Стреломант 3 (СИ) - Лекс Эл - Страница 12

— Хм… А когда реадизайнер умирает и выплескивает прану, это что?

— Это активная. — кивнула Ника. — Поэтому она… «Активничает», так сказать. Пассивная рассасывается спокойно, иначе бы каждый покойник в мире был для даргов как аэрогудок.

— А когда дарги умирают, из них активная прана не выходит, как из реадизайнеров?

— Выходит, конечно, ей же надо куда-то деваться. Но если прана реадизайнеров она выходит как бы «наружу», эксплозивно, как объясняют наши преподаватели, то прана даргов наоборот — сжимается в одну точку, то есть, выходит «имплозивно». В итоге, если при смерти реадизайнера образуется большая область относительно низкой концентрации свободной праны, то после даргов образуется микроскопическая область ее огромной концентрации. Если бы не это, то представь, каждый убитый дарг привлекал бы на свое место еще десяток, вот это был бы кошмар.

С кошмаром не согласиться было трудно. Кошмар был еще тот. Но дело даже не в кошмаре. Скорее дело было в том, что слледом у меня возник еще один вопрос, но, помня отношение Ники и прочих реадизайнеров к этой теме, я решил его не задавать, и просто попробовать, если когда-то подвернется такая возможность.

Ведь если внутри дарга есть только активная прага, которую он так любезно упаковывает при смерти в компактный шарик, или кубик, или что там… Главное — что он упаковывает и преподносит ее на блюдечке…

То почему бы не попробовать поглотить ее?

На ужин мы едва не опоздали — пришлось даже пробежаться, чтобы оказаться у дверей общежития аккурат с переливчатым сигналом, разносящимся по академии из невидимых динамиков. Чмокнув меня в щеку на прощание, Ника унеслась к себе на третий этаж, а я отправился в свою комнату, жалея, что не додумался спросить, как, собственно, будет выглядеть ужин.

Как оказалось, ужин уже ждал в комнате. Не знаю, что мешало создателям академии построить общую столовую для всех, хоть даже объединенную с корпусом общежития, но делать они этого не стали. Вместо этого они придумали разносить еду студентам по комнатам в железных подносах с выемками разных форм и размеров. В каждой выемке лежала какая-то еда, и сверху все это накрывал еще один стальной лист на манер крышки — наверное, чтобы не остывало, чтобы не вываливалось, ну и заодно — чтобы штабелировать друг на друга было удобнее. Ведь не по воздуху же еда прилетает в комнаты, наверняка ее на тележке развозят.

Широ уже вовсю поглощал свою порцию, сидя на кровати со сложенными крестиком ногами. В руке у него вместо вилки, которая, кстати, была в комплекте с ужином, или хотя бы ложки, была зажата пара черных длинных тонких палочек, которыми он ловко подцеплял еду и закидывал ее себе в рот, успевая одновременно второй рукой ковыряться в планшете. На меня он не обратил внимания — только коротко мазнул взглядом, когда я вошел, и дальше принялся елозить пальцем по экрану.

Я прошел на свою кровать, которую еще даже не застелил мельком виденным в шкафу постельным бельем, сел на голый матрас, взял свой поднос-судок и открыл крышку.

Пять отделений. В одном, самом большом — гарнир, сейчас это был простой отварной рис. Рядом отделение поменьше — кусочки какого-то мяса в соусе. Три совсем маленьких углубления — в одном нарезанный полосками болгарский перец, в другом — смесь нарезанного кубиком киви и клубники, и в третьем — крошечнай плитка шоколада, буквально два на два квадратика. Никаких палочек в комплекте не шло — откуда Широ их взял? С собой, что ли, привез?

Взяв вилку, я принялся за еду. Оказалось приготовлено весьма недурно, хотя на мой вкус, не хватало соли и специй, но здесь как раз ничего удивительного — это же рассчитывается на массового потребителя. Если бы они еще и соль клали в комплект дополнительную — вообще было бы здорово.

Соль нашлась. С обратной стороны плоской крышки обнаружился прикрепленный белый пакетик без обозначений. Аккуратно попробовав его содержимое и убедившись, что это то, что нужно, я от души посолил то, что не успел доесть, и наконец насладился пищей по полной.

Остался лишь вопрос куда девать поднос?

Украдкой я наблюдал за Широ, который, — не удивительно! — доел раньше меня. Он поставил поднос на свою тумбочку, причем поставил крайне аккуратно, будто пытался попасть в конкретное место. Осмотрев свою тумбочку, я понял, что так оно и было — на ней действительно был очерчен тонкий контур области, по размеру идеально совпадающей с подносом, ну, может, чуть-чуть побольше. Поэтому, доев, я закрыл судок крышкой, и аккуратно поставил его так, чтобы он не вылезал за границы этой области.

Судя по тому, как спокойно Широ улегся после этого ковыряться в планшете дальше, на этом уборку посуды можно было считать законченной.

Оставшееся время до отбоя я провел с пользой. Достал постельное белье и расстелил кровать, развесил по шкафу одежду, и остаток времени лежал на кровати, переписываясь с Никой. Через некоторое время разговор снова, как и всегда до этого, зашел о реадизе, и она скинула мне методичку по теории реадиза для студентов первого курса. По ее словам, подобную нам и так раздадут, скорее всего, прямо завтра, но, если нечем заняться прямо сейчас, то можно и почитать.

Этим я и занялся. Правда оказалось, что это натурально методичка по реадизу, которая начиналась с тех самых времен, когда реадиз только-только появился в мире вместе с даргами. Подробно описывалась его история, включая вехи становления, все изначальные Линии, в том числе и ныне вымершие, погибшие в стычках с даргами…

Через час чтения моя голова уже трещала от всех этих дат и фамилий, а собственно до дизайна реальности я так и не добрался.

В итоге, когда в комнате трижды моргнул свет, предупреждая о скором отключении, я так и не продвинулся в изучении реадиза. Осталось только уповать на то, что завтра мне объяснят поподробнее.

После того, как свет моргнул еще раз — теперь уже дважды, с тумбочки исчезли наши подносы из-под еды. Просто испарились за ту короткую секунду, пока лампа не горела. Теперь понятно, почему решили обойтись без столовой — если едва и появляется тоже таким же образом, а что-то мне подсказывает, что так оно и есть, то это намного удобнее целого отдельного помещения на кучу людей.

К тому моменту, когда свет окончательно отключили, мы уже были готовы ко сну. Помня слова Ники о том, что завтрашнее пробуждение будет неожиданным и очень веселым, и предполагая все что угодно — от ведра холодной воды на голову, до воя сирены, я позволил себе отключиться даже раньше, чем погас свет в комнате.

Но проснулся я вовсе не от воя сирены. И даже не от ведра воды.

И даже не утром.

Сначала я даже не понял, что меня, собственно, разбудило. Это был какой-то дребезжащий глухой звук, будто муха в деревянном коробке билась. Нет, целый рой мух — настолько мелким и раскатистым был этот звук.

Продрав глаза и повертев головой, я смог определить, откуда этот звук исходит. Оказалось, его издавал мой телефон, лежащий на тумбочке рядом с кроватью. Именно он вибрировал, лежа экраном вверх, и светя в потолок дисплеем.

Широ на соседней койке завозился, и что-то недовольно пробубнил. Хорошо хоть вообще не проснулся — к счастью, в телефоне установлен автоматический переход на вибро-режим в ночное время. Если бы он сейчас завопил своим рингтоном на весь корпус, думаю, проснулся бы не один лишь Широ.

Я схватил телефон и посмотрел на дисплей, там светился какой-то незнакомый номер. Часы показывали чуть больше двух часов ночи.

Кому, мать его, понадобилось звонить мне в два часа ночи? Да еще с незнакомого номера?

Кому вообще в этом мире понадобилось мне звонить? Мой номер знают два с половиной человека — Юля, с которой наши пути разошлись, Ника, Чел, и майор Суджук…

Хм, майор Суджук…

Я ткнул пальцем в кнопку приема звонка и поднес телефон к уху, не торопясь говорить. Если это действительно майор, то он догадается, что я на связи как минимум по тому факту, что закончились гудки.