Здесь драконы не пролетали? (СИ) - Абалова Татьяна - Страница 67

Зеркало ярко блеснуло, ловя свет сотен факелов. Король подошел к ведьмам, встал за Пухом и освободил из черной ткани еще одно небольшое зеркало.

– Это тот самый осколок, что баб Нюра прятала на антресолях! – прошептала я, уже догадываясь, что должно произойти дальше.

– Они хотят вытащить твоего отца? – впервые за вечер Дайко был серьезен.

Между тем к королю подошел Сим Симыч. В его руках звякнул металлическими шипами самый настоящий ошейник.

– Неужели они хотят надеть его на лорда Эндраде? – испугалась нейвер за драконов. – На что они надеются?

– «Безумству храбрых поем мы песню», – произнесла я, зная, о чем говорю. С папой просто так не сладить.

– Король Эзурб на самом деле сошел с ума, или у него есть веский аргумент, который заставит герцога сдаться, – Эливентор не отрывал взгляда от алтаря, где дым все больше и больше сгущался, а ведьмы голосили все громче и громче, причем пели в основном старухи, Пух подхватывала лишь повторяющиеся фразы. Сразу было видно, что текст ей незнаком.

– Мне кажется, веским аргументом должна была стать я… 

– А стал Повел, – пустынник показал пальцем куда-то вниз. Я чуть ли не на половину высунулась из окна, не замечая впивающихся в одежду осколков.

Там на коленях стоял мой брат. Его руки были связаны за спиной.

– Зачем они его раздели? – вырвалось у меня. Повел выглядел сломленным. Я увидела на его лице, плечах и спине свежие кровоподтеки.

Горячая слеза, не повинуясь моей воле, капнула вниз.

Брат нахмурился, распрямился и посмотрел вверх. Дайко едва успел втянуть меня назад.

– Дура, ты всех нас выдашь!

– Пустите! – горячо зашептала я. – Брат всего лишь демон, а я Жажда. Я должна быть на его месте. Я ничего не боюсь, я справлюсь.

– Брат? – Эли повернул голову.

– Повел, как и отец, Пожиратель, – пытался урезонить меня Дайкори. – Он за милую душу слопает любой выброс магии. Повелу ничего не грозит.

– Но отец не сдастся из-за него! Они никогда не были близки! А я та, которая может лорда Эндраде остановить!

Я порывалась бежать, совсем не думая, что скажу или сделаю, но в меня вцепились две пары крепких рук.

– Еще не время, – произнес Эливентор, припечатывая меня животом к кирпичной кладке.

– Смотрите, – отвлек от трепыхания под жилистым, но сильным телом Эивентора пустынник.  Мы замерли, боясь дышать.

Из отверстия в центре алтаря со всей мощью повалил черный дым, но он уже не стремился вверх, а подобно каше из сказки «Горшочек, вари» расползался по сторонам. Ведьмы, погруженные в него по пояс, усилили пение, но хотя бы перестали кланяться подобно китайским болванчикам.

– Первородная Тьма, – прошептал Дайко.

Прижатая Эливентором, я не могла посмотреть вниз, а потому пропустила момент, когда связанного Повела приволокли к алтарю и посадили на него так, что его ноги свешивались в то отверстие, откуда валила Тьма.

Сим Симыч встал за Повелом и, бросив ошейник к своим ногам, положил руки на плечи пленника.

– Он, что, хочет столкнуть его вниз? Как какой-то никчемный амулет? – мой голос дрожал.

Я дернулась, но захват Эливентора усилился, и я едва могла вздохнуть.

Смолкли ведьмы, но забили невидимые барабаны. Их ритм повторял удары сердца, и мое зашлось в ужасе. Я боялась оторвать глаза от брата. Казалось, стоит мне моргнуть, и я больше его не увижу.

К ведьмам подлетели люди в черных одеяниях, клинками разрезали ленты и заставили подняться. Измученные долгим сидением, те не чувствовали ног, а потому хватались друг за друга. Но стражники были равнодушны к чужим страданиям. Они накрутили на кулаки волосы каждой из женщин и, вытянув руки вверх, превратили ведьм в марионеток.

Я видела, как Пух судорожно растирает занемевшие ладони, и оставшиеся на запястьях ленты суетливо повторяют ее движения.

– Держи, – король сунул ей осколок зеркала. Пух растерянно посмотрела на него, потом на тетю Катю, но та закрыла глаза и как-то странно обмякла. Стоящей за ней страж сжал зубы. Он едва удерживал враз потяжелевший груз. Его рука мелко тряслась.

Настя перевела взгляд на таксистку Евгению Павловну. Та подсказала, что осколок следует поднять выше и направить на большое зеркало, которое сейчас вовсю лизала тьма. Она непроницаемой вуалью закрыла всю серебристую поверхность и свисала с рамы длинными извивающимися плетями.

Как только Пух сделал все правильно, осколок выскользнул из ее рук и воспарил над головами ведьм. Он засветился так ярко, что мне пришлось зажмуриться.

И тут я поняла, какая вокруг воцарилась тишина. Ни скрипа камней под каблуком, ни судорожного вздоха, ни шороха ткани.

Шуххх… шуххх… шуххх…

Я слышала шаги существа, к ногам которого подвесили стопудовые гири, и они волоклись за ним, посылая эху свое нежелание отпускать. Шаги тяжелые, трудные, на грани изнеможения.

Я открыла глаза. Тьма заливала все вокруг, лишая мир красок. Непроницаемая снизу, она, устремляясь ввысь, делалась прозрачнее, и осколок зеркала, все еще парящий над головами, тоже подернулся дымкой, но, благодаря ей, утратил свое нестерпимое сияние.

Все взоры были устремлены на большое зеркало, откуда выбиралось нечто огромное, черное. Напряженные руки цеплялись за раму и силились выдернуть тело из лап мрака.

Страшный рев заставил вздрогнуть. Так кричит существо, пытающееся разорвать путы. На грани отчаяния, с полопавшимися капиллярами в глазах, с выступающими на шее жилами.

По Тьме пошла рябь. Вздрогнули стены Храма, посыпалась каменная крошка, и люди, находящиеся внизу, в едином порыве упали на колени. Удержались на ногах лишь король и лорд Орудский, который медленно наклонился и, как я догадалась, поднял шипастый ошейник. Я тоже почувствовала желание упасть, но Эливентор не позволил, крепче обхватил поперек тела, чем дал возможность и дальше наблюдать за появлением герцога Востри.

Тоненько завыли ведьмы, вместе со своими мучителями оказавшись лежащими на полу. Их вой постепенно обретал ритм, смысл и вот уже походил на песню.

Первой поднялась рыжеволосая ведьма. То ли странный ветер, неспособный разогнать дым, то ли волны Тьмы, подчинившиеся ритму песнопения, взметнули волосы Насти вверх. Они крыльями безумной птицы хлопали над ее головой. Пух путалась в словах, но старухи подсказывали, подхватывали речитатив там, где могли появиться смысловые дыры.

Подключились неведомые барабаны, и на ноги поднялась вторая ведьма, а за ней третья, хотя остальные люди, присутствующие при обряде, продолжали пребывать в согбенном положении.

Голоса ведьм крепчали, и вот они уже кричали, заполняя пространство словами и порождая эхо, которое разносило непонятные, рычащие фразы по всему подземелью.

Чем громче вопили ведьмы, тем слабее делались путы, удерживающие демона в зазеркалье. Как только его нога ступила на край алтаря, с громким звуком лопнул осколок, осыпаясь фонтаном искр на склоненные головы.

– Кто меня звал?! – проревело существо, в котором я не находила никакого сходства с тем, кого называла отцом. Раза в полтора выше и мощнее, лорд Эндраде походил на зверя, нашедшего выход из клетки. Настороженного, еще не верящего в удачу, но готового убивать.

Мышцы жгутами перекатывались по могучему торсу, словно вырезанному неизвестным скульптором из обсидиана, глаза блестели алым, зубы скалились в недоброй усмешке. Огромные рога, такие же черные, как и кожа, венчали крупную голову, и лишь белые волосы, густой копной пролегающие между ними и закрывающие почти всю обнаженную спину, свидетельствовали о том, что перед королем Эзурбом находится высший демон.

– А я думал, у высших не бывает рогов, – пораженно прошептал Эливентор. Его хватка ослабла, и я смогла глубоко вдохнуть.

– Я приветствую герцога Эндраде! – прокричал король Эзурб. Он стоял, широко расставив ноги и расправив плечи. Его лицо не выражало ни трепета, ни страха.

– Зачем меня звали?! – тяжелый взгляд прошелся по ничтожным фигурам и замер на мужчине в красном плаще.