Весеннее обострение (СИ) - "Jean Sugui" - Страница 1

========== Часть 1 ==========

У него были нереально тонкие ключицы, проступавшие под рубашкой, поношенной, но, как ни странно, чистой. И еще – глубокая впадинка между ними. И еще – плавный изгиб бледной и по-девичьи длинной шеи. И еще… ощутимый тычок под ребра заставил Джеймса Поттера отвлечься.

Последние несколько дней стояла выматывающая жара, а в стеклянных теплицах температура зашкаливала за все разумные пределы. Одна из девушек из Слизерина упала в обморок, и мадам Спраут разрешила студентам снять мантии. Чем они и воспользовались с превеликим удовольствием. Сразу наступило облегчение, и процесс пересаживания растений в более просторные горшки стал не таким нудным и противным. Название объекта экзекуции стерлось из памяти Джеймса секунд через тридцать после того, как было озвучено. Поэтому он просто покрепче ухватился за толстый темно-бордовый стебель и дернул.

- Смотри, - локоть Сириуса снова вошел в тесный контакт с его ребрами, - У Нюнчика такой вид, как будто он готов съесть свой горшок.

Джеймс покосился на слизеринскую сторону. Безусловно, Снейп увлекся процессом. Быстрыми точными движениями он обрезал нижние листья и откладывал их в сторону. В этой тщательной монотонности было что-то такое… правильное? притягательное? завораживающее? У Джеймса не было нужного определения, и он предпочел вообще об этом не задумываться. Вместо этого в глаза вдруг бросилось, как Снейп в своей увлеченности высунул кончик языка. Острый и розовый. И совсем не раздвоенный. Толком еще не зная, что последует дальше, Джеймс быстро протянул руку через узкий стол и несильно ударил Снейпа по подбородку.

Реакция была мгновенной. Глухо вскрикнув, тот схватился грязными руками за рот. На глаза набежали слезы, но Снейп не позволил им пролиться. Дружно засмеялись Сириус и Питер, да и со стороны других гриффиндорцев послышались сдержанные смешки. Лили Эванс начала громко возмущаться. Слизеринцы угрюмо молчали.

- Тихо! – мадам Спраут отвлеклась от собственного горшка и подошла к ним, - В чем тут дело?

- Снейп такой голодный, что чуть не съел свой язык, - Сириус давился от смеха.

- Мистер Снейп?

Он не удержался от быстрого затравленного взгляда на гриффиндорскую сторону. Джеймс никогда не мог понять, почему занятия двух враждующих факультетов так часто ставят вместе.

- Мистер Поттер?

Единственное, что он смог сделать, - это просто пожать плечами. И еще – улыбнуться максимально очаровательно.

- Класс! Всем вернуться к работе. Мистер Снейп, идите в больничное крыло. Мистер Блэк, хватит смеха.

Но Сириус продолжал хихикать и все никак не мог остановиться. Иногда Джеймс думал, что его ненависть к Снейпу какая-то слишком… слишком… здесь у него тоже не было нужного определения, поэтому просто – слишком.

- Мистер Блэк, - снова раздался голос мадам Спраут, - Работу мистера Снейпа доделаете вы.

Сириус был в ярости. Джеймс усмехнулся. Значит, она не видела, кто на самом деле виноват в происшествии. Тем лучше.

- Почему я? Я же не…

- Десять баллов с Гриффиндора.

- Да, профессор.

Сириус приуныл и прошептал одними губами:

- Ну, Джейми, я тебе это еще припомню.

Но Джеймсу было сейчас не до этого. Не отрываясь от собственной работы, краем глаза он следил, как Снейп вытирает руки, собирает сумку и надевает мантию. Грубая черная ткань скрыла и тонкие ключицы, и впадинку между ними.

Низко опустив голову и ни разу больше не посмотрев в сторону гриффиндорцев, Снейп развернулся и молча вышел из теплицы.

На ланче, последовавшем за гербологией, его не было. Обнаружив это, Джеймс испытал легкое чувство неудовольствия. Впрочем, до его сознания оно все равно не дошло, застряв где-то на полпути из подкорки. Так что Джеймс ничего не заметил. Сириус продолжал возмущаться и придумывал для Снейпа кары одну страшней другой. Самой странной и страшной была идея поймать Нюнчика где-нибудь в темном углу, раздеть догола и заставить в таком виде бежать до подземелий. Джеймс представил себе картину во всех красках и вдруг понял, что идея-то очень даже ничего.

- Когда и где? И как? – вопросы были заданы по существу, и Сириус умолк на полуслове. Он как-то не рассчитывал, что Джеймс на это поведется. Он просто развлекался, строя чисто теоретические каверзы излюбленной жертве.

- Нууу… - неопределенно протянул Сириус в ответ и почесал затылок. Иногда ему казалось, что блохи живут на нем не только в собачьей ипостаси, - Надо за ним последить. Где и когда ходит. Когда бывает один. Последить в общем. А там сообразим.

- Мы и так про него знаем больше, чем его мамочка. Если, конечно, она у него была. Но ты прав, последить надо. И знаешь что, Сириус? Лучше не говорить про это Ремусу. И Питеру тоже. Они нас не поймут.

- Это точно. Особенно Ремус.

Ремус Люпин, несмотря на волчью природу, слыл среди Мародеров существом мягким и бесхребетным, питал слабость к сирым и убогим, а особенно почему-то к Нюнчику. По этому поводу Сириус регулярно упражнялся в насмешках и сарказме, оттачивая язык и востря парфянские стрелы на будущее. Но временами, когда Ремус отлеживался в больничном крыле после очередного завершения цикла, Сириус по непонятной причине растекался лужицей и всячески жалел и ограждал ущербного товарища. Сейчас как раз были такие времена, и досадное происшествие прошло мимо Ремуса. К счастью для него самого. Впрочем, Джеймс предпочел по этому поводу не высказываться. Сейчас его занимал куда более интересный вопрос.

- Значит так, хода в Слизерин нам нет. Значит, я его веду на занятиях и в библиотеке. Ты ведешь в Большом зале и в личное время. Карта будет у тебя, чтобы не потерял. Нюнчика не потерял. И карту тоже чтобы не потерял. Думаю, недели нам хватит, он слишком предсказуем. Начинаем сегодня, когда выйдет из больничного крыла. Вечером все обсудим. Заодно присматривай место, где мы сможем застать его врасплох.

Джеймс всегда был скор на коварные планы, особенно на их организацию, так что они снова поделили роли, как обычно. Идея – Сириуса. План – Джеймса. Реализация – вместе. Сириус только козырнул, улыбаясь во все тридцать два зуба.

- Есть, мой генерал.

Он полагал, что ему досталась самая легкая часть. Все личное время Снейп или торчал в библиотеке, или сидел на территории Слизерина, то есть, по большому счету, оставался только Большой Зал. Легче не бывает.

И они начали следить. И все действительно оказалось легче легкого, отчего Сириус впал в уныние. Игра в шпионов накрылась Сортировочной Шляпой, не успев начаться. Жизнь Снейпа оказалась скучна и однообразна и состояла из занятий, еды, занятий, сна и занятий. Чем он занимался, когда сидел в подземельях, они так и не узнали, но зато нашли отличное темное местечко на четвертом этаже. Джеймс местечко одобрил, а Сириус ухмылялся, предвкушая пробежку Нюнчина в чем мать родила через четыре этажа и подземелья. Оставалось придумать, как его туда заманить, потому что Ремус вот-вот должен был покинуть больничное крыло, а это дело усложняло.

Простое решение пришло в голову Джеймсу, в тот день, когда они с Лили наконец-то пришли к одному знаменателю и договорились о свидании. Лили дружила со Снейпом, чего Джеймс не понимал и не одобрял, но чем решил воспользоваться. Составить записку от ее имени и подделать почерк оказалось делом несложным, тем более что Сириус согласился взять вину на себя в случае, если они попадутся и она обо всем узнает. Но они полагали, что Снейп не станет вдаваться в детали столь унизительного происшествия, и они останутся как бы и ни при чем. Тем более, что до сих пор ни разу не было такого, чтобы Нюнчик на них наябедничал. В чем заключалась причина его молчания, никто из них не знал и задумываться не хотел. Война между Мародерами и Снейпом, заключавшаяся в поочередных пакостях друг другу, носила характер партизанской. «Провернуть дельце», как назвал это Сириус, решили в пятницу вечером.

Накануне Джеймс почти не спал. Он снова и снова прокручивал в голове составленный план, шаг за шагом, пытаясь вычислить и предусмотреть все препятствия и последствия, которые могли возникнуть. Представлял, как приходит Снейп, как он ждет Лили, а вместо этого появляются они с Сириусом. Он, конечно, попытается сбежать, когда почувствует, что пахнет жареным, и поэтому нужно будет блокировать ему пути отхода. Сами ведь отпустят, после того, как… Живости воображения Джеймсу было не занимать. Он представлял, как они обездвижат жертву, заткнут рот и сделают свое черное дело. В этом месте возбуждение усиливалось и перетекало куда-то в низ живота. Становилось очень жарко. Джеймс вертелся на постели, отодвинув одеяло в ноги, и обливался потом. Ему казалось, что утро никогда не наступит.