Вопреки судьбе, или В другой мир за счастьем (СИ) - Цвик Катерина Александровна - Страница 21

— Что это значит? — я все еще ничего не понимала.

— Эти клинки сделаны из специального сплава, запрещенного на территории всех королевств. Р-раны нанесенные т-такими клинками не з-заживают, а наоборот, используя магию раненого, б-будто разъедают ее к-края, — от волнения юноша начал заикаться.

— Ему что, нельзя помочь? — в ужасе смотрела я то на парня, то на хозяйку трактира, боясь перевести взгляд на истекавшего кровью мужчину.

— С таким может справиться только лекарь-маг.

— Который сейчас находится непонятно где... — еле слышно закончила я, осознавая, что моих умений явно может не хватить, чтобы помочь раненому.

Но нужно хотя бы попробовать. Не зря же Лианем меня учила! Я потеснила госпожу Кульезе и провела ладонью над раной больного. Прочитала тихонько специальный заговор на обеззараживание раны, а потом другой — чтобы остановить кровь, сдобрила все это магической энергией. У Лианем все получалось легко и просто, а у меня. похоже, ничего не получилось.

Я в отчаянии подняла голову и впервые посмотрела в лицо раненому. Оно было бледным до синевы, круги под глазами казались черными, правильные черты напряжены, морщинка прямо посередине переносицы, говорящая о том, что он часто хмурится, темные волосы выбились из небольшого хвоста и разметались по подушке. На вид мужчине не больше тридцати. Жить да жить.

Внезапно его веки дрогнули, он приоткрыл глаза, поглядел на меня, пытаясь сфокусировать взгляд, чему-то хмыкнул, наметив на губах улыбку и отключился.

«Ну нет! Я не дам ему умереть!» — утерев непонятно откуда взявшие на щеках слезы, я повторила свои манипуляции.

— Что ты делаешь? — глядя на меня, как на умалишённую, вдруг спросила госпожа Кульезе.

— Лечу! — зло рыкнула я, видя, что мои манипуляции все же помогают. Будь здесь настоящий лекарь, он бы справился с задачей лучше, но я могла оперировать лишь тем, что мне показала Лианем, боясь, что любое отступление от показанных ею приемов, может ухудшить состояние раненого. — Госпожа Кульезе, на столе я положила иглу и нити. Их нужно промыть в крепком вине. И полейте мне на руки. Их нужно помыть, — спохватилась я.

А потом, сдерживая дрожь в руках и панику в мыслях, я зашивала рану. Никогда раньше этого не делала и, если будет возможность никогда больше этого не делать — не буду! Хорошо хоть пациент без сознания.

По окончании операции хозяйка трактира помогла мне обработать и перевязать рану, и я в изнеможении откинулась на спинку стула.

«Да уж, если так переживать, то не быть мне лекарем... Не мое...»

Однако радовалась я рано. С раной справилась, но сам мужчина был на последнем дыхании и вот-вот должен был отдать Пресветлому душу. Грудь его вздымалась так редко, что в какой-то момент мне показалось, что все — умер. Но как помочь ему, я не знала и лишь молила мироздание, чтобы дало ему сил выкарабкаться. Никаких укрепляющих заклинаний Лианем мне не показывала. Вряд ли она их знала — скорее всего, на них нужно тратить много магической энергией, а ее у знахарки было мало.

Я прикрыла глаза, стараясь взять себя в руки и унять беспокойство. — Так-с голубушки, что тут у нас?

Дверь отворилась, и на пороге показался худой низенький старичок в лекарской хламиде. На его губах играла легкая улыбка, глаза светились живым умом, а сам он казался переполненным энергией. Полная противоположность тому состоянию, в котором находилась я. Он влетел в комнату словно небольшой смерч:

— Так-с, так-с. Голубушка, полей мне на руки. Что тут у нас? Ага. Ранение. — он быстро проверил белки глаз раненого, пощупал пульс, проверил температуру, запустил какое-то заклинание. Я ощутила лишь дуновение магии. Видимо, лекарь просканировал лежащего. — Так-с, так-с. Хорошо перевязали, но мне нужно посмотреть на рану. Помогите размотать. Ага. Кто зашивал?

— Она! — как-то обвиняюще ткнула в меня пальцем госпожа Кульезе.

— Она значит. — он смерил меня пристальным взглядом. — Что ж, голубушка, неплохо, очень неплохо! Но поддержать бедолагу все же нужно.

Он начал что-то шептать и делать пальцами какие-то фигуры.

Лианем рассказывала, что магия очень пластична, и ее лишь нужно уметь направить. Для этого маги произносят заклинания или используют жесты, при необходимости сочетая два этих способа.

Раненый задышал ровнее, а я буквально кожей ощутила, как уже стоявшая над ним смерть отступила.

— Ну вот, голубушки, теперь ему нужен хороший уход и питание. А вы, — он посмотрел на меня, — отлично справились. Присмотрите за ним несколько дней. Под вашей опекой он точно очень быстро восстановится. Как я понимаю, вы — маг?

— Нет, то есть да, то есть очень слабенький и не обученный, — нервно ответила я.

Этот лекарь такой шустрый, что я еле за ним поспевала. Как цунами ворвался, все сделал и раздал задания. И где плавность и нерасторопность движений, которая, как я считала, присуща всем людям этой профессии?! Этот старичок рвал мои шаблоны!

— Укрепляющий настой знаете как делать?

— Да, — кивнула я.

— Как ухаживать за ранеными? — Снова кивнула. — Отлично! Значит, присмотрите за молодым человеком. Он скоро и сам себе сможет помочь. Маг ведь. Госпожа Кульезе, прошу за мной, обсудим оплату. И еще, вы вызвали стражу? Здесь явно было использовано оружие против магов.

Женщина потупила голову и выразительно глянула на юного оруженосца. Он тут же подхватился и отправился вслед за лекарем и хозяйкой. Прежде чем они вышли, я успела расслышать:

— Нет, страже об этом случае знать не нужно. Милорд здесь инкогнито, и он бы не хотел...

Дверь закрылась, а я осталась сидеть рядом со спящим раненым и вдруг поняла, что на меня вот так раз — и повесили уход за ним. Ну ничего, вернется госпожа Кульезе, и мы этот вопрос решим.

Зачем-то положила руку на лоб мужчины, погладила по голове, ощущая радость от того, что мой первый и — я надеялась на это — единственный пациент будет жить.

Разговор с мадам Кальезе вышел довольно странным. Она одновременно просила и приказывала мне заняться раненым. Видите ли, господин лекарь высоко высказался о моих умениях, а ее заведению нужна хорошая репутация. Хотя, я уверена, она просто хотела по окончании лечения срубить с аристократа побольше денег и обезопасить себя от каких-либо непредвиденных осложнений. Ответственность-то будет лежать на мне!

Что ж, я тоже за так тормозить в этом месте не собиралась. Хозяйка и так уже на мне заработала и сэкономила, когда я починила ей артефакт, и что-то я не увидела с ее стороны никакой благодарности. Не считать же советы, которые мне могла дать любая служанка. А потому была уверена, что и услуги сиделки, если это не оговорить заранее, мне никто не оплатит, и лишь попеняют на мое сребролюбие и нежелание помочь человеку. Я, конечно, помочь не против, только и жить нам с Леей на что-то надо, а денежки с нас хозяйка берет не стесняясь. А потому стесняться не стала и я.

— Госпожа Кульезе, если вы хотите воспользоваться моими услугами сиделки, то прошу за это заплатить.

Та разве что за сердце не ухватилась после моих слов. И начала причитать о бессердечных девушках, не желающих чтить заповеди Пресветлого. Я стоически это вытерпела — не в первой, до сих пор помнила, как моя начальница еще там, на Земле, пыталась давить на мою сознательность и преданность фирме. Поначалу по неопытности я даже повелась, а потом поняла, что так на меня сядут и будут погонять, пока я не свалюсь от усталости, а потом посетуют на мой непрофессионализм и спустят всех собак.

— Что ж, очень жаль, что мои добродетели не так велики, как ваши. Но теперь я точно знаю, что вы найдете время и силы позаботиться о раненом, а мы с Леей, пожалуй, поищем для проживания другой трактир, чтобы не мозолить ваши глаза нашим нечестивым присутствием.

Вот достала она меня, честное слово! Наверное, будь я одна, то еще могла повестись и по доброте душевной поухаживать за мужчиной. Но на мне забота о Лее, а в животике растет малыш, и я сейчас не имею право идти на поводу жадных теток, даже если сама не против помочь.