый цвет твоей кожи. Где ты его заполучил?

Харб хихикнул, и тут у него возникла идея, и он пропустил ответ.

– Мойра, где Гарри?

– Твой старшина, – сладким голосом сказала Мойра, – наблюдает за тем, как мистер Зулу перестраивает еще один клингонский крейсер.

– Почему бы нет? Это и его вечеринка. Сделай кое-что для меня.

Нашепчи ему на ухо, чтобы он сбегал вниз, в биолабораторию с пустой вазой. Пусть передаст мои комплименты мистеру Силикси и попросит его клонировать мне полфунта организма в вазу и доставить сюда через час, если возможно. Я попрошу командующего Вэна отвести кубический метр в пространстве теплицы для этого вещества в гой ее части, которую он предназначил для своего базилика. У нас будет достаточно этой твоей культуры на всю миссию.

Мойра триумфально прошелестела:

– Сказано – сделано, босс. Харб удовлетворенно кивнул и продолжил свой поход по залу.

Когда он шел, кто-то сказал ему в самое ухо:

– У нас закончилась подлива.

– Не доставай меня, – ответил он, поворачиваясь, и тут же зашелся в хохоте и добавил, – капитан!

– Я действительно стараюсь, – сказал Джим. Затем он улыбнулся. Хорошая вечеринка, мистер Танцер.

Харб тоже улыбнулся и они вместе стали прохаживаться среди отдыхающих.

– Они развлекаются как обычно, – сказал Харб, обводя взглядом отдыхающих. – А я просто наблюдаю за всеми.

Джим снова улыбнулся. Отдых рассматривался Звездным Флотом, как один из самых важных видов деятельности на корабле, особенно для капитана: плох был тот командир, который не умел играть и, соответственно, не умел расслабиться. То же самое относилось и к команде, если она не могла развлечься как следует. На любом корабле в случае возникновения военного конфликта офицер, ответственный за Отдел отдыха, был консультантом по поводу того, готова ли команда к бою морально. Следовательно, про офицера – начальника Отдела отдыха, который заявлял, что является лишь членом команды по чистке и уборке, можно сказать, что он неудачно пошутил.

– Мистер Танцер, – сказал Джим, – мне нужно переговорить с вами кое о чем.

Уже само обращение "мистер" насторожило Харба, так как, по всей видимости, разговор предстоял официальный, – Конечно, сэр. Мы отыщем тихий утолок.

– Здесь? – сказал Джим, изумленно оглядываясь.

Музыкальная группа вдохновенно хлопала в ладоши и топала ногами в такт музыке.

Капитан заметил:

– Они немного шумноваты, не так ли?

Харб кивнул.

– Пусть они выпустят пар, – ответил он и вместе с капитаном направился в сторону стены, за которой находилась голографическая зона, а далее располагался офис Харба.

– В уединении нет острой необходимости, – сказал Джим, – просто из-за шума ничего не слышно. Вы были недавно в корабельной ББС?

Они остановились у двери голозоны, и Харб прислонился к стене, сложив руки.

– Был.

– Вы не видите ничего странного в том, как развернулась дискуссия в "общем пространстве"?

Харб склонил голову и задумался.

– Я проводил стандартные семантические проверки, – сказал он. Компьютер не находит подтекста у заложенных слов.

– Я говорю не об этом. У компьютера не может быть предчувствий.

– Мои предчувствия не всегда оправданы.

– Но это лучше, чем не иметь никаких…

Харб посмотрел на капитана.

– Вы обеспокоены проявлением антивулканских настроений?

Джим кивнул.

– Такие настроения всегда были, – сказал Харб спокойно, – но когда ситуация складывается подобно сегодняшней, они просто усиливаются.

Было заметно, что Джим чувствует себя неуютно.

– Мне просто трудно в это поверить, – сказал он, – чтобы в наши дни, в наш век, такой фанатизм…

– Я сомневаюсь, что здесь имеет место такая комплексная вещь как фанатизм, – заметил Харб. – Больше похоже на простую зависть.

• Предыдущая
• 15/70
• Следующая