Собственность зверя (СИ) - Владимирова Анна - Страница 14

Я направился по нему, ступая, как по минному полю. Внутри меня все натягивалось и скручивалось пружиной — такой страх и злость вызывало это место. Я шел не по отсекам, а по натянутым нервам. Определенно, место было мне знакомо.

Но того, кто звал, тут не оказалось.

По крайней мере, не сразу…

Уже когда разобрался с генератором и запустил систему жизнеобеспечения, наткнулся на лабораторию на нижнем этаже. И вот тут зверь уперся бы всеми четырьмя, будь я в его ипостаси. И все равно заставить себя войти внутрь стоило труда. Распахнутая клетка не оставила сомнений, кого именно в ней держали. Но следы деятельности «подмели» качественно — ни препаратов, ни запахов.

Когда стемнело, я направился в жилые отсеки. Побродив по комнатам, наткнулся на одну, в которой вдруг дернуло все нервы разом. Тут не убирались. По крайней мере, запахами никто не озаботился.

И это натолкнуло на мысль, что прятали тут все не от простых людей, а именно от оборотней. Может, тех, кто приходил к старику Лове?

Но все это стало неважным, когда приблизился к кровати и опустился на колени. В груди задрожало от волнения и неясной тоски. Я сгреб простынь и притянул ткань к лицу, прикрыв глаза. По памяти, как по мокрой гальке, зашелестели смутные воспоминания — дыхание… рваное… вскрик боли и стон… чувство скольжения чужих пальцев по коже… и дикое наслаждение, на которое тело среагировало моментально.

Я сцепил зубы от удара резкой боли в пах. В глазах потемнело, и я выпрямился, делая шаг назад. Это было слишком… больно, сильно, наживую. Терпеть эту наполненную воспоминаниями пустоту было невыносимо, и я вышел, закрыв комнату.

***

Шли дни.

Я обосновался на базе. Разобрался с системами управления, превратил одну из комнат в свою рабочую зону и перевез сюда все оборудование из квартиры. Забил холодильники мясом, бегая на охоту. Отсюда до всех моих маршрутов было лапой подать, и я надеялся, что меня исцелит одиночество и работа.

Мои фотографии изменились. Белый сменился красным. Я ловил редкие моменты освещения, взбирался на вершины в погоне за закатом, начал использовать цветовые фильтры… Но фотографии продолжали охотно брать в публикации. Потому что только я мог показать им север во всех его проявлениях, и даже через призму моей боли он был прекрасен.

Процесс и правда лечил. Только превратился в гонку со смертью. В погоне за кадром я рисковал все чаще, сознательно отправляясь в опасные места. Иногда ловил себя на мысли, что лучше сдохнуть, чем вернуться без очередного стоящего кадра, который даст передышку. Я будто стал наркоманом, только зависел от адреналина и чувства удовлетворенности кадром.

Критики захлебывались восторгом — никогда я не поднимал такую шумиху вокруг себя и своих работ. А меня интересовал только очередной вызов, на который этот край был щедр. Какая мне разница, что будет завтра, если вернется боль? Какой вообще смысл? Какого черта я ждал на этой базе, покидая ее лишь ради крайней необходимости?

Я выбирался в город закупить отличной от мороженого мяса еды, сбегать к Юджину за обезболивающим да боеприпасами запастись. Друг крутил у виска, настаивая на психиатре. Все это действительно больше казалось трюком мозгов и обманом. Потому что ночами я видел девушку. Она ходила по снегу босиком и звала за собой…

Зацепиться за ее черты не удавалось, но это и не было нужным. Я слышал звуки, запахи, обрывки каких-то фраз… И однажды — плач ребенка.

Проснулся в холодном поту с колотящимся в горле сердцем.

Тогда мне показалось, что чутье впервые обмануло, и не здесь мое место, но куда бежать — я не знал…

***

— Киан…

Я недовольно прижал аппарат к уху. Какого черта только включил его! За мной секунду назад захлопнулись двери квартиры, и я не намеревался сегодня ни с кем больше разговаривать.

— Нейл, я занят. — Невежливо вышло, но с любезностью у меня становилось все хуже.

— Слушай, дело есть. Наши очень просили. Заедь ко мне ненадолго. Ты мне должен, помнишь? Самое время вспомнить.

Я только шумно выдохнул через сцепленные зубы. Если не выеду сейчас, придется переться по темноте, а я не любил этого. Но Нейлу действительно был должен — он приложил немало усилий, чтобы мои следы потерялись в снегах и никто из прошлой жизни не смог меня найти. Создал для меня новую жизнь под именем Адама Нолдриджа…

…Я был в участке через пару часов. Потому что по улице было проще медведем пробежаться, но не проехать на снегоходе. Увидев меня в коридоре, Нейл махнул рукой тормозить и вскочил навстречу. А я смотрел, как он пробирается ко мне через затор посетителей в коридоре и чувствовал небывалое в последнее время — радость кого-то видеть.

Полный лысеющий коротышка оказался на самом деле человеком с добрым сердцем. Нас познакомил Юджин, к которому я загремел в больницу с огнестрельными. По большому счету, они оба были моей семьей. А я иногда забывал, что для семьи лучше, если ты будешь с проблемами, но рядом, чем где-то вне досягаемости.

— Привет, — выдохнул виновато, когда Нейл едва ли не выпал мне в руки, запнувшись о вытянутые ноги какого-то бомжа.

— А, черт! — встряхнулся он. — Привет! Пошли. — Он провел меня в комнату для допросов, но сесть не предложил. И только это немного смягчило следующий вопрос. — Ну как ты?

Я опустил взгляд виновато:

— Все нормально.

— Совсем себя не жалеешь, — тревожно вглядывался в мое лицо. — Последний снимок сделал в черных пещерах...

Да, рисковал я там запредельно — черные пещеры вот-вот обвалятся, подтопленные водой.

— Ты мне лекцию почитать позвал? — насупился я, опираясь спиной о стенку.

— Что у тебя происходит?

Я уже подумал, Юджин ему рассказал. Но нет...

— Тяжелые времена. Пройдет, — оттолкнулся я, выпрямляясь. — Нейл, мне правда надо спешить...

— Слушай, ко мне из Смиртона обратились, — он вытащил мобильный с заметкой. — Они просят сопровождение в пустошь. Я пообещал, что у них будет проводник.

Я нахмурился, опускаясь задом на край стола, чтобы не нависать над Нейлом, если придется отвечать ему одним взглядом.

— Кому? — хмурился я, чеканя вопрос.

— Знакомый один, ученый. Умолял меня помочь.

— Зачем?

— Я точно не знаю. Знаю только, что они базу строили где-то недалеко, ходили к нам за разрешениями. Вот и познакомились. Хороший мужик. Старой закалки, мало таких сейчас…

Хорошо, что я сел. В горле пересохло. Кого вдруг понесло на «мою» базу и что они там забыли?

Я попросил Юджина не рассказывать Нейлу о случившемся. Мое исчезновение приписали буре, мол, пережидал, когда уляжется, не успел уйти. И не зря.

— …Базу пока закрыли — не хватило финансирования, — продолжал Нейл. — Но что-то им там понадобилось снова.

— Что? — повторил вопрос.

— Что-то из оборудования. Думали, раньше вернутся, а ситуация затягивается.

— На кой тебе это надо, Нейл? — сузил я глаза.

— Наши отцы учились вместе, представляешь, — всплеснул он руками, наивно улыбаясь. — В Смиртоне. Я когда фото увидел — не поверил! А как нас разметало по миру! Я сто лет уже никого не встречал из столицы, а уж на пенсию скоро. А тут…

И он развел руками. А я закатил глаза.

— И много их? — потребовал глухо.

— Один. Одна, вернее.

Мои брови поползли на лоб.

— Киан, какая тебе разница?

— Погода сейчас нестабильна, — процедил я, тяжело дыша. — Если накроет снегопадом, можно на неделю застрять, а то и больше.

— Я говорил. Но там что-то очень важное, — фыркнул Нейл. — Ты б видел ее! Чуть не плакала…

Этого мне только не хватало.

— Платят хорошо, но я знаю, что тебе плевать. Поэтому прошу — своди девочку туда-обратно. С тебя не убудет.

Свожу, конечно. Раз она рвется по-тихому что-то забрать, значит, была там. Вдруг она знает, что произошло на базе? А вдруг и меня узнает? И тогда я из нее вытрясу все…

— А если случится с ней что? — нахмурился я. — Девушек я водить не нанимался, нежностей не обещаю…