Всадник на белом коне (СИ) - Морозевич Юрий В. - Страница 25

Алина с едва заметной улыбкой наблюдала за его трапезой, неторопливо поглощая салат из разнообразной зелени. Фред никогда не понимал, как можно питаться обычной травой...

Он сыто отвалился на спинку дивана, с удовольствием поглядывая на свою спасительницу. Мир снова заиграл яркими красками.

– Теперь можно жить, – сказал он. – Спасибо. Отвела от голодной смерти.

– Не за что, – ответила Алина, отодвинув тарелку с салатом в сторону. – Если хочешь, в холодильнике есть морс. Но это уже сам. Кстати, посуда тоже за тобой...

Мир чуть потускнел, правда, не надолго.

Пока Фрэд собирал со стола тарелки и засовывал их в посудомойку Алина успела занять прежнее место у окна. Лицо ее вновь приобрело отрешенное выражение, отчего сразу же возникло ощущение, будто само созерцание бесконечной облачной стены каким-то таинственным образом настраивает мысли на философский лад. Вроде бренности мирского бытия перед лицом Вечности.

Фрэд разлил по стаканам ледяной морс и, подойдя ближе, протянул один из них Алине. Девушка словно очнулась от транса, благодарно кивнула и сделала глоток. Опасавшийся рецидива меланхолии Фрэд с облегчением перевел дух.

Он опустился в соседнее кресло и тоже уставился на заслонявшую мир гору кучевых облаков.

«И чего она в них нашла? – думал он. – Хотя, если быть до конца справедливым, смотреть здесь действительно больше не на что. Страшно подумать, что и в самом деле придется довольствоваться этим унылым пейзажем всю оставшуюся жизнь. Впрочем нет, вряд ли... Скорее всего, рано или поздно луноеды отхватят приличный кусок Марса и уберутся восвояси. Как на Обероне... Хорошо, если не вместе с нами. Правда, на Япете до этого дело так и не дошло, но там особый случай.»

– Продолжим? – вдруг сказала Алина, поворачиваясь к нему.

– Опять? – с тоской произнес Фрэд. – Может, хватит уже экскурсов в историю? По-моему, я и так рассказал все, что знаю. По крайней мере, тему экзотов я исчерпал до самого дна.

– Да речь, собственно, не об экзотах. Скорее о тебе и твоем друге Итане. Скажи, за что вас выгнали из этого вашего МУКБОПа?

– Что-о? – Фрэд вытаращил на нее глаза. Сонную послеобеденную дремоту как рукой сняло. – С чего ты взяла?

– Ну как же? – Алина взирала на него совершенно невинным взглядом. – Я подумала, что по своей воле никто не станет менять увлекательную работу в престижной силовой структуре на самую заурядную профессию водителя грузовика. Или обычного чиновника на задворках Внеземелья. Разве я не права?

– Нет, не права! – сердито ответил Фрэд. – Именно по собственному желанию!

– Но почему? Не понимаю...

«Где уж тебе... С твоим-то знанием истории и способностями к анализу социальных процессов. Слишком молода и наивна для таких материй... Я, конечно, тоже никак не могу претендовать на истину в последней инстанции, однако по сравнению с тобой я царь Соломон и Спиноза в одном флаконе...»

– Ты действительно хочешь знать?

– Ну да... конечно. Вы с Итаном оба такие... э-э... загадочные, – Алина сверкнула в его сторону очаровательными глазками.

«Против подобного оружия даже я не смогу устоять, – подумал Фрэд. – Да и никто не смог бы, готов держать пари на что угодно. Бьет наповал.»

– Тебе как? В двух словах или поподробней? – осведомился он.

– Желательно поподробней. Ты так интересно рассказываешь. К тому же, все равно здесь делать больше нечего. И Итан твой куда-то канул...

– Ну что ж, – хмыкнул Фрэд. – Пеняй, как говорится, на себя.

Он собрался с мыслями и заговорил.

Теория, которой он придерживался, изрядно попахивала шовинизмом. В чем его неоднократно упрекали бывшие коллеги из МУКБОПа. Но тут он ничего не мог с собой поделать, она представлялась ему единственно верной.

По словам Фрэда выходило, что гигантское здание современной технологической цивилизации построено исключительно благодаря созидательной деятельности всего лишь одной расы, а именно белой. Какую область человеческой деятельности ни возьми, все мало-мальски значимые открытия и изобретения были сделаны почти исключительно европеоидами. Автомобили, подводные лодки, здания в тысячи этажей, летательные аппараты, космические корабли и средства коммуникации, включая компьютерные сети, – все это заслуга так называемой «западной цивилизации».

Что вовсе не означает, будто Восток в чем-то ущербнее. Нисколько. Просто «западная цивилизация» и «восточная» совершенно противоположны по своей парадигме. Запад всегда стремился поставить силы природы себе на службу, в то время как уделом Востока было обращенное внутрь созерцание, духовные искания, поиск некой всеобъемлющей «истины».

Грубо говоря, если условный Запад можно назвать экстравертом, то Восток – несомненный интраверт.

Да, некоторые страны Востока добились выдающихся технологических успехов, и спорить с этим бессмысленно и бесполезно.

Но.

Исключительно потому, что приняли западный путь развития. Восток всегда лишь копировал и совершенствовал изобретения, ставшие достоянием человечества именно благодаря европеоидам, и достиг в этом деле невиданного мастерства. И это еще в лучшем случае. А в худшем не снисходил даже до копирования, пребывая на уровне дотехнологического развития. Правда, с удовольствием пользовался некоторыми из благ цивилизации, придуманными и созданными совсем в другой части света. Даже те немногочисленные открытия, которые «восточная цивилизация» сделала независимо от Запада, поставить на службу всему человечеству так и не удалось. Да что там человечество... Далеко не всегда технологические новинки находили применение на родине и по сути так и оставались невостребованными.

Наука не стала исключением. Общеизвестно, что алгебру придумали арабы, честь и хвала им за это. Вот только здание современной математики воздвигли вовсе не они, а все те же пресловутые европеоиды. Сказанное в той же степени касается и других областей научной дейтельности: физики, химии, биологии...

– Я никому не навязываю свои взгляды, – говорил Фрэд, поглядывая на молчаливую собеседницу. – Но попробуй убедить меня в том, что сказанное мной неправда... или не вся правда.

– Не буду, – буркнула Алина. – Тем более что тягаться с тобой в смысле эрудиции у меня наверняка не получится.

Фрэд только хмыкнул.

– Справедливости ради нужно заметить, что помимо Востока и Запада есть еще Юг, – сказал он. – Однако там настолько все безнадежно, что даже и говорить не стоит.

Он перевел дух и взглянул на Алину.

Девушка пребывала в глубокой задумчивости и откровенно не понимала, для чего нужен скучный рассказ о противостоянии цивилизаций на далекой, не имеющей никакого значения Земле. Это как если бы на вопрос «который час?» собеседник вдруг принялся излагать теорию возникновения времени в процессе Большого Взрыва.

«Ничего, ничего, – злорадно подумал Фрэд. – Терпи. Сама напросилась. Хотела поподробнее – получи.»

– Это была преамбула, – сказал он. – Так сказать, фон, на котором должно развернуться основное действие.

– Тебе не кажется, что этот фон слишком далек от причин вашего с Итаном увольнения? – заметила Алина. – Хотелось бы большей конкретики.

– Не торопись. Всему свое время. Будет тебе конкретика.

Алина неопределенно хмыкнула, давая понять, что вступление несколько затянулось.

Фрэд, не обращая внимания на столь явную демонстрацию, продолжил рассказ. Мол, если действительно хочешь разобраться в том мире, в котором живешь, слушай внимательно и не вороти нос.

– Рано или поздно все на свете приходит к своему финалу, – говорил он. – Можно долго спорить о том, насколько предопределен оказался закат белой расы... и реально ли было его избежать. Не знаю... при правильном подходе к решению социальных вопросов возможно, казалось бы, даже самое невозможное. Вот только отыскать единственно правильный путь невероятно сложно, а пройти его, не сорвавшись в пропасть, вообще под силу лишь очень и очень немногим. На мой непросвещенный взгляд истоки трагедии следует искать в далеком прошлом, по крайней мере двухвековой давности. Европейское общество конца двадцатого века по всем меркам можно было считать процветающим. Не без проблем, но тем не менее... В особенности по сравнению с окружающим миром Ближнего Востока и Северной Африки. Поэтому нет ничего удивительного в том, что однажды среди наиболее обездоленной части населения этих регионов возобладала идея эмиграции в богатые и сытые страны Запада. И винить их за это просто невозможно, ведь всем хотелось лучшей доли для себя и своих семей. Тем более, там вполне оказалось возможным поддерживать гораздо более высокий уровень жизни, чем в своих родных странах, даже не занимаясь никаким общественно-полезным трудом. Так зачем же тогда работать?