Выбери любимый жанр

Бунт османской Золушки - Андреева Наталья - Страница 8


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

8

Исмаил успел бросить на Фатьму пламенный взгляд. И заметил, как ее глаза повлажнели от волнения, а пышная грудь поднялась. Она трижды была замужем за стариками и всех их тайно ненавидела, подчиняясь воле братьев, то и дело выдававших ее замуж. С Фатьмой никто не считался, султанши были во дворце Топкапы разменной монетой.

Красавец ичоглан взволновал Фатьму. Он был так молод и строен, с гладким, не испещренным морщинами лицом, а главное, у него были необыкновенные глаза. Зеленые, как море или как мятный щербет, который Фатьма обожала. Сладость и прохлада, нега и грезы. Все это обещали Фатьме прекрасные зеленые глаза юноши.

Но как бы им сблизиться? Есть лишь один способ: возвысить Исмаила до невиданных высот. Чтобы он стал пашой, ибо султанши могут выйти замуж только за пашу или бейлербея.

– Ступай, Исмаил, – повторила валиде. Она была озабочена тем, что услышала от любимого пажа своего сына.

– Я хотела взглянуть на новые ткани, мама, – Фатьма-султан откинула густую вуаль и уселась на низкий диван в ногах у матери. И подавила вздох: Исмаил ушел. Именно он интересовал Фатьму-султан, а вовсе не ткани и украшения.

– Я прикажу, чтобы их принесли, – оживилась валиде. Она была большой модницей.

– Кто здесь только что был? – как можно небрежнее спросила Фатьма.

– Ичоглан Ибрагима.

– Он часто у тебя бывает, – заметила Фатьма.

– Юноша неглуп и предан мне.

– Хорошие слуги на вес золота, – умненько заметила Фатьма.

– Его надо бы приблизить.

Глаза у Фатьмы вспыхнули, и она торопливо отвернулась, сделав вид, что закашлялась.

– Что с тобой дочка? – заволновалась валиде. – Позвать лекаря?

– Нет, не надо. Лучше пусть принесут мне мятный щербет.

– Ты успела заметить? – рассмеялась вдруг валиде. – Глаза у этого юного пажа такие же зеленые, как мятный щербет. Я уже стара и могу любоваться красивыми мужчинами без опаски разбить свое сердце.

– Мама, ты все еще молода и прекрасна! – горячо сказала Фатьма.

Кёсем-султан и в самом деле все еще оставалась очень красивой женщиной.

– Опасные глаза, – валиде внимательно посмотрела на дочь. – И сам он опасен, этот юноша. Но злого пса лучше посадить на цепь. На золотую цепь. И сделать его ручным… Ну, что там? – нетерпеливо спросила она. – Где торговка, что принесла во дворец ткани? Нам с дочкой нужны новые платья.

* * *

Исмаил брезгливо смотрел на одетых в черное старух, которые выглядели жалкими. Некогда всесильные султанские наложницы и жены, матери султанш и даже шехзаде, все они когда-то были в шаге от трона и власти. А теперь доживают свой век в Старом дворце, всеми забытые. Они бросают жадные взгляды на молодого и красивого султанского пажа, прикрывая свои сморщенные лица, не из кокетства, а чтобы и он задержал свой взгляд на закутанной в плотные ткани женской фигуре хоть ненадолго. Но их все равно выдают давно потухшие слезящиеся глаза.

– Вот золото, – Исмаил небрежно бросил на низкий стол тугой кошель. – Глаза старух жадно заблестели. Деньги могут хоть ненадолго скрасить их жалкое существование. – Будет еще, если вы сделаете то, что я скажу. Приказ валиде, – он увидел, как поежились старухи и плотнее закутались в свои одежды, словно бы их знобило.

Все они люто ненавидели Кёсем-султан, но и боялись ее. Ведь это ее сын, уже второй, сидел на троне. В отличие от них Кёсем аж дважды удалось стать валиде, хотя она также дважды успела пережить и опалу. Но Кёсем-султан была непотопляема, ее власть с годами только крепла. Исмаил знал, чем их запугать, этих паучих.

– Что от нас угодно валиде? – морщинистая рука, освобожденная от покрывала, потянулась к столу и жадно ощупала кошель.

– Повелитель жаждет новых наслаждений, – Исмаил тайком усмехнулся и вдруг ловко и точно швырнул на стол еще один тугой кошель с золотом. Тяжело звякнули монеты, старухи оживились. – Скажите ему, что чем толще женщина, тем она слаще. И тем охочее до плотских наслаждений. Степень удовольствия зависит от толщины женщины. И султан обязательно должен это попробовать.

– А можно нам сначала взглянуть на эту наложницу? – спросила одна из старух, видимо, самая умная.

– Даже валиде ее еще не видела, – Исмаил тоже был неглуп. – Султан должен почувствовать себя охотником, а добыча пока прячется. Ее еще надо выследить. Плод, который сам упал в руки, переполнившись соком, не так сладок, как тот, что еще только зреет. И скрыт густой листвой. Жажда тем сильнее, чем дальше источник. И тем слаще вода из него, когда изнуренный путник находит наконец свой оазис.

– Речи твои так же красивы, как и твое лицо, – одобрительно сказала одна из старух. – А рука щедра. Мы исполним приказ валиде. Но захочет ли Повелитель нас выслушать?

– Это уже моя, а не ваша забота…

… Исмаил выжидал. Главным его врагом был сейчас даже не кизляр-ага, чьи ловушки были расставлены повсюду, а Джинджи-ходжа, главный поставщик султанских наслаждений. Повелитель все больше скучал и раздражался. И даже стал интересоваться государственными делами. Исмаил исподтишка наблюдал, как хмурится Повелитель и больше не зовет в покои своих жен. Хотя в ночь с пятницы на субботу он должен оказать одной из них внимание. И сделать женщину счастливой. Иначе по всей столице из гарема пойдут гулять слухи.

В этот вечер Джинджи-ходжа завел свою любимую песню о том, что слаще девственницы может быть только новая девственница и что в гареме Повелителя томятся ждущие его внимания юные красавицы. И вдруг султан вспылил:

– Ты надоел мне, старик! – Ибрагим швырнул в лицо наставнику чашку с остатками чая. У султана все чаще случались приступы бешенства. Джинджи не успел увернуться и закричал от боли: чай был горячий. – Что ж тебе не помогло твое черное колдовство? – насмешливо спросил Ибрагим, глядя, как лоб и щеки наставника багровеют от ожогов. – Какой же ты ясновидящий, если не смог увернуться? А может, ты шарлатан? – ноздри султана гневно раздулись.

– Я помогу повелителю снять головную боль, – ходжа сделал попытку приблизиться к султану. Ибрагим отшатнулся:

– Вон!!! Мне противно твое лицо! Исмаил! Где ты?! Я хочу воды! Простой воды!

– Вам лучше удалиться, ходжа, – еле слышно сказал Исмаил султанскому наставнику.

Ходжа послушался и исчез. Бурю лучше переждать и оставить Ибрагима наедине с его любимым пажом. Одному Аллаху известно, как юному ичоглану удается оставаться в живых, когда султан так непредсказуем!

Ибрагим, тяжело дыша, выпил воду. Потом давящим взглядом посмотрел на юношу:

– Давно ты был с женщиной? Расскажи!

– Я смотрю на них украдкой, Повелитель, не решаясь приблизиться, – голос Исмаила был вкрадчивым. – Я всего лишь паж, и мне восемнадцать.

– Ты уже мужчина, – хрипло рассмеялся султан. – Я сам это устроил. Тебе понравились мои наложницы? – требовательно спросил он.

– То, что принадлежит повелителю, ни один смертный не вправе желать. Я стараюсь держаться подальше от гарема, чтобы избежать соблазна. Мои женщины – это бывшие султанские жены, которых валиде вызвала сюда, в Топкапы. Глубокие старухи в черном.

– Зачем это мать их вызвала? – насторожился Ибрагим. Он боялся интриг всесильной валиде.

– Чтобы выведать у них секреты. Говорят, ваш предок, султан Мехмед, принимал по несколько наложниц в ночь с пятницы на субботу.

– Что могут знать эти старухи, – презрительно сказал Ибрагим.

– То, чего не знает Джинджи-ходжа, потому что он старик и к тому же мужчина. Да еще ходжа. Как он может понять желания повелителя? Сокровенные желания.

– А ты? – подался вперед Ибрагим. – Что ты о них знаешь?

– Я знаю, что самая сладкая женщина – это самая толстая женщина. Я дал старухам золото, и они разговорились.

– Я хочу их видеть! – оживился султан. – Пусть соберутся в покоях валиде. Я желаю послушать их сказки.

Исмаил украдкой улыбнулся. Повелитель заинтригован. Надо разжечь его любопытство. Вчера ичоглан послал записку сестре: «Ешь как можно больше. Денег не жалей. Не бойся еще больше растолстеть. Скоро…»

8
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело