Мой папа – суперзвезда - Резник Юлия - Страница 9

«Да ты просто Кэп!» – едва сдержала себя Аня. Обидные слова вертелись у нее на языке, и ей это совершенно не нравилось. В этот момент Аня себя не узнавала. Язвительность ей была совершенно не свойственна. Каких-то пару часов в обществе Санина – и вот, только посмотрите, в кого она превратилась! В настоящую ведьму. Может быть, права была мама, когда говорила, что это Влад так на Альку влиял? Может быть, он действительно виноват в том, как бездарно та прожила свою жизнь?

Приехали… А ведь совсем недавно Аня с пеной у рта защищала Влада перед родными. И с сестрой у неё из-за этого были проблемы. Хотя, казалось бы… Они и не пересекались толком. Алька была на пятнадцать лет старше. Аня была поздним ребенком. Нежеланным… Она, наверное, потому так к Ваське и потянулась с первых дней. Хотелось, чтобы хоть кто-то её любил. И самой любить хотелось. С сестрой же они практически не общались. Та как перебралась с Владом в столицу в неполные двадцать, так и моталась за ним, как ниточка за иголкой, лишь изредка наведываясь домой. Иногда ее сопровождал и Влад. Вот в один из таких визитов Аня в него и влюбилась. А может, это случилось раньше. Она его любила столько, сколько себя помнила. Все самые светлые воспоминания из её детства были связаны с Владом. И все самые темные.

Однажды они с матерью неожиданно нагрянули к ним в столицу. Ане тогда было лет десять. Она уже не помнила, зачем они туда подались, что их заставило проделать весь этот путь. Но вряд ли бы когда смогла забыть картину, которая их встречала. Пьяные, обдолбанные Алькины друзья, которых, несмотря на ранее утро, было полным полно в их с Владом однушке… И она сама, открывшая им дверь. Полуголая и нетрезвая.

– Аль, ну, какого хера, детка, я с тобой не закончил! Кого там принесло…

Аня помнила, как в страхе она озиралась по сторонам. И того… с расстегнутой ширинкой, помнила. Потрясенное лицо матери, сбивчивые речи Альки… Да много всего запечатлелось в ее неокрепшем детском мозгу.

– Кто это, Алечка? Кто все эти люди? И где Владик?

– Мам, да ты проходи! Лех, Бакс, давайте, выметайтесь… Табриз, прости, дорогой… Мы о записи чуть позже поговорим, ты же не против? Сам видишь, мама приехала издалека, сестренка, вот…

– Дерьмо… – сплюнул прямо на пол Табриз и двинулся прямо на них, застывших, как два соляных столба, в тесной прихожей. Он всего-то и хотел, прощимиться в ванную. Им совершенно ничего не угрожало, но это Аня уже потом поняла. А в тот момент ей было безумно страшно.

– Алечка, доченька… Да что же это? – как попугай повторяла мать.

– Мам, ну, не начинай! – огрызнулась Алька, подкуривая тонкую сигарету. – Богема, что ты хочешь… Творческий процесс. Ну, не криминал же…

Криминала там тоже хватало. Лежащий на столике пакован с дурью запросто мог потянуть на статью. Но, по наивности, ни сама Аня, ни её мать не знали, что это за сверток. И слава Богу, конечно.

– Аня! Аня… Ты слышишь, что я говорю? – прорвался в воспоминания голос Санина.

– Да. Конечно…

– Я простыни принес. И одеяло, подойдет?

– Да. Я расстелю.

– Может быть, лучше на диване? – вставила свои пять копеек Майя, озабоченно хлопоча над Саниным, как будто тот без неё шагу не смог бы ступить.

– Мне нужна жёсткая поверхность, – возразила Аня, раскатывая одеяло по столу. – И масло. Найдется? В аптечке не нашла…

– Не помню, чтобы у меня было… – почесал в затылке Влад.

– Можно воспользоваться обычным растительным. Есть оливковое или подсолнечное, на худой конец?

– Угу. Было вроде. В кухне.

– Я принесу… – вздохнула Аня.

– Я сама. Тебе будет сложно найти. Там столько шкафов – я сама путаюсь, – улыбнулась Майя и, подхватив притихшего сына за руку, вышла из комнаты. И не было в той улыбке ничего наигранного или искусственного, а все равно она Аню порядком взбесила. Резкими движениями она расстелила поверх одеяла полотенце и взмахнула приглашающим жестом рукой.

– Ну, забирайтесь…

– Давай уж на ты. И не забывай, что я – твой пациент. А не кумир, до которого ты дорвалась, – вроде бы шутя, заметил Санин, неторопливо взбираясь на стол. Большинство людей при этом выглядели бы довольно нелепо. Но это была история не про него. Литые мускулы перекатывались под загорелой кожей, и девушка наблюдала за их скольжением, как под гипнозом. Совершенно не в силах отвести взгляд.

– Аня!

– М-м-м?

– Ты же не делаешь сейчас то, о чем я думаю? – подозрительно осведомился Влад, когда повисшая в комнате тишина затянулась.

– Больно надо, – пробурчала девушка, – просто жду, когда можно будет приступить.

– А вот и я… У него там чего только нет. И кукурузное масло, и репейное… Вот тут масло из виноградных косточек и…

– Из виноградных косточек подойдет, – оборвала Аня певицу и забрала из ее рук пузырек. – Вы будете присутствовать при процедуре?

– А что? Я могу помешать?

– Нет. Если Владислав Александрович не прочь при вас оголить свою пятую точку…

– Нефёдова! – теперь уж пришла очередь Ани заткнуться, – начинай, а?!

– Мы, пожалуй, и правда пойдем, да, Лешка? – улыбнулась Майя сыну. – Хотя зрелище могло быть занятным, – она поиграла бровями напоследок и пошла к выходу. Санин в ответ громко фыркнул. А Аня поняла, что так и не удовлетворила своего любопытства. Кем была для него эта женщина? Попробуй его разбери. Видно, что между ними крепкая, давно устоявшаяся связь. Но у хороших приятелей или в сработавшемся коллективе тоже могли быть отношения подобного рода. Наверное… Или ей просто хотелось так думать.

Да с чего хотелось-то?! Брр-р-р! Аня с психом отвинтила пробку на небольшой бутылочке масла. Пробка отскочила и покатилась по полу. Тяжело вздохнув, Аня отставила открытую бутылочку подальше и, обойдя стол, наклонилась, чтобы поднять крышку. Без задней мысли она выпрямилась и наткнулась на изучающий темный взгляд. Влад снял очки, и теперь морщинки у его глаз стали еще заметнее.

Столько лет прошло, а Аню все равно до костей пробирал каждый направленный на неё Владов взгляд. Когда-то она была готова кожу с себя содрать, чтобы он смотрел на нее, не отрываясь. Чтобы он видел её одну. А теперь почему-то разозлилась от этого. А может, и не от этого вовсе, а от того, что сама все так же остро на него реагировала. Так остро… почти болезненно.

– Эй! Эй! Полегче… – возмутился Санин, когда она начала его основательно разогревать.

– Терпи! Мужик ты или кто? Я тебя нормально… сейчас поворочаю. Чтоб не думал, что… я тебя лапаю… – пыхтела Аня, разминая его изо всех сил. Санин чертыхался, выдыхал с шумом воздух, когда она посильнее надавливала, и даже хрипло стонал. Аня так разошлась, что забралась на него сверху. И вроде бы в этом не было ничего такого… Была и такая техника… Тайский массаж, например, только так и делался, и это чистая правда. Вот только вряд ли тайские искусницы, массажируя своего пациента, чувствовали то, что ощущала Аня, прижимаясь промежностью к крепкой заднице Санина. Вряд ли их тело сладостно сокращалось, наливалось соками и пульсировало. Совершенно неожиданно для себя Аня так завелась, что это стало настоящей проблемой. Она поднималась повыше, массируя плечи, опускалась вниз… И эти с виду целомудренные, а на деле порочные до невозможности движения сбивали ее дыхание и заставляли хотеть большего. Еще большего… и еще…

Чувствуя, что абсолютно утратила контроль над ситуацией, Аня слезла с Санина. Трясущимися руками взяла еще одну простыню из заранее приготовленных и накрыла той Влада. Ее щеки полыхали, как языки пламени. Чувствуя себя грязной озабоченной нимфоманкой, девушка потупила взгляд.

– Пойду, вымою руки… А вы полежите пока.

Бежать! Ей хотелось бежать до монгольской границы. Бросить все, к чертовой бабушке, и улепётывать от того, что произошло. Глядя в шальные глаза собственного отражения, Аня набрала полные пригоршни воды и плеснула в разгоряченное, покрытое тонкой пленкой испарины лицо. Вода оказалась неожиданно холодной, как если бы подавалась из скважины, а не из всем привычного центрального водопровода. Впрочем, может, так оно и было. Дом Санина стоял на отшибе, и тянуть сюда коммуникации вряд ли имело смысл. А еще это было довольно затратно.