Миг бесконечности 2. Бесконечность любви, бесконечность печали... Книга 2 - Батракова Наталья Николаевна - Страница 27

И дал себе слово: «Никогда!»

Как отрезал. Но Ада еще долго не могла успокоиться…

«Катя другая… Волосы отрастила, — снова глянул он на заколку и, улыбнувшись, вспомнил, как тайком наблюдал за ней через стеклянную перегородку во время дачи показаний. — В остальном почти не изменилась».

В комнате охраны она беседовала со следователем за закрытой дверью. Вадим переживал, несколько раз как бы случайно проходил мимо, бросал тревожный взгляд на записывавшего показания человека в форме, на сидящую перед ним женщину. Когда позже спросил, что интересного она рассказала, следователь снисходительно буркнул: «Ничего. Ну а что вы хотите от блондинки?»

«Знал бы ты эту блондинку! — усмехнулся Вадим, прихватив заколку, взял чашку с кофе и присел за рабочий стол. — Как они их носят? — сделав глоток, он попытался прицепить заколку на макушку, но та, не найдя за что ухватиться, тут же снова соскользнула в ладонь. — Сколько я ее не видел? Больше четырех лет… И надо же такому случиться, чтобы появилась здесь именно в такой день и час! Не окажись она за забором — не было бы у нас ответа на вопрос, что же давало сбой в работе систем. Вот и не верь после такого в совпадения, — Вадим открыл календарь в ноутбуке, припомнив дату последней встречи с Катей в аэропорту, для чего-то восстановил архив переписки с Хильдой и удивился: — Получается, я не слышал о ней ничего больше двух лет…»

После того, как детский фонд имени Вайса Флемакса прислал ему отчет об удачно проведенной повторной операции и завершении реабилитационного периода, Ладышев попросил Хильду больше его не тревожить сообщениями о Евсеевых. Его миссия выполнена, и точка. Без того хватало забот: в одной только Японии шесть раз за год пришлось побывать! Случалось, прилетал в Минск, принимал душ, менял одежду в командировочном чемоданчике, инспектировал одну стройку, несся на другую (реконструкцией дома не ограничился и затеял стройку бани с бассейном), заскакивал в офис, подписывал необходимые документы и снова мчался в аэропорт. Успеть бы с матерью словом перекинуться да обсудить текущие дела с глазу на глаз с Поляченко!

А еще усердно штудировал японский в любую свободную минуту: во время перелетов, в машине. Даже ночью спал в наушниках, используя модную методику изучения языков. Но то ли возраст давал о себе знать, то ли обилие отвлекающих дел и тем, но японский давался ему тяжело. Словно заблокировался особый портал в памяти, отвечавший за усвоение иностранных языков. Разве что стал понимать разговор да изъясняться на бытовые темы. Мозг и без того трудился с перегрузкой.

И все же Хильда еще почти полтора года продолжала слать ему отчеты о здоровье Марты Евсеевой: консультации, обследования. Объясняла это правилами фонда: операции обошлись чуть дешевле и остались неизрасходованные средства. Затем всё резко прекратилось.

«И почему она появилась здесь именно вчера, да еще на пару со своим оруженосцем Веней? — Вадим в очередной раз поймал не удержавшуюся на коротких волосах заколку и неожиданно стал злиться. — Случайно, неслучайно!.. Хватит! Жил не тужил, а тут появилась! — он бросил коричневый пластик внутрь нижнего ящика, с грохотом задвинул его и пошел к дивану. — …И ведь вру сам себе. Хочу еще раз увидеться, поговорить. Вот прямо сейчас!.. Дурак ты, Ладышев! Спать! Иначе от недосыпа и до галюников недалеко!» — уткнулся носом в подушку, закрыл глаза и… сразу уснул.

Катя перевернулась на спину, прислушалась к сопению Марты и уставилась в темный потолок. То ли потому, что домашние позволили ей выспаться утром, то ли из-за одолевавших мыслей и взбудораженного последними событиями сознания сон не шел. Давным-давно вернулись отец с Ариной Ивановной, пошептались на кухне, ушли к себе в комнату, а она все вертелась на кровати, вертелась…

«Представить не могла, что Зина и Андрей Леонидович поженятся! Они же такие разные! И вот на тебе: поженились, ребенка растят… Впрочем, сколько я их знала? Совсем немного, несколько месяцев. И только теплые воспоминания об обоих. Пусть будут счастливы!.. А Ладышев? Такое предприятие с японцами отгрохал! Это просто фантастика! А ведь я о подобных планах даже не слышала. Значит, уже после меня пришла в голову эта идея… Сколько же за четыре года воды утекло! Люди о чем-то мечтают, воплощают в жизнь… Одна я живу с единственной мечтой: чтобы Марта выздоровела. Может, неправильно это? Вот Вадим — молодец: не «купи-продай», а серьезное производство. Мог бы и дальше снимать сливки с продаж, наслаждаться жизнью, а он взвалил на себя такое дело! Характер! Жаль, что не успела я ни понять, ни оценить его до конца. Только полюбить и успела. И как было приятно снова оказаться у него на руках: пусть секунды, но так… прямо дух захватило!» — вновь и вновь прокручивала Катя в памяти мгновения, когда Вадим подхватил ее на руки, перенес в душевую, аккуратно опустил на пол.

Точно кадры из той, прошлой, жизни. Ему нравилось подхватить ее, покружить, не прерывая страстного поцелуя, отнести на кровать или же присесть на диван, усадив к себе на колени, обнять, зарыться лицом в ее волосы. А она наслаждалась этими минутами счастья, вдыхала ароматы его тела… Неудивительно, что едва не лишилась чувств от запаха, исходившего от спортивного костюма. С Генрихом никогда ничего подобного не случалось: не было тех возбуждающих запахов, что сводили с ума, не возникало состояния невесомости, будто паришь над землей, а от эмоций перехватывает дыхание…

«Костюм! Я забыла отдать Зиновьеву спортивный костюм Вадима! — вспомнила она о пакете с вещами. — А что, если прямо сейчас отвезти? Саша сказал, что он заночует в кабинете… Катька, ты дура! Зачем тебе это?! Успокойся и спи!»

Сна по-прежнему не было ни в одном глазу, зато крепло желание снова увидеть Вадима. Достигнув пика, оно вызвало такой всплеск эмоций, что, больше не раздумывая, Катя поднялась с дивана. Прислушалась к посапыванию Марты: спит крепко.

«До семи будет спать как минимум, — прикинула Катя. — Успею вернуться. Туда и обратно по пустой дороге — максимум час».

Прихватив стоявший в углу пакет, она на цыпочках вышла из комнаты, прикрыла за собой дверь, не включая свет, пробралась на кухню, вытянула ящик, где обычно хранились ключи от машины, пошарила рукой. Пусто!

В этот момент за спиной раздался щелчок, вспыхнул свет.

— К Ладышеву собралась? Не ищи, ключей там нет. И даже думать забудь куда-то ехать, пока все не расскажешь! — категорично заявил стоящий в проеме Александр Ильич.

5

Сквозь сон Валерия услышала сигнал: пришло сообщение. Пошарив рукой по тумбочке, нашла телефон, глянула на часы: три ночи. В такое время ей мог писать только Грэм, оправдывая свои действия тем, что прямо сейчас думает о ней, скучает. Он пребывал в уверенности, что Валерия также влюблена в него без памяти, а потому будет рада весточке в любое время дня и ночи. Подобные ночные побудки Леру раздражали, злили, но она пока помалкивала, не хотела его разочаровывать. К тому же таким образом он частенько предупреждал о скором приезде. Правда, при этом мог появиться на пороге уже через пятнадцать минут. Но и этого было достаточно, чтобы привести себя в порядок: проснуться, умыться, расчесать волосы. Иногда и на макияж хватало времени. Все зависело от времени суток. Так что терпела. И на то были причины.

Всё началось зимой, когда в один из приездов Грэм как бы между прочим поинтересовался, знает ли она человека по фамилии Ладышев. Мол, собирается вести с ним бизнес, но уверенности в потенциальном партнере нет, и информации кот наплакал.

Валерию словно парализовало! Накануне она как раз искала в сети что-нибудь новое о Ладышеве: все у него прекрасно, вот-вот запустит производственную линию с японцами. И вдруг такой вопрос…

Ступор был недолгим: не контролируя себя, Лера буквально взорвалась от ярости! Ладышев — подлец, мразь, сволочь! Когда-то он оставил ее беременной, вынудил выйти замуж за другого, спустя много лет снова объявился, опять предал, разрушил ее жизнь! Да она его ненавидит!!! И не только она, таких — предостаточно!