Собственность зверя (СИ) - Владимирова Анна - Страница 4

Вика прикрыла глаза, выпрямляясь:

— Конечно, Лали. Мы сделаем все, чтобы ты и ребенок были в порядке. Как вариант, я могу подготовить тебе приглашение на работу в нашем центре.

Чашка затряслась у меня в руках. Я кое-как протолкнула ком в горле:

— Прости… Спасибо большое!

— Все будет хорошо, — встала она и подсела ближе, заглядывая в глаза. — Этот оборотень не виноват…

— Я и не виню его, — мотнула головой.

— Я понимаю, но, может, тебе будет легче знать, что он тебя выбрал. Не специально, но иногда так происходит…

Она вглядывалась в мое лицо, пытаясь, наверное, понять, слышу я ее вообще или нет.

— Что именно происходит? — шмыгнула я носом.

— Выбор. Он не смог ему сопротивляться. — Вика помолчала, хмурясь. — Вообще, сложно представить его состояние. Плюс — неизвестно, какие препараты на нем испытывали и как пытались обратить… Поэтому твое решение оставить ребенка было бы важно и для него. Если бы возможно было его найти…

— Думаешь, он мог вообще не выжить?

Эта мысль сжала сердце, будто лед добрался до него в эту минуту. Я не думала, что оборотень мог не выжить. Радовалась, что отцу и его живодерам не удалось его выловить снова. Но, может, именно потому, что он погиб?..

— Никто не знает, Лали, — качнула она головой. Потом медленно вздохнула: — У нас в семье есть подобный пострадавший. У него амнезия. Не помнит ничего из прошлого, но сейчас чувствует себя хорошо. Еще одного восстанавливаем в реабилитационном центре. Кстати, с недавних пор нас спонсирует Смиртон…

Я удивленно вздернула брови.

— …Да. Президент Джонсон очень негативно относится к таким опытам. Очень странно, что тебе вообще позволили увидеть пленного оборотня. За такие эксперименты можно получить тюремное заключение.

— Ничего странного, — прозвучало суровое, и я обернулась к Рэму, вошедшему в гостиную. — У ворот уже стоит мистер Спенсер собственной персоной.

Я медленно поднялась, леденея от ужаса, а Рэм спокойно прошел к кофеварке.

— Он следил за мной, — выдохнула я.

— Варианта два, — продолжал Рэм вроде бы холодно, доставая чашку, но в каждом движении читалась хорошо скрываемая ярость. Он слышал мой рассказ. А я и подумать не могла, что история может вызвать такой диссонанс нашего и иного мира. — Либо мы смягчаем и говорим, что ты просто хочешь в Аджун на работу в наш центр — это было бы логично после пережитого. И тогда до тебя не доберутся, и ты точно сможешь дать показания спокойно. Вариант два — мы защищаем тебя жестче, подключаем президента…

— Отца могут посадить?.. — испуганно пролепетала я.

— Могут, — он устремил на меня режущий взгляд. — То, что ты рассказала тут — тяжелое преступление на государственном уровне. Тем более, если речь шла о последнем в своем роде оборотне. Это нельзя скрывать…

Мне будто в спину кол вогнали. Я замерла, хватая ртом воздух, а Рэм ждал.

— Давай дадим Лали время, — вступилась Вика. — На нее столько всего свалилось… Свидетельствовать против отца — не самое простое решение, Рэм.

Я бы сказала, что вряд ли вообще смогу это сделать. Подняться стоило сил:

— Я пока не уверена, что готова заплатить такую цену за вашу помощь…

— Никакой цены нет, — жестко отбрил Рэм. — Но да, я бы хотел, чтобы подобное перестало происходить регулярно с представителями моего народа…

— Ей вредно нервничать, Рэм, — повысила голос Вика. — Лали, не надо. Никто от тебя не будет требовать подобных решений…

— Дело могут начать не с нашей стороны, — давил Рэм. — И тогда она станет соучастницей.

— Рэм, пожалуйста, давай возьмем паузу, — упорно возражала Вика. — Лали надо подумать, успокоиться. Может, ты не помнишь, но менять жизнь полностью непросто…

Они обменялись долгими взглядами, и Рэм, могло показаться, сдался:

— Хорошо, — перевел на меня взгляд. — Попробуем решить без твоего вмешательства. Если согласишься…

— Что вы имеете в виду?

— Устроим проверку на базе, найдем доказательства содержания оборотней. И накажем. Но без твоего участия.

— Рэм, — взмолилась Вика. — Время…

Он отвернулся к кофеварке, уперся кулаками в стол и замолчал. Вика вздохнула, переводя дух, и продолжила спокойно:

— Скажи отцу, что просто хочешь работать в Аджуне. И что мы согласны тебя пригласить консультирующим врачом. Рэм прав, сейчас это будет выглядеть естественно. А мы тебе поможем. Обещаю.

Я видела в ее глазах, что моя история задела ее совсем иначе, чем Рэма.

— Спасибо.

— Дай мне знать, — и Вика направилась к дивану в гостиной, на котором оставила сумку. Вскоре она вернулась с визиткой. — Звони в любое время.

Я считала код на карточке, и аппарат сохранил контакт.

— Ты сейчас нормально себя чувствуешь? — спросила она уже у дверей.

— Ничего необычного. Анализы пока в норме, никаких отклонений, — доложила я.

— Все будет хорошо, — вдруг взяла она меня за руку. — Как правило, у выбранных женщин беременность проходит без осложнений.

— Спасибо, — я сжала быстро ее ладонь и вышла из квартиры.

Но одну меня не оставили. Возле лифта догнал Рэм:

— Я провожу.

Я сжалась в комок, но промолчала. Через холл мы прошли вместе.

— Вы меня осуждаете за молчание… — глянула на него, когда он открыл передо мной двери.

— Нет. Я осуждаю виновных. С вами или без вас я все равно их накажу.

Отец стоял возле дверей, сдерживаемый охраной.

— Лали! — нахмурился он, когда мы спустились по ступеням.

— Что ты тут делаешь? — замерла я на нижней.

— А ты?

— Можно вас на пару слов? — потребовал к себе внимания Рэм.

— Кто вы?

— Уверен, вы вспомните.

— Что Лали делала у вас?

— Она хочет работать в Аджуне. А я хотел бы попросить вас не препятствовать.

— Да кто вы такой? — сузил глаза отец.

— Завтра я заеду за Лали в восемь утра, — не придавал значения вопросам Рэм. — У нее собеседование. Прошу не задерживать.

И он развернулся и зашагал по ступеням к двери.

— Лали, какого черта ты тут делаешь?! — посмотрел на меня отец.

А я молча смотрела на него. Не видела его почти этот месяц. А показалось — год прошел. И так захотелось все забыть, выслушать его, поверить объяснениям… Но перед глазами снова встал взгляд оборотня в клетке.

— Тот белый медведь… он умер, да? — Голос прозвучал глухо и безжизненно.

Отец прикрыл глаза, качая головой.

— Я не знаю.

Черты его лица заострились, взгляд налился злостью и неодобрением, и меня отрезвило:

— Я не хочу больше иметь с тобой дел. Завтра я уезжаю в Аджун.

— Лали…

— Я хочу хоть как-то смириться с тем, что ты сделал! — вскричала. — Хочу помочь им, чем смогу!

— Лали, они звери! — привычно завелся он. — Ты не видела того, что видел я! Это здесь они носят костюмы и оперируют своими правами, за пределами стены им дела нет до твоих прав! Север — дикий край! Кровь людей там не льется рекой лишь потому, что застывает на лету! Я никогда не прощу этим животным смертей своих людей — ученых, врачей!.. Мы предложили им мир, но они перегрызли горло всем, кто пытался миром войти на их территорию!

— Может, не надо было идти на их территорию?!

— Как бы тебе ни хотелось, между нами всегда будет война! Либо они, либо мы! Другого не дано. И они это знают!

— Хватит! — я сделала шаг назад и направилась к воротам.

— Лали! — отец не отставал.

— Я не хочу, чтобы это все было моим миром!

— Ты жила за стеной в тепле, как за пазухой! Стоило высунуть нос за пределы, и тебя сломало!

— Да, сломало! — закричала я. — И не я в этом виновата! Ты должен был рассказать! Спросить! Объяснить мне все!

— Я не мог!

— Почему? — сыграла я в дуру.

— А тебе этот не объяснил? — кивнул он зло в сторону дома, из которого я только что вышла.

— Он лишь был любезен пустить совершенно незнакомого человека в свой город. Странно для зверя, правда?