Корзина желаний (СИ) - Смирнов Андрей - Страница 61

У дверей дома Байла Хадзи он остановился и постучался, подождал немного и постучался еще раз. Наконец, раздались шаркающие шаги. Байл открыл дверь, расплылся в улыбке, увидев Вийона, обнял его и пригласил в дом.

– Что, корзинщик? – Спросил старый архитектор. – Как идут твои дела? Когда ко мне переедешь, как обещал?

– Простите, мастер Байл, – Вийон поклонился. – Не то, чтобы я не ценил ваше предложение – поверьте, я его очень ценю! – но сейчас, кажется, не самое подходящее время. Мои товарищи задумали сделать гильдию, и поставить меня во главе; мне многому нужно обучить их. Не думаю, что из меня выйдет хороший слуга: всю свою жизнь я занимался корзинами и теперь должен передать свое знание другим.

– Очень жаль, – вздохнул Байл. – Но, может быть, ты переедешь позже? К тому же, главе гильдии более пристало жить в Среднем городе, чем в Нижнем. Не подумай, Вийон, что я вижу в тебе слугу, которому смогу платить мало или ничего не платить – вовсе не так. Ты спас мою репутацию и отстоял этот дом – теперь он по праву такой же твой, как и мой, а с ним и вечная моя благодарность. Не как на слугу, а скорее как на сына, пусть и приемного, я смотрю на тебя, ведь своих детей боги мне так и не дали. Кому же достанется все это, когда я умру? Каким-нибудь ворам, расхитителям, или, хуже того – императорским чиновникам? Нет уж, пусть все достанется человеку достойному, и лучшего наследника, чем ты, я не вижу.

– Ох, мастер Байл… Не знаю, что и сказать… Это большая честь для меня… Не думаю, что я достоин…

– Брось эти глупости, Вийон – раз я считаю, что достоин, значит так оно и есть! – Строго сказал Байл.

– Тогда… тогда я просто безмерно благодарен вам…

– Ну вот и хорошо. – Байл хлопнул его по плечу и подмигнул. – Ты, наверное, трудился весь день и порядком проголодался? Пойдем, угощу тебя ветчиной в сырном кляре, а запьем мы все это отменным Ирнейским вином пятилетней выдержки!

– Простите, мастер Байл, я вновь откажусь…

– Ну что ж ты… – Старик посмотрел на корзинщика с укором.

– Признаться, я зашел к вам по делу. Попросить о небольшой услуге, если у вас найдется время…

– Какой же?

– Не могли бы вы меня вновь провести в Верхний город? – Сказал Вийон. – Попробую расспросить слуг в том доме, что вы мне показывали – в том, где некогда жил Руэн Тозол. Вдруг они знают, куда переехала его супруга…

– Ирцина Тозол? – Задумчиво переспросил архитектор.

У Вийона сердце забилось чаще. Кажется, он где-то уже слышал это имя и, определенно, оно ассоциировалось с той женщиной переносном паланкине, которая несколько раз появлялась, чтобы увести Айнри домой… Наверное, Айнри ему это имя и называл, а Вийон и забыл.

– Провести могу, но сначала тебе нужно переодеться, – сказал Байл. – И, как я и обещал сержанту, новую одежду я тебе предоставлю. Идем-ка со мной.

Они поднялись, в жилые помещения с дорогой мебелью, с сундуками, заполненными старинными вещами и шкафами, в которых висела одежда Хадзи – часть из которой принадлежала Байлу, другая досталась ему в наследство от покойных родичей, при том часть вещей надевалась лишь раз, а были и такие, что Хадзи, приобретя, не одевали ни разу. Покопавшись в шкафах и сундуках, Байл вскоре подобрал Вийону верх и низ, а также нашел хорошие кожаные башмаки по размеру.

Одевшись и глянув в бронзовое зеркало, Вийон поначалу не смог себя узнать – перед ним стоял обеспеченный молодой горожанин, а то и аристократ, собирающийся на прогулку.

– Думаю, справишься теперь и без меня, – сказал Вийону Байл. – Ноги у меня уже не те, что прежде, а уходился я сегодня изрядно с твоим Азиром… Только задерживать тебя буду, а скоро стемнеет, и как бы тебе к закрытию ворот не опоздать. Иди. А если, все-таки опоздаешь – не ночуй на улице, приходи в мой дом, тут для тебя всегда найдется местечко…

От всей души поблагодарив Байла, Вийон поспешил наверх по Лучевой улице, к воротам Верхнего города. Стража окинула его незаинтересованным взглядом и пропустила без всяких вопросов; поиски большого дома из светлого камня за узорчатой решеткой не отняли много времени. Вийон поговорил с привратником, но ничего не узнал; однако, поскольку теперь он совершенно не был похож на нищего, привратник позвал нескольких слуг, работавших в доме дольше него. Увы, никто из них не слышал ни об Айнри, ни об Ирцине Тозол, и даже о царедворце, владевшем этим домом двадцать пять лет тому назад, никто из них не знал. Дом несколько раз переходил из рук в руки, пока хозяином его не сделался молодой аристократ по имени Тэсин эс-Сорн, и каждый новый владелец приводил с собой собственных слуг, а те, что трудились в доме прежде, либо уходили вместе с прежним владельцем, либо переходили к кому-либо еще, и лишь изредка оставались с новым хозяином.

Услышанное Вийона совсем не обрадовало, но чего-то подобного в глубине души он и ждал, а потому не ощущал никакого отчаянья от разбившихся надежд. Он отдал столько сил, столько способовиспользовал, чтобы разыскать Айнри Тозола – и все без толку! Что ж, видимо, такова уж его судьба и ничего не исправить. Боги как будто смеялись над ним: посылая успех в одном и окрыляя надеждой, обращали в пыль все усилия в другом, в самом главном. Без Айнри не видать ему корзины желаний, а без корзины желаний Вийону не жить. Бейз его убьет, сгноит в яме, или прибьет собственноручно – в этом сомнений не оставалось.

Между тем, гонг на Часовой башне пробил восемь раз, и Вийон, наскоро поблагодарив слуг Тэсина, отправился в обратный путь. Он мог бы пойти в дом Байла, сытно и вкусно поесть, поспать на мягкой кровати, но тяготился сейчас, после очередной и окончательной неудачи, радушием старика. Поэтому он вернулся в Нижний город, снял дорогую одежду… и понял, что оставил в доме Байла свои лохмотья, а других у него и не было. Пришлось вновь натягивать черные, с золотистыми узорами вдоль бедра, штаны, и подворачивать их до колена, дабы случайно не запачкать в грязи. К Байлу он сходит завтра и заберет свои лохмотья. Или купит какую-нибудь простую одежду для повседневных дел и работы, а эту красивую и дорогую прибережет для особых случаев.

Вийон лег спать, но сон не шел, накатывали беспокойные мысли о том, что будет завтра или через несколько дней, когда Бейз вновь начнет требовать свою корзину. Закончится ли на этом его путь или же удастся избежать самого сурового наказания и начать новую жизнь, о которой говорили сегодня Майрын и Флеб? В любом случае, хорошо бы развязаться перед этим с оставшимися долгами и исполнить обещанное. Вийон закрыл глаза и сконцентрировался на образе храма в сердцевине лабиринта.

На этот раз, с учетом прошлого неудачного опыта, он выбрал другие инструменты, подлиннее и посложнее (назначение далеко не всех было ему понятно), и направился в долину огня. Он вновь попытался добыть стебли огненных плодов, но опять потерпел неудачу. Хотя теперь, из-за длины инструментов, он почти не обжигал руки, но металл по-прежнему свободно проходил сквозь огонь.

– Что ты делаешь, мастер из мира людей? – Прозвучал рядом с Вийоном глубокий голос. Вийон подпрыгнул от неожиданности и выронил из рук бесполезные инструменты.

– Ты подошел так близко, а я и не заметил, – сказал он Огненному Великану, что обнаружился вдруг за левым его плечом.

– Я был рядом с тобой все время и в этот раз, и в предшествующий, – ответил дух. – Иногда мое пламя видимо для тебя, а иногда нет, ведь зрение твое ограничено.

– Ограничено, увы, не только мое зрение, – с досадой произнес Вийон. – Загадку твою я, кажется, решил, вот только не знаю, как приступить к выполнению заказа. Нельзя сжечь лишь пустоту и сам огонь; но я не представляю, как можно сделать корзину из чего-то, чего нет, а что до огня, то он никак мне не поддается. Мои пальцы и инструменты проходят через пламя, не захватывая ничего, все что я приобретаю таким образом – лишь ожоги, а не огонь.

– Это обстоятельство нетрудно поправить, – сказал ему дух. – Дай мне свои руки.

Вийон вытянул руки вперед, и Огненный Великан накрыл его кисти своими и сжал их. Вийон закричал от боли, чувствуя, как пламя впивается в его тело, отчаянно задергался, пытаясь освободиться, но Огненный Великан держал крепко. Его пламя проникало в Вийона, даруя поначалу боль и ужас от неминуемой мучительной смерти, затем – неприятное и раздражающее жжение, а в конце – силу и успокоение. И лишь когда Вийон перестал кричать и смирился, Великан медленно разжал свои пылающие ладони. Вийон уставился на собственные руки – его кисти и предплечья охватывало пламя, постепенно слабея к локтям. Он чувствовал некоторый жар, но этот жар не обжигал: нельзя сказать, чтобы он был приятен, но его можно было терпеть также, как можно было потерпеть теплые рукавицы, одетые на руки в жаркий день для какой-либо рабочей надобности.