Свои и Чужие (СИ) - Антонов Сергей Петрович - Страница 44

― Башка раскалывается, если вы ребятки не против, я подремлю, — Илона облокотилась на Нарниса.

― Пожалуй, всем нам нужен перекур. Пока Фрэй не вернется, можно и покемарить, — сложив руки крестом на груди, Алеан закрыл глаза.

***

Командира роты, Фрэй встретил в коридоре, тот был взволнован, в спешке раздавая приказы подчиненным. В промежутках между распоряжениями, отвечал на разрывающуюся от вызовов рацию. Судя по атмосфере, царящей вокруг, все было не так уж и однозначно, как Фрею представлялось несколько минут назад.

Заметив в поле зрения снайпера, ротный подозвал его к себе. Через непрекращающийся поток брани, Фрэй узнал, что эта атака оказалась из ряда вон выходящей, раеоонцы весьма воодушевленные наступали словно обезумевшие, и по расчетам командира, если их не удастся остановить, то в «исполине» они будут менее чем через десять минут. Отдав честь, снайпер отправился на стрелковую позицию на этаж ниже. В коридорах уже стали появляться первые раненные. Многие проходы были перегорожены баррикадами из разбитой офисной мебели, для того чтобы усложнить продвижение неприятеля в случае его прорыва в строение, но Фрэй понимал, что если такое произойдет, никакие баррикады их не спасут. Против раеоонцев — точно нет.

Достигнув стрелковой точки, Фрэй установил винтовку на мониторе компьютера, из-за того, что подступы к зданию выходили за пределы сектора обстрела, оставалось только подавлять противника в противоположных домах, тем самым ослабляя его огневую поддержку. С атакующими на ближнем краю боролись подразделения первых двух этажей, у остальных были схожие со снайпером задачи.

В глубине затененного офиса и будучи хорошо замаскированным, Фрэй был почти невидим, а разбитые панорамные окна давали превосходный обзор вдаль. Прильнув к оптике, начал искать цель.

В семье Тенви обычаи Раеоона являли собой несокрушимый монолит, и отец растил сына ни на йоту не отступая от них, прежде всего ставя на первый план духовное воспитание. В тысячи километрах от дома, в чужой стране глава семьи старался сберечь коренные традиции и стиль жизни севера, однако, маленькому Фрею все это приходилось не по душе, он чувствовал, что новая культура ассимилирует его. Все попытки Тенви старшего силой сохранить раеоонский анклав на ста квадратных метрах жилого помещения потерпели фиаско. В двадцать лет сын съехал от родителей в университетское общежитие, а когда закончил ВУЗ, окончательно понял, что он араниец, как и его девушка, и друзья. Они стали для него новой семьёй, а в старую возвращаться Фрэй не хотел. Стыдился её, стыдился белой кожи, стыдился возвышаться над окружающими, стыдился своего грубоватого акцента, пусть даже любимая Файира считала этот изъян невероятно милым и сексуальным. Все это время до начала войны, он только и делал, что отдалялся, сводя общение с отцом и матерью до минимума, считая их чуждыми сердцу людьми. Но теперь, все чаще в душе мелькало сожаление, что юношеский максимализм так затуманил ему голову. Больше всего в жизни, сейчас, он хотел вновь увидеть их всех и обнять покрепче, познакомить с возлюбленной и вместе дружно попить чаю. Конечно они были далеко не идеальны: отец любил злоупотреблять горячительными напитками и под это дело побивал мать, Фрэй всегда за неё заступался, отчего получал и свою порцию. Он не понимал, как можно жить с человеком, поднимающим на тебя руку и почему мама это терпит. Но теперь, в этом проклятом городе, все вопросы, обиды и споры казались такими незначительными мелочами, все эти скубания и ссоры. Как ныряльщику не хватает воздуха на глубине, так же и Фрею не хватало близких сейчас.

В окне дома напротив появился силуэт, еле заметное очертание. Переведя целик на два деления выше него, снайпер нажал на курок, винтовка дернулась, и противоположный проём опустел. Только что он убил своего брата по крови, но для таких родственников в его сердце имелось особое место, место заполненное ненавистью. Несмотря на «оптическую» специализацию, Фрэй никогда не представлял врагов мишенями или целями, каждый раз он понимал, что убивает людей. «Самообман всегда ведет к катастрофе» — как говаривал его отец и тут с ним не поспоришь.

Сражаясь за Аранию, Фрэй многое переосмыслил, особенно своё отношение к нациям и людям. Сам по себе человек положительное существо. Где бы он не жил, цели примерно одинаковые: выучиться, создать семью, найти работу, устроить свой очаг, размножиться, стать счастливым.

К сожалению, каждая страна богата на внушаемых слабоумных дурачков, эти «сокровища нации» попадая под влияние государства, начинают рьяно разделять с ним то или иное мнение, не зная и сами в действительности, что происходит. Выкрикивают лозунги, жрут всю эту пропаганду так, что аж за ушами трещать начинает. Слепо верят тем, кто сидит выше и готовит им похлебку. Но больше всех Фрэй призирал официантов в этом ресторане лицемерия — СМИшников. Все эти корреспонденты, журналисты и репортеры — безотказные орудия в руках правящей элиты, верные псы, даже проститутки вызывали у снайпера больше уважения, чем эти падальщики, первые хоть удовольствие приносят в отличие от вторых.

Такие как они начинают разжигать рознь в сердцах недалеких граждан, нагнетать обстановку, которая, в итоге приводит к дерьму, как сейчас. И обычное «положительное существо» берет в руки автомат, чтобы идти убивать другого себе подобного, при этом, не зная реальной ситуации, веря в то, что он поступает правильно, и пусть даже, на самом деле то, во что он верит — ложь. Как это парадоксально, они бы могли с тем парнем, в противоположном окне, весело сидеть в баре, пить пиво, обсуждать девок и машины, предсказывать исход футбольного матча, но он враг и теперь он мертв, потому что если бы не Фрэй, то Фрея. Все до жути просто.

Но с бримуновцами имелись осложнения. Их он ненавидел больше чем аговирцев. Потому что кроме режимных фанатиков, были еще и религиозные, эта зараза промывала мозги почище всей пропаганды вместе взятой, наемники просто относились к другому вероисповеданию, верили в БаблоБога и жили в соответствии с заповедью: «Убий и да воздастся тебе дейнерами по заслугам». Да и сам он, Тенви младший превратился в слепое орудие, теперь он чувствует неприязнь к людям, которых даже толком и не знает, так решили государства, а он лишь покорный исполнитель. Мог ли дезертировать и сбежать, чтобы не стать винтиком в этой машине смерти? Определенно да, почему не сделал этого, потому что тут его дом и семья, а «положительные существа» из Аговира вместе с адептами БаблоБога пришли убить её, и он в состоянии их остановить. Только эта мысль заставляет его убивать и сражаться дальше, не вонючий флаг, не проклятый президент, и тем более не вымышленный Бог, нет, спуск нажимается за его мать, отца, девушку, друзей и землю.

В течение получаса, обстановка ухудшилась кардинально, командир взвода передал, что раеоонцы прорвались в здание и начали его зачищать, и теперь все они отрезаны от основных сил. Из услышанной информации, Фрэй сделал незамысловатый вывод — продолжение мирной и задушевной беседы с тройкой единокровников не случится. Действительно, права была Илона, сколько судеб сгубила недооценка противника, на его глазах аксиома превратилась в теорему, в данный момент которую активно доказывали чернорозочники.

Стремительно покинув позицию, снайпер почувствовал тяжесть внутри живота, что-то подсказывало — это утро будет последним в его жизни, хотя такие мысли посещали его каждый день, сейчас за ними стояло чувство особой неотвратимости. За последние полмесяца никому из врагов не удавалось пересечь порог трех исполинов, однако, теперь паршивые наемники вовсю рвались верх по этажам. Отступать некуда, а в плен он не сдастся, ни при каких обстоятельствах. Оставалась лишь одна дорога, и сегодня ему предстоит по ней пройти.

Жаль этих трех. О «Ласке» не может идти и речи, пока они зажаты тут. Проделать такой путь ради того, чтобы откинуться в первый же день еще и с пустыми руками. Шансы отловить эту суку, конечно, маловероятны, но с тремя способными на это жмуриками, их будет еще меньше. Может пока не слишком поздно, попробовать их вывести? — подумал снайпер, отворяя дверь в «кают-компанию».