Живописец смерти (СИ) - Эллисон Кейт - Страница 38

— Нет. — Она погрозила Кейт костлявым пальцем. — Не торопите меня. Нет, это было посередине «Такси», когда я услышала шум. Глухой такой звук. И конечно, из квартиры девушки, потому что там больше никто не живет. Я особо об этом не думала и стала снова смотреть «Такси». Через минуту еще глухой звук, потом еще. Я подошла к двери, выглянула. Ничего. Решила, что мне это почудилось.

— А потом?

— Ничего. «Такси» закончилось, но началось шоу Дика Ван Дайка. То, где Лора покупает новое платье, но боится сказать Бобу, потому что…

Старуха опять сошла с рельсов, и Кейт потребовалось время, чтобы вернуть ее обратно.

— Я поднялась, чтобы выключить свет. Вон тот. — Она показала на лампочку над дверью с потрепанным китайским бумажным абажуром. — Я специально включаю его на весь вечер. Отпугивает воров. Но иногда начинают болеть глаза, и трудно смотреть телевизор. Так вот, я встала, чтобы выключить свет, и услышала, как стукнула дверь подъезда. Как будто кто-то захлопнул ее. Потом я поняла, что все наоборот. — Старуха сделала драматическую паузу, вскинув нарисованные карандашом брови.

— Наоборот?

— Он входил, а не уходил. Парадная дверь, понимаете, она хлопает, когда открывается. Ударяется о стену. Хлоп. Так вот, я очень-очень тихо открыла свою дверь и вышла на площадку. Всего несколько шагов. И вижу, стоит он, ну, этот цветной… как я вам его описала, тощий — на лестнице. Он поднимался и… пойдемте, я вам покажу.

Миссис Правински потащила Кейт на лестничную площадку.

— Теперь наклонитесь так, чтобы быть моего роста. Вот так. Теперь быстро посмотрите.

Кейт сделала, что требовалось. Для этого пришлось встать чуть ли не на колени.

— Когда я посмотрела, он был на первой, может, второй лестнице. Я оказалась с ним лицом к лицу. — Старуха приложила руку к щеке и покачала головой. — О, лучше бы мне этого не видеть. Думала, что умру. Чужой! Цветной мужчина! На лестнице! Ночью!

— А потом?

— Потом? Ничего. Он даже на меня не посмотрел. Мне показалось, — прошептала она, — он был немного не в себе… ну, вы понимаете, что я имею в виду. Наркотики. Так вот, я побежала к себе в квартиру и заперла дверь. Быстро-быстро.

— А после этого вы какой-нибудь шум слышали? Звуки сверху. Может быть, кто-то с кем-то боролся?

— Ничего. Шум, стуки — все это было раньше. Помните?

Кейт кивнула.

— По правде говоря, я решила, что это не мое дело. Нынешние молодые люди… А кто я такая, чтобы их осуждать? Но все равно… — Она наклонилась к Кейт, которая все пребывала в согнутом положении, так что начала болеть спина. — Знаете, эта девушка, она ведь была испанка. Так что…

Кейт резко выпрямилась.

— Миссис Правински, а другие мужчины ее навещали?

— Той ночью?

— Вообще.

— Дайте подумать. — Лицо старухи снова превратилось в чернослив. — Да, был у нее дружок. Тоже цветной.

— Но той ночью вы его здесь не видели?

— О нет. Это очень вежливый молодой человек. Он всегда открывал для меня дверь, будто я королева. — Миссис Правински просияла. — Один раз он даже помог мне донести до квартиры сумку с продуктами. Очень милый мальчик… хотя я не понимаю, что он делает со своими волосами. — Она поморщилась.

Теперь стало окончательно ясно: человек на лестнице и Уилли — совершенно разные люди. Кейт почувствовала такое облегчение, что была готова расцеловать эту старуху с лицом, сморщенным как чернослив.

— Миссис Правински, я хочу вас кое о чем попросить.

— Пожалуйста.

— Первое — подписать протокол, где указано, что человек на лестнице и тот другой, который открывал для вас дверь, совершенно разные люди. И второе… это касается того, на лестнице… Вы могли бы описать его лицо для полицейского художника, чтобы он смог сделать набросок?

Глаза старухи засветились.

— Так, как показывают по телевизору?

— Да, как у Перри Мейсона.

— Мне очень нравится Делла Стрит.

— Так вы думаете, что сумеете это сделать? Описать его?

— Дорогая, если бы я могла рисовать, я бы сделала это сама.

Кейт вела под руку миссис Правински на второй этаж полицейского управления. Пролет был длинный. Старуха остановилась на полпути, оперлась рукой о перила.

— Ой, дыхания не хватает. Неужели здесь нет лифта?

— Вам плохо?

— Прекрасно, дорогая, прекрасно. — Она двинулась дальше, но через несколько ступенек остановилась снова.

Пожалуйста, миссис Правински, — мысленно говорила Кейт, — только не умирайте. Вы мне так нужны.

— Как вы себя чувствуете? Нормально?

— А хоть бы и не нормально. Вы что, понесете меня наверх?

— Шутите? Я думаю, вы могли бы понести меня.

Миссис Правински закудахтала. Это у нее был такой смех.

— Вот это правильно, милочка.

В отделе составления фотороботов четверо специалистов сидели перед компьютерами и выслушивали потерпевших. Одним нажатием клавиши делали глаза на экране то меньше, то больше, добавляли или убирали бороду, морщины и тому подобное. Кейт не захотела ждать, когда кто-нибудь из них освободится, хотя, наверное, следовало бы. Скоро других специалистов не будет, только такие. Ей больше нравились художники (очевидно, потому, что она любила живопись), которые рисовали угольным карандашом, потом стирали и рисовали снова. Сегодня ей повезло. Один представитель этого вымирающего племени еще здесь сохранился. Лысоватый, с землистым лицом, возраст под пятьдесят пять, пальцы перепачканы древесным углем. На карточке фамилия: Каллоуэй.

— Вы свободны? — спросила Кейт.

Художник помрачнел.

— Вообще-то я собрался домой. Уже почти шесть.

— Примите еще нас. Пожалуйста. — Кейт очаровательно улыбнулась. — Я из специального отдела. От Рэнди Мида. Могу замолвить за вас словечко.

— Спасибо, не надо. Мне до пенсии осталось два месяца.

— А как насчет сотни долларов?

Каллоуэй посмотрел на нее с подозрением.

— Вы из ВБ или еще откуда?

— Из отдела внутренней безопасности? Нет. Ни в коем случае. Просто я в цейтноте. Так что?

Каллоуэй со вздохом сел. Кейт усадила миссис Правински напротив. Он поднял угольный карандаш.

— Какое лицо? Овальное, квадратное, круглое?

Старуха сморщилась.

— Значит, я смотрела шоу Дика Ван Дайка и…

Кейт протянула Каллоуэю свою карточку.

— Позвоните мне, когда будет готово.

Миссис Правински ерзала на стуле, горя нетерпением продолжать. Ее чуть скошенные, оттененные бирюзой глаза горели. Кейт попросила Каллоуэя передать набросок по факсу ей домой. Пора сделать перерыв и хорошенько подумать. Она погладила руку миссис Правински.

— Я договорилась, чтобы вас отвезли домой. — Кейт бросила взгляд на Каллоуэя. Тот сидел, мрачно поджав губы. — И не спешите. Мистер Каллоуэй у нас очень терпеливый.

* * *

Кейт увидела парня, прохаживающегося вдоль дома, и подумала, что он такой же конспиратор, как и художник Энди Уорхол в своем парике. В том смысле, что сразу же бросался в глаза. Бейсбольная кепка козырьком назад, нервная походка, острые взгляды по сторонам. Лучше бы уж взял картонку, написал на ней: «Я КОП!» — и повесил на шею. Это называется: поставили охрану. Да его за километр видно. Тем более что дом один из самых элитных в западной части Центрального парка.

Кейт кивнула ему. Он кивнул в ответ, не поднимая головы, и продолжил движение. Консьерж посмотрел на него, словно спрашивая: «Как ты сюда попал, приятель? Неужели заблудился?» Затем он с улыбкой повернулся к Кейт.

Поднявшись к себе, она сбросила туфли, уронила на стул жакет и, не включая света, двинулась по коридору. В спальне сбросила на пол слаксы и блузку и, избегая смотреть в зеркало, побрела в ванную.

Зачем лишний раз убеждаться, что я выгляжу ужасно? В душевой кабинке Кейт потерла мочалкой, смоченной ароматным гелем, синяк на правом локте, осмотрела поцарапанные костяшки пальцев и радужный синяк на колене.